Не он

Глава 21

Некоторое время назад

Столовая — самое неприятное помещение в Святой Агате. После, пожалуй, общего туалета, где, как и здесь, можно столкнуться с самыми мерзкими обитателями этого цирка уродов — это самое подходящее название для заведения, кишащего психами. Но, как и туалет, столовую невозможно вычеркнуть из ежедневного расписания пациентов. Элинор пропускала ужины, иногда не являлась на завтрак, но с чувством голода не поспоришь. Умереть от истощения, лишь бы не видеть отвратительную физиономию Бешеной Дрю и остальных больных, было бы чертовски глупо.

Единственный вариант избежать скопища умалишенных — попасть в западное крыло, где содержат самых тяжелых и буйных, где палаты напоминают карцеры с мягкими стенами, на узких окнах под самым потолком ржавые решетки, стулья приварены к полу, еду разносят двухметровые амбалы-санитары, но зато имеется собственная уборная и крошечный душ с дыркой в полу и лейкой, установленной прямо в потолке.

Она провела там первый месяц своего «лечения», две недели из которого — в смирительной рубашке или привязанной к кровати. Ее кормили через капельницы, потом с ложки, туалет заменял памперс или судно. К началу третьей недели за «хорошее поведение» Лин позволили перемещаться по палате самостоятельно, а через пару дней выходить в коридор, где она слонялась в полном одиночестве, слушая дикие вопли тяжелых психов из закрытых палат-клеток. Некоторые из них круглосуточно выли и скулили голосами самых разных животных, другие звали на помощь, третьи несли полный бред, четвертые беспрестанно хохотали, пятые рыдали, шестые угрожали, что вызовут НЛО; были и те, кто утверждали, что НЛО уже прибыло.

Только в одной палате, находящейся в конце длинного узкого коридора, стояла гробовая тишина. Лин несколько раз прикладывалась ухом к двери, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук, но не слышала ничего, хотя номер и код карты пациента был указан прямо над смотровым окошком. Она не задумывалась над тем, почему ей вообще интересно, кто находится по ту сторону двери. От палаты веяло тишиной, покоем и одиночеством, в которое хотелось закутаться с головой. Так странно, никаких чётких подробностей в голове. Но ассоциации она запомнила, хотя в тот период времени ни о чем не могла думать дольше двух минут подряд из-за быстрой утомляемости, минимальной концентрации внимания и скачущих мыслей с промежутками полной прострации.

День, ночь, утро, вечер, дни недели — все смешалось, превратившись в сплошное серое пятно, разбавляемое рыжим мерцанием потолочного светильника.

Чудное было время.

Но возвращаться к нему совершенно не хотелось, даже ради отдельного туалета и отсутствия «весёлой» компании за обедом.

Уткнувшись носом в свою тарелку, Элинор вяло поковыряла ложкой в остывшем супе, на поверхности которого плавал еще живой паук. Венди (имеется в виду Венди Марвелл из манги «Fairy Tail»), чье имя пациентка позаимствовала у героини аниме, заметив несчастную букашку, с грохотом свалилась в обморок. Суп забрали, фанатку убийцы драконов откачали и обед продолжился, словно и не было небольшого казуса.

— Муха, — с ужасом пробормотала синеволосая суицидница с исполосованнымизапястьями, показывая пальцем с ободранными заусенцами на насекомое, присевшее на край тарелки с гречкой.

— Утром в моем компоте плавал таракан, — поделилась Лин. Не потому что ей хотелось вызвать новый приступ паники у Венди, а для того, чтобы та наконец заткнулась и перестала привлекать к их столу лишнее внимание. Поискав взглядом Бешеную Дрю, Лин выдохнула, не обнаружив ту среди присутствующих.

— Живой таракан? — не унималась анимешка.

— Ага, живее всех драконов, — отозвалась Элинор, пряча улыбку. — С трудом победила его. Думала, весь мой компот выпьет, но нет. Он трусливо сбежал.

— Совсем как мой парень, — расслабилась Венди, и Лин с тоской поняла, что замолчит она не скоро. Сумасшедшие женщины, как и сравнительно здоровые, о своих любовниках, сбежавших или только планирующих свалить, готовы говорить бесконечно.

— Все мужики — паразиты, — бросив быстрый взгляд на пристально наблюдающего за шушукающимися пациентками сурового санитара, доверительно добавила Венди. — Сначала вытянут все соки, как пауки, а когда от тебя ничего не остается — сваливают, как тараканы. У тебя есть муж, художница?

— Говорят, что да. — согнав муху со своей порции, нехотя отвечает Лин. На молодом и вполне привлекательном лице Венди проскальзывает любопытство.

— А ты …

— А я уверена, что мне лгут, — громко произносит Лин, с вызовом глядя на надзирателя в белом халате.

— Знаешь, зачем? — не отстаёт назойливая собеседница.

— Потому что ОН им плат…, — Элинор внезапно замолкает, не закончив фразу. Ее вдруг охватывает необъяснимое оцепенение. Волоски на руках встают дыбом, лоб покрывается холодной испариной. Распахнув глаза, она смотрит на двухметрового гиганта-санитара, но не этот человек стал причиной внезапного паралича. Да и вниманием его завладел кто-то другой. Тот, кто находится вне зоны видимости Элинор. Ее легкие сжимаются, выпустив весь кислород, в ушах раздается шум, а сердце колотится, как молот. Она чувствует затылком сверлящий пронизывающий взгляд. Вероятно, неизвестный и является причиной ее состояния, но как бы не пыталась Лин обернуться, тело отказывается повиноваться, словно страшась столкнуться лицом к лицу с чем-то безумно пугающим. Кем-то пострашнее утонувшего в супе паука, выжившего таракана и улетевшей мухи.

— Тебе плохо? — толкнув оцепеневшую Элинор в плечо, с тревогой спрашивает Венди. — Тебя, это… ну, накрыло? Врача позвать?

— Нет, — быстро отвечает Лин и снова начинает дышать, вырвавшись из внезапного парализующего транса.

Откат происходит стремительно и малоприятно. Онемевшие пальцы рук и ног покалывают, пульс бьется в висках. Она быстро оглядывается, но успевает увидеть только удаляющийся по тускло освещенному коридору мужской силуэт.

— Знаешь, кто это? — приглушенно пытается выяснить Лин, показывая на высокую фигуру в черном.

— Ты о ком? — недоумевает Венди.

— Парень. Что только что был позади меня. Вон он, — она тычет дрожащим пальцем в растворяющийся в темноте силуэт.

Проследив за ее взглядом, синеволосая шизофреничка нервно передергивает плечами, боязливо косится на амбала в халате и неуверенно и с нескрываемым страхом смотрит на Лин.

— Не вздумай к нему приближаться, — брызжа слюной, шепчет Венди.

Брезгливо вытерев лицо салфеткой, Лин снова оглядывается через плечо, но в коридоре уже никого нет. Силуэт, что она видела, словно растворился в воздухе.

— Почему? — искренне удивляется Элинор, начиная нервничать под воздействием неоднозначной реакции Венди.

— Этот парень из тех, кто знает все твои припрятанные карты, — возбужденно отзывается она.

— Я не играю в карты.

— Здесь все играют. — ухмыляется болтливая пациентка. — Ты — странная, но не особенная. И дерьма в голове не меньше, чем у других.

— Мы вроде о картах говорили, — возвращается к интересующей ее теме Лин. — Так этотпарень — шулер или гроссмейстер? — интересуется, немного расслабившись.

— Он из тех, кто знает карты всех игроков еще до того, как раздадут колоду, — заговорщически шепчет Венди. Лин недоверчиво щурится. Похоже, ее ждет очередная порция параноидного бреда.

— Байки местных психов, — разочаровано заключает она.

— Его все сторонятся, — схватив собеседницу за запястье, сообщает сумасшедшая. — Тебя не предупреждала доктор Грин о пациенте F602299?

— Нет, — уверенно отвечает Лин.

— Всех новеньких предупреждают, — прищурившись, подозрительным тоном поясняет Венди. — Не разговаривать, не приближаться, не смотреть.

— Почему бы тогда его не изолировать от остальных?

— Он содержится в западном крыле, но может перемещаться по всей клинике. Явно находится на особом положении. Санитары тщательно следят за тем, чтобы никто с ним не контактировал, — Венди понижает тон до полушепота. — Поговаривают, что он серийный убийца и его перевели из заведения куда серьезнее нашего.