Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 6 из 14

Самым южным городом Владимирского княжества, следовательно, и русских земель был Городец Волжский. Русские купцы хотели плавать по Волге до Булгарии, и дальше в Каспийское море. Однако через земли мокши и эрзя, это делать было опасно. Нужен был город на Волге, по течению ниже Городца. Правитель Волжской Булгарии, защищая своих торговых людей от конкуренции со стороны русских купцов, подбивал мокшу и эрзю, грабить русские купеческие караваны. Так продолжалось до тех пор, пока князь Юрий Всеволодович, не разобрался в мордовских делах. Он заключил союз с мокшанским князем Пурешем, обещав защищать его от эрзя. Юрий Всеволодович сообщил Пурешу, что для его защиты, русским требуется построить крепость на землях мокши, князь даже подобрал удобное место для будущей крепости, на слиянии рек Волги и Оки.[45] Для того что бы правитель Волжской Булгарии хан Челбир, не вздумал препятствовать строительству новой русской крепости, князь Юрий Всеволодович летом 1220 года послал младшего брата Святослава с дружиною под руководством воеводы Ермена Глебовича в Булгарию. В том войске, кроме владимирской дружины, были полки из Устюга, Ростова, Мурома и Переславля – Залесского.

Пургаз – князь эрзя, сообщил хану Челбиру о том, что русская дружина плывёт по Волге на стругах. Булгарский правитель успел собрать войско под руководством сардара[46] Газана и двинул его на Ошель.

Бой между русскими и булгарами произошёл 14 июня 1220 года. Испугавшись натиска русских воинов, булгарское войско побежало и укрылось за стенами Ошеля. Русские приступили к штурму города. Ошель был деревянным, и русские ратники стреляли стрелами, на концах которых была зажжена пакля, обычная практика того времени. В городе начался пожар, люди выскакивали и тут же попадали в полон к русским воинам. Сардар Газан с несколькими воинами выбрался через малые ворота Ошеля и смог ускакать от погони. Как раз в то время, вверх по Волге плыли струги византийского купца Прокла. Он привёз в Москву весть о победе русской дружины над войском булгар. Это обстоятельство и натолкнуло тиуна на мысль, связать Алима Ясинича и Степана Износка с мордвой и булгарами.

– Забить Износка и Алима в колоды, и отправить во Владимир, на суд князя, – решил воевода.

– Не доверяй этого дела Горыне Сварите, – подсказал тиун, – обучает он ратному делу мальцов Износка и Алима. Услать его подальше надо.

– Это сделаем, – кивнул Гойник.

Спускаясь с крыльца воеводского терема, радовался Жизнебуд, как ловко удалось провернуть дело.

«Забьют в колодки Износка и Алима, и будет свободно торговое место!» – райские птицы пели на душе у Жизнебуда.

– Гости едут! Гости едут! – заорал ратник со сторожевой башни.

– Гости приехали! – разнесли по городку босоногие мальчишки.

Это означает, плывут по Москве – реке струги купеческие. Пристанут они возле Гостевой горы, на которой находятся лабазы[47] Алима Ясинича.

«Давай, давай, сгружай товар в лабазы, завтра всё моё будет», – злорадно подумал тиун, и взыграли гусли в душе у него, не удержавшись, запел Жизнебуд:

– У князя Владимира,

У солнышка, у чела – время,

Было пированицо честное,

И радушно, и порядошно,

Пили, ели, прохлажалися.

Пока шел, припевая Жизнебуд к себе в усадьбу, Алим Ясинич на реке встречал друга и родственника, сурожского купца Ердоса Аеповича.

– Здравствуй друг любезный, – обнял его Алим, едва купец спрыгнул со струги на берег.

– Привёз я тебе вина сладкие, да не итальянские, а из самой Византии, – говорил купец, обнимая родственника московского, – а ещё виноград да персики, бисер и парчу.

– Степан товар примет, а мы пойдём с тобой выпьем мёду сладкого, и потолкуем, – обнял за плечи родственника Алим.

– Вижу по тебе, в долг товар просить будешь, – рассмеялся Ердос. Он обнял Алима: – Дам, конечно. Как не дать?! Родственники же мы с тобой.

Оставив Ердоса отдыхать, отправился Алим к своим лабазам, где его ключник Степан Износок принимал товар. Хоть Степан и занимал холопскую должность, однако у друга своего служил «по ряду» (то есть по договору), потому как не холоп он, а вольный человек. Алим подошёл к лабазу в тот момент, когда приняв товар, собрался Степан лабаз закрыть.

– Когда Ердос собирается возвращаться? – спросил он, задвигая засов.

– Недель через пять – шесть. Они идут в Новгород, – Алим подошёл к двери лабаза. Остановил за руку Степана: – Погоди, не затворяй, дай на товар взглянуть.

– Хороший товар, – Степан отомкнул запор и раскрыл дверь.

Алим вошёл в лабаз и вставил лучину[48] в светец,[49] взял лежавшее на полке кресало,[50] высек искру, и зажёг трут,[51] а от него лучину. Для того что бы от искры лучины не случился пожар, светец крепили в плоском сосуде, куда наливали воду. Ставя светец на полку, услышал Алим, как разговаривает Степан с тиуном Жизнебудом.

– Где Алим?! – грозно вопрошал тиун.

– В лабазе, товар осматривает, – ответил Степан. Он оглядел ратников, пришедших с тиуном: – А чего это вы братцы мечи нацепили?

– Приказал нам воевода забить вас с Алимом в колодки, и во Владимир отправить, – вздохнув, ответил Первак, один из ратников московской дружины.

– Погодите братцы! Да как же можно людей безвинно в колоды забивать?! – закричал Степан.

– Сможем, всё сможем, – не сдержался и засмеялся Жизнебуд. Он махнул рукой: – Вяжите Алимку!

Всё происходящее на улице слышал Алим.

«Меня как тать в колоду забить!» – возмутился он, и вынул из сапога нож.

Двое ратников вошли в лабаз, третий следом. Они не сразу увидели Алима, а тот, подскочив к одному из воинов, и воткнул ему нож в горло. Захрипев, ратник повалился на бочонки с вином. Алим метнулся ко второму, и окровавленным лезвием, полоснул его по лицу.

– Убил супостат! – заголосил ратник, хватая Алима за руку, падая, он увлёк за собой Алима, тот, пытаясь освободить руку с ножом, опрокинулся на стену лабаза, сбив с полки светец с горящей лучиной. Пока Алим вставал, третий стражник успел выхватить меч из ножен, и зарубил купца. Услышав, как воюет в лабазе его друг, выхватил Степан засапожный нож, и воткнул его в бок Перваку. Ратник поленился надеть кольчугу, за это поплатился своей жизнью. Один из ратников оказался расторопным, и рубанул Степана мечом. Оставшимся в живых стражникам велел Жизнебуд оттащить тела Алима и Степана на берег Москва – реки, а сам побежал к воеводе.

– Не простят тебе Яков и Ефим смерть отцов, – напугал тиун Гойника, – Кучковичи народ мстительный. Вспомни князя Андрея Боголюбского.

– Что же делать-то теперь?! – запричитал воевода. Он поманил тиуна пальцем и зашептал ему на ухо: – Надо поймать их, и в поруб упрятать.

Оглянувшись кругом, воевода закончил:

– А ночью придушить.

– Точно! – зашептал Жизнебуд. Он тоже оглянулся: – А потом камень на шею, и обоих в речке утопить.

Тиун развёл руками и улыбнулся:

– И концы в воду!

Подошёл воевода к «красному» углу, помолился на иконы, повернувшись, велел:

– Сделай всё, как сам придумал, а потом, проси у меня что хочешь.

– Не хочу тебя утруждать своими просьбами, – развёл руками Жизнебуд, – отдай мне за услуги лабазы Алимовы с товаром, вот и всё.

– Бери, – легко согласился воевода.

Пока тиун хлопотал, чтобы присвоить себе чужой товар, в лабазе Алима Ясинича от лучины загорелась солома, в которую были уложены глиняные кувшины с вином византийским, и случился пожар. Разговор воеводы с тиуном подслушала Ярица – дочка Гойника. В тайне вздыхала она по Ефимке Ясиничеву, а услыхав, что замышляют отец с тиуном, решила спасти любимого. Послала она служанку Машку предупредить Ефимку. Пока бегала Машка, разыскивая Ефимку, лабазы Алимовы сильно разгорелись, потушить их не было никакой возможности, хоть и река рядом. Сгорел весь товар.

45

Эта крепость будет воздвигнута летом 1221 года, назовут её Нижний Новгород.

46

Сардар – так именовалась должность воеводы у булгар.

47

Лабаз – товарные склады или сараи.

48

Лучина – тонкая щепка сухого дерева, используемая для освещения помещения.

49

Светец – специальный металлический столбик с зажимом для лучины

50

Кресало – металлическая пластина, о которую били кремневым камнем, для высечения искры.

51

Трут – слово произошло от гриба, который на Руси звали «трутовик». Под верхней оболочкой гриба и его нижним слоем, находился пористый материал. Его сушили и из него изготавливали трут.