Эфемериды

* * *Мы и мертвые будем во злате гореть,Погасить ли святые огни,Голубки залетят, а и нам умеретьНевсебранно в Христовой тени.Разольется великая мгла на дворах,Только мы и пребудем светлы,Страшно это мытарство о черных юрах,Где сребрение тягостней мглы.Диаменты нам бросят и цвет-васильки,И увидит Господь со Креста,Как мы истемна желтые вьем лепестки,Наша смерть золота, золота.

Мелос

Черная субботаIПока еще земная длится мука,В седой воде горит реальный свод,У жизни есть надмирная порука,Которую ничто не разорвет.И к вьющемуся золоту простораСквозь требник черноблочной пустотыСгоняет неизбежность приговораПоследние тяжелые мечты.Накат небес, загробных кущ темнее,И черный снег, поставленный сгоратьМеж бездн столпом, – чем ближе, тем страшнееДержаться за пяту и умирать.IIДнесь трагик перед взором МельпоменыРобеет, и клянут материкиНе видевшие огнеликой сценыЧердачники, парчовые сверчки,Да на подмостках спят ученикиПред серебристым взором Мельпомены;Днесь листья попадаются в силкиКустов, а жизнь рождается из пеныИ к телу приколачивает явь,И в опере поют басами черти,И ты в душе оплаканной оставьВсе, должно тлеть чему и после смерти.IIIОставь, как оставляют навсегдаВ миру по смерти красной упованья,Теперь сочится мертвая водаМеж губ и ложно молвить дарованьяОгонь и святость боле не велят,Пусть лгут еще певцы и словотворцы,Им славу падших ангелов сулят,А мы, Фауст, преложим разговорцыПустые, хватит этого добраВ изоческих юдолях, за надеждыОставленные дарствовать пораЧеремников, ссеребренные веждыПотупим и зерцальницы в желтиСвечной преидем благо, адской флорыЦерковные боятся, но простиСим юношам и старцам, ТерпсихорыИль Талии не знавшим, им одноСияло богоданное светило,А мы и четверговое виноПили, и благоденствовали, милоНам это вспоминание, церковьЗа утварями свет подлунный прячетОт регентов своих, лазурью кровьПо требе не становится здесь, плачетО юноше Иуде веселоБожественная Низа, льются винаВ огнях превоплощенные, зелоБалы, балы гремят, нам серединаЗемной и бренной жизни тех огнейСвеченницы явила, в изголовьеОне стояли морно средь тенейЮродствующих висельников, совьеПолунощное уханье приявЗа вечности символ, мы о порфирахЗерцала перешли, убогий нравГлавенствует в аду, на мглы гравирахТеснятся огнетечия химер,Альковные блудницы воздыхаютО царственных томлениях, манерИскать ли здесь приличных, полыхаютБасмовых свеч завитые круги,Чурные ворогини зло колдуютНад гущею кофейной, сим врагиДуховные, в окарины и дуют,Иосифу сколь верить, без числаКружащиеся нимфы, хороводницВниманием балуют ангела,Упавшие с небес высоких, сводницВокруг точатся мрачные чреды,Кого для панн сиреневых отыщутОне теперь, нетеневой средыТяжелые смуроды, лихо свищутРазбойные соловки тут и там,О Шервуде забудь попутно, рядомПеют унывно ведемы, к хвостамРусалок льнутся черти, неким ядом,Живым пока неведомым, онеИх поят и лукавые скоринкиОтсвечные в глазницах прячут, внеКругов огнистых гои вечеринки,Померкнувшие фавны говорятНа странном языке, мертвой латыниСродни он, божевольные горятПорфировые донны, герцогиниС кровавыми перстами веретенБарочные кружевницы на прочностьИспытывают адскую, взметенК замковым сводам пламень, краткосрочностьГорения желтушного яснаГостям, текут хламидовые балыФривольно, ядоносного винаХватает рогоимным, а подвалыЕще хранят бургундские сорта,Клико с амонтильядо, совиньоныКремлевские, арома разлитаВкруг свечниц золотящихся, шеньоныЛежат мелированные внутриСтолешниц парфюмерных, примеряютУрочно их чермы и упыри,Личин замысловатость поверяютГармонией чурной, еще такимБывает редкий случай к верхотуреЗемной явиться с миссией, какимИх огнем тлить, в перманентном гламуреБлистают дивно, Фауст, отличиЦесарок адских, те ж творят деяньяРасчетливо, каморные ключиГниют внизу, а шелки одеяньяЗапудривают бедные мозгиПевцов, глядят на броши золотыеИ верно покупаются, ни згиВ балах не видно, где теперь святые,Где требницы высокие, горятОдних черемных свечек средоточья,И чем царевны мертвых укорятМужей иль женихов еще, височьяДавно их в терни, серебром перстыПорфировым и цинками увиты,Певцам бывает мало высоты,Но присно достает бесовской свитыВнимания и милости, от мукСих баловней камен легко избавить,Реакция быстра на каждый звукНебесный, всуе черемам картавитьНегоже, им дается за примерХотя б и твой сюжетик, друг полночный,А дале тишина, узнай химерМеж пигалиц рождественских, урочныйДля каждого готовится прологИль в требе мировой, иль с небесамиРавенствующий, юности за слогПлатить грешно, а святость голосамиБарочных опер высится туда,Где быть и должно ей, но те пифииСвергают времена и города,Их узришь, в бесноватой дистрофииНикак не различить оскал тигриц,К прыжку вобравших когти, злобногласныхПантер черногорящих, дьяволицХолодных, с адским замыслом согласных,Одну я мог узнать пред Рождеством,Сквозь хвои мишуру она гляделаИз матового зеркала, с волхвомО чем-то говорила или пелаПо-своему, хрустальные шары,Сурьмой и златом вдоль перевитые,Тисненые глазурью, до порыВзирая, мигом очницы пустыеЗасим в меня вперила, жалость к нейМне, друг мой, жизни стоила, однакоПечаль не будем длить, еще огнейЗаздравных ждут нас течива, Лорнако,Итурея, Тоскана ль, Коктебель,Немало дивных местностей, где спрячутНас мертвые камены, эту бельВисочную легко узнать, восплачутУтопленные ангелы, тогдаЯвимся во серебре и порфирах,Нам в юности безумная ЗвездаСияла, на амурах и зефирахДавно кресты прочатся, таковыЗаконы жизни, планов устроеньеВлечет демонов, истинно правыНе знавшие бессмертия, троеньеСвечное и патиновых зерцалЧервницы зрим, Фауст, нас флорентийскийЖдет красный пир, еще не премерцалВзор ангела Микеля, пусть витийскийГорчит отравой бальною язык,Цыганские бароны бьют куферыСеребряные эти, но музыкБоятся фьезоланские химерыИ дервиши Себастии, певцыЛигурии и сирины Тосканы,Елику наши бойные венцыСиим не по размерам, возалканыОдне мы, аще много в червной тьмеЗлоизбранных, стооких и безречных,По нашей всепорфировой сурьмеЛишь смертников узнают неупречных.