Не он

— Отдай ему, — нервно оглянувшись, шепчет девочка. — Он поймет.

— Эм, подожди… — отчаянно восклицает Лин, пытаясь удержать маленькую гостью за руку. Книга, переданная Эм, падает на землю, затерявшись в высокой траве.

— Мне нужно ехать. Прости, — сжав на прощание ее пальцы, малышка отстраняется. И рядом с девочкой сразу же оказывается тошнотворно красивая брюнетка с ярко-красными губами. Разглядев за живой изгородью и ржавыми решётками собеседницу дочери, она меняется в лице, в крупных, как спелые вишни, глазах проскальзывает смятение.

— Извините ее, пожалуйста, мы сегодня улетаем, — приятным голосом произносит мать беглянки, тщательно скрывая нервозность за вежливым тоном. — Наша семья навсегда покидает Штаты. Эм немного переволновалась. Мне очень жаль, что она вас потревожила.

— Постойте. Не уходите, пожалуйста. Скажите, почему Эм прибежала именно сюда? — вцепившись в прутья, спрашивает Лин.

— Нам пора ехать. Еще раз извините нас, — игнорируя вопрос, женщина берет девочку за руку и торопливо ведет к машине.

— Позаботься о нем, Эль. — оглянувшись, умоляет Эм, и Лин уверена, что видит в глазах девочки искренние слезы. — Он — хороший. Намного лучше, чем мой дедушка.

— Кто — ОН, Эм? Скажи, кто ОН? — задыхаясь кричит Элинор, передвигаясь вдоль забора вслед за ребенком и его матерью. — Пожалуйста, скажи… — ее голос срывается.

— Твой муж, Эль! — отталкивая руки матери, громко произносит девочка, и ее бледное лицо в обрамлении черных кудряшек кажется удивительно взрослым. Элинор пораженнозастывает. — Не забывай об этом. Что бы ни случилось — не забывай.

— Да прекрати же ты! — приглушенно шипит брюнетка.

— Прости меня. Поехали. — опустив голову и отвернувшись от Элинор, Эм покорно вкладывает ладошку в руку матери.

— Пожалуйста, не уезжайте так! Объясните мне хоть что-нибудь, — отмерев, Лин отчаянно бьет ладонями по чёртовой запертой калитке, ломая вьющиеся стволы лианы. Сладкий аромат покачивающихся колокольчиков усиливается, обволакивая разум Элинор мутной пеленой. Она интуитивно отрывает пальцы от калитки, вытирая сок поврежденного растения о брюки. Пятится назад, чувствуя непривычную слабость в ногах.

Тем временем брюнетка, ее дочь и суровый водитель скрываются за тонированными окнами внедорожника, автомобиль резко срывается с места и в считанные минуты исчезает из поля зрения Элинор, оставив после себя грязно-серое облако пыли, раскачивающийся, словно под музыку, заброшенный сад и ворох выворачивающих душу подозрений.

Каждый новый вдох придает яркости танцующим цветам, густой аромат заполняет разум, шаги кажутся лёгкими, невесомыми, солнечные зайчики игриво подмигивают из-под каждого листа, от дивных птичьих трелей хочется блаженно закрыть глаза, растянувшись на траве, и никогда не просыпаться. Лин потерянно бредет по саду улыбаясь, как конченная идиотка, и понимая краем нетронутого токсинами сознания, что мультяшная муть в ее голове — ни хрена не норма. Ощущения напоминают о «веселых» днях, проведенных в Святой Агате. Время радужных единорогов и звучащих ото всюду голосов, один из которых оказался чертовски реальным.

«— У тебя есть какое-нибудь желание… Больше, чем остальные. Самое главное, за которое не жалко отдать миллион.

— У всех тут одно и то же желание, Элинор. Я могу отдать все, что имею, но никакие деньги не способны дать мне то, что я хочу.

— Ты хочешь вернуться домой?

— А ты, Элли? Ты хочешь этого?

— А если я не знаю, где теперь мой дом?

— Я покажу.

— Мне он понравится?

— Ты его сразу узнаешь.

— А как же ты? Что я буду там делать без тебя?

— Ты будешь ждать меня, Эль.»

— Замолчите! Я не хочу вас слушать! — сжимая виски ладонями, шипит Лин, падая на колени. Сильно ударившись о мраморные ступеньки, она тихо стонет, потирая ушибленное место. Боль проясняет мысли, расчищая разум от галлюциногенного мусора, и Лин постепенно осознает, что каким-то чудом выбралась из наркотического сада, потеряв по дороги сандалии, а теперь сидит на крыльце, сжимая в руке смартфон и неустанно набирая номер мужа, и не получая никакого ответа. Лишь длинные монотонные гудки, с каждой секундой пробуждающие в Элинор взбешенную ведьму.

«Здравствуйте, это Кристофер Хант. Я не могу ответить на ваш звонок. Оставьте сообщение после сигнала, и я перезвоню вам позже», — бесстрастно произносит приятный баритон мужа.

Ублюдок! С презрением выплёвывает Элинор.

— Ты долбанный лжец и трус, Кристофер Хант! Предатель и слабак! Ничтожество, не имеющее права называться мужчиной. — яростно диктует она на включившийся автоответчик. — Ненавижу тебя. Ты даже представить не можешь, как сильно.

Повторив все сказанное в письменном сообщении, Элинор немного успокаивается и, отодрав задницу от ступеней, обессиленно заползает в дом. Несколько дней назад она лично убедилась, что Хант хоть и не отвечает на ее послания, но читает их сразу же. А это значит, что, с большей доли вероятности, Лин удастся испоганить его настроение и сорвать очередную деловую встречу, на что она очень сильно надеется. Если бы она могла, знала куда, то явилась бы лично и разнесла его офис к чертям.

А почему, собственно, нет?

Осенённая внезапной мыслью, Лин рванула в кабинет, забыв про слабость и головокружение. Ничто так не мотивирует человека, как окрыляющая потребность уничтожить того, кто причинил тебе адскую боль.

Ворвавшись, как ураган, на территорию мужа, она забирается в его кресло и, двинув к себе лотки с бумагами, дотошно их изучает.

Подавляющее большинство документов принадлежит компании «Best today». Название, в переводе означающее «лучшее сегодня», звучит, как издевка. Она не помнит, чтобы Кристофер когда-либо упоминал в разговоре «Best today», рассказывая о фирме, где пропадал с утра до ночи, не иначе, как «мой офис» или «моя контора».

А оказывается, ему не терпелось свалить из дома в «лучшее сегодня». Наверное, об этом грезят миллионы мужчин по всему миру, до чёртиков уставшие от своих проблемных жен и любовниц с детьми, которых вынуждены скрывать, чтобы надоевшие жены не утроили уже имеющиеся проблемы.

И почему она не удивлена?

Язвительно ухмыльнувшись, Элинор уверенно набирает на стационарном селекторе указанный в реквизитах «Best today» номер, предвкушая переполох, последующий после ее звонка. Если очень постарается, то, возможно, его даже уволят.

— Хрен тебе, а не «лучшее сегодня», засранец! — злорадно бормочет Элинор, и вся подбирается, когда в динамике раздается заспанный женский голос.

— Какого дьявола надо? — рявкают по ту сторону провода.

— Я попала в «Best today»? — немного стушевавшись, спрашивает интересуется Элинор.

— Ты там, бл*дь, обдолбалась с утра пораньше? Отвали на хер, — огрызаются в ответ, бросая трубку.

— Не поняла… — хмурится Элинор, подняв счет с реквизитами фирмы, она сравнивает его с актом выполненных работ. Телефоны и юридические адреса абсолютно идентичны. Ошибка исключена, так какого, спрашивается, черта ей ответила какая-то сумасшедшая? Призвав себя к терпению, Лин вновь, на этот раз медленно и по одной набирает цифры.

— «Best today»? — дождавшись сигнального щечка, сразу начинает Лин. — Меня зовут Элинор Хант.

— Послушай, идиотка, — взбешённо вопит все та же полоумная, — еще раз позвонишь, я тебе устрою самое дерьмовое завтра из всех, что ты когда-либо видела и могла себе представить.

— Мэм, успокойтесь. Ваш номер указан в рекв…

— Отвали, дура, — из динамика снова доносятся короткие гудки, означающие, что разговор окончен.

Элинор пару минут обескураженно смотрит на пикающий аппарат селектора, теряясь в догадках и предположениях. Да и что тут можно предположить, кроме того, что все документы на столе ее мужа являются фиктивной бутафорией. А это значит… что компании «Best today» не существует, как не существует и офиса, в который каждое утро уезжает Кристофер.