Вестники рока

— Я всё оплачу, — понурившись, буркнул Николаич.

— И уборку, — добавил Страус, выглянув из–за Гарика.

— Уборку? — Николаич раскрыл было рот для протеста, но Бабарика молча вывел изображение с вооружённым метлой Максом на пороге склада.

— Ручная уборка, — хмыкнул Паша. — Да, недешёвое нынче удовольствие.

— И помните: жадность — это вредно, — добавил Пилюлькин под одобрительный смех сослуживцев. — Жадный пират Билли тому примером!

Николаич понял, что продул по всем фронтам, и полез за бумажником. Мину он при этом скорчил столь кислую, что вчерашние мимические упражнения Страуса на его фоне казались эталоном оптимизма.

Глава 18

У ворот КПП в своей малолитражке, дисциплинированно припаркованной на стоянке, нас дожидалась Женька. Выслушав краткий пересказ случившегося, она только покачала головой и вызвала грузовое такси, куда мы и перетащили всё оборудование. Домой добирались в подавленном молчании. Несмотря на благополучно разрешившийся конфликт, настроение упало ниже плинтуса.

— Дерьмо я, а не предприниматель, — озвучила я гнетущую мысль, когда вся компания разместилась в пашиной гостиной. — Зря мы во всё это ввязались…

— Никогда не спотыкался и не падал лишь тот, кто не учился ходить. Так сказал кто–то из древних китайцев, — Паша оглядел нашу понурую компанию и добавил:

— Ну, орлы, каких ещё сюрпризов от вас ждать? Пока что в коллекции один поджигатель и один дебошир.

— Два, — неожиданно подал голос Гарик. — Кирюха там тоже оторвалась.

— Кирюхе хватило мозгов на жандармов не кидаться, — хмыкнул Паша. — Блин, пацаны, ну вам уже не по пять лет. Когда головой думать начнёте? Вам только шанс в люди выбиться выпал — и вы сами тут же радостно начинаете его гробить. Юр, ты б провёл с ними воспитательную беседу уже, что ль. Ладно, пойду, переоденусь…

Он прошаркал к себе в комнату, на ходу снимая китель, а я наконец–то сообразила, что всё это время лётчик обходился без костылей. На душе стало совсем погано, и я рухнула в кресло, стараясь не смотреть на друзей. Стыд жёг огнём.

— И чё делать будем? — нарушил молчание Страус.

— Не знаю, — буркнула я, лелея обиды на весь мир. — Я уже нихрена не знаю.

— Не понял, — раздался спокойный и решительный голос Гарика. — Чего вы хоботы повесили? Ну косякнули, со всеми бывает и, я уверен, ещё не раз будет. Чё теперь, лечь и сдохнуть? Не получилось с первого раза — получится со второго. Не со второго, так с третьего. Если что–то делать — шанс всегда есть, а если сидеть на жопе и себя жалеть — ничего, кроме геморроя, не высидишь.

Мы пялились на обычно молчаливого ударника с немым удивлением, а он невозмутимо продолжил:

— У Витюхи растяжение, на четыре–шесть дней репетировать он не сможет. За это время бодро докачиваемся в Барлионе, находим реп базу в реале. Всё у нас получится.

Паша вышел к нам, одетый в привычные безразмерные шорты и футболку.

— Кто что на успокоительное заказывать будет? — неожиданно спросил он. — Утро всё равно к чёрту, так хоть посидим по–человечески, нервишки успокоим. А там уже и за дела примемся.

— Вы, ребят, как хотите, а я пошёл поисками базы заниматься, — упрямо заявил Гарик. — Не кисни, Кирюх, всё устаканится.

Произнеся столь не типичную для себя речь, ударник взял со стола планшет и устроился в свободном кресле перебирать городские объявления об аренде.

Сидеть и заливать дурное настроение ни алкоголем, ни безалкогольными напитками мне не хотелось. Хотелось свалить ото всех подальше и отвлечься от мыслей в ключе «лох — это судьба».

— Я лучше вздремну полчасика, а потому в игру — дела до ума доведу, — буркнула я, поднимаясь со своего места.

— Кирка дело говорит, — заявил Чарский. — Нехрен бухать. У нас вон в игре ещё дела нерешённые есть, так что я в капсулу.

На лице Витька явственно проступило огорчённое выражение, но возражать он не стал.

— Ну а мы с Витей по стопарику опростаем, — неожиданно пришёл к нему на выручку Паша. — Заодно и за жизнь его ветреную покалякаем. Да, Вить?

И незаметно подмигнул мне. Понятно: ждёт Зверя задушевная беседа о правилах поведения в людных местах и пользе самоконтроля. В принципе — дело нужное, за одним «но»: чтобы Витёк проникся, а не пропустил в очередной раз мимо ушей. Хотя… В этот раз может и сработать — его вон до сих пор потряхивает после разговора с прапорщиком.

— А я… — начал было Страус, но был безжалостно прерван Юркой.

— А ты идёшь со мной в игру, гоблин–поджигатель. И чем раньше выдвинемся, тем раньше доберёмся до капсул.

Витюхе, что характерно, Чарский этого не предложил. Тоже посчитал, что Зверю разговор с Пашей пойдёт на пользу.

Наблюдать за воспитательным процессом у меня не было никакого желания. У меня вообще не было никакого желания что–то делать. Хотелось лечь, накрыть голову подушкой и никого не слышать. Что я и сделала.

Увы, жалеть себя долго мне не дали. Кто–то бесцеремонно отобрал подушку и плюхнулся на кровать, едва не отдавив мне ступни.

— Не кисни, Кирюха, всё ещё будет.

Я поджала ноги и покосилась на Гарика.

— Меня первый же попавшийся жулик развёл на бабки, какой из меня предприниматель?

— Да обыкновенный, — невозмутимо ответил ударник и взлохматил давно не стриженные соломенные волосы. — Ты чо, всерьёз веришь, что всё с первого раза получится?

— Я не верю, что и с десятого получится, — призналась я, усаживаясь рядом. — У меня не получится.

— С десятого, — хмыкнул Гарик. — Терпения у тебя, Кирка, нифига нет. Ты знаешь, что Роулинг своего легендарного Поттера только с тринадцатого раза сумела пристроить в издательство и то на крошечный тираж? Кингу и вовсе в публикации первой книги отказало тридцать издательств. Он лет семь писал в стол. Генри Форд разорился с двумя первыми заводами по производству автомобилей. Эдиссон провёл больше тысячи опытов прежде, чем нашёл идеальный вариант для лампы накаливания. Тысячу, Кирюх! А ты после первой же ошибки спряталась от мира под подушкой? Тебе, блин, три года?

Я, честно говоря, слегка офигела. Обычно тихого Гарика в последнее время как подменили. Он стал собранней и целеустремлённей, всерьёз поверив в затею выбиться в профессионалы. И его вера была заразительной. Я села и по–новому посмотрела на Гарика.

— Харе себя жалеть, — припечатал он. — Хочешь забить на всё и плыть по течению? Подпиши социальный контракт и наше любимое государство обеспечит твоё будущее. Конура два на два, и пожизненное заключение в Барлионе.

Меня передёрнуло. Видя это, Гарик продолжил:

— А если хочешь сама решать что–то в своей жизни — делай дела. Иди в Барлиону, выполняй задания. Сегодня мы докачиваемся и собираем группу в игре. Раз в реале репетировать не можем — будем делать это в Барлионе. Поисками базы займусь я, а у тебя лучше получается находить интересные квесты на продажу. Вот этим и занимайся.

Не тратя больше слов, Гарик встал и покинул комнату. Я с минуту осмысляла перемену в друге, а потом прикрыла дверь, разделась и полезла в капсулу. Впереди много работы.

Первым делом я направилась на торговую площадь Тени. Кому, как не торговцам, знать обо всех местных ремесленниках? Второй же опрошенный рассказал мне о местном мастере по столярному делу. О специализированном гитарном или скрипичном мастере никто не слышал. Не особенно надеясь на успех, я всё же посетила мастерскую умельца в компании Эйда. При виде души инструмента мастер — щуплый тролль в странного вида очках — так изумился, что я со всей очевидностью поняла — этот не сумеет помочь в моём деле.

— Даже и не думай, — предупредил Эйд. — Ты бы доверила лечение раненого товарища мяснику, который всю жизнь работал только с мёртвой плотью?

Я отрицательно покачала головой. Лютня — не шатающийся табурет, столяр тут вряд ли поможет.

— Попробую раздобыть карту, чтобы ты мог указать местонахождение знакомых мастеров. В крайнем случае можно попытаться проникнуть в Малабар или Картос под сокрытием сути и договориться о восстановлении лютни.