Не он

Лги.

Притворись.

Забудь.

Ошарашенная сделанными открытиями, Элинор теряет связь с реальностью. Любые действия, слова, движения кажутся лишенными смысла.

Погруженная в себя, она добровольно принимает роль марионетки, управляемой уверенным кукловодом, наблюдая за дальнейшими событиями словно со стороны. Припарковавшись возле Массимо, Кристофер поворачивается к ней лицом, что-то говорит, но она не слышит. Ее раздираемый на части разум просто не способен анализировать новую информацию, зациклившись на недавно полученной.

Раздраженно рыкнув, Кристофер берет женскую сумочку, находит там расчёску и приводит в порядок ее волосы. Мягко встряхивает за плечи и, не добившись результата, обхватывает теплыми пальцами окаменевшие скулы Элинор.

Она слышит его голос, резкий, требовательный, но не различает слов. Кивает, чтобы отстал, складывает губы в покорной улыбке. Сломанные куклы умеют притворяться живыми. А еще они умеют лгать и забывать то, что не хочется помнить.

Но он больше не верит ей. Он знает правила игры.

Тяжело втянув воздух, Кристофер сталкивает их лбами, удерживая ее лицо в ладонях. В этом порыве столько отчаянной злости с примесью чего-то неизведанного, что она теряется.

— Не смей сдаваться, Эль. — горячий шепот обдувает ее губы. — Дыши. — приказывает он и действительно вдыхает в нее жизнь.

Она распахивает глаза, глядя в серебристые бездны сквозь радугу дрожащих на ресницах слез.

— Пойдем? — хрипло спрашивает Крис, и она кивает. На этот раз вполне осознано.

— Умница, — благосклонно произносит он и, отстранившись, первым выходит из автомобиля, обходит и галантно открывает дверь с пассажирской стороны. Кристофер протягивает свою ладонь, в которой тут же утопают ее ледяные пальцы. Он ободряюще сжимает их, согревая своим теплом, и улыбается так, словно она — единственная женщина на этой планете. Лин готова отдать душу за этот лучик надежды, подаренной в тяжелую минуту.

— Спасибо, — прильнув щекой к его плечу, сдавленно благодарит Элинор. Он мягко обнимает ее дрожащие плечи, ненадолго задержав в своих объятиях. Она чувствует, как гулко и рвано бьется мужское сердце, закрывает глаза, считая удары.

Нет никакого второго шанса, чистого листа, новой страницы.

Безнадежно.

Они — два мертвеца, явившихся на пир проклятых.

— Спасибо, — как заклинание шепчет Лин, вцепляясь в него, как клещ, не думая о том, как выглядит со стороны, не осознавая до конца за что именно благодарит. Несмотря на весь ужас происходящего, в эту секунду Элинор уверена в одном: она любит этого человека. Любит до безумия сильно, одержимо, отчаянно и абсолютно безответно.

— Эль, нам нужно идти, — уверенно отдирая Лин от себя, произносит Крис и, властно положив ладонь на поясницу, ведет за собой по вымощенной тротуарной плиткой дорожке прямиком к открытой террасе, украшенной свисающими с покатой крыши неоновыми светильниками. На входе их встречает расплывшаяся в белозубой улыбке аппетитная шатенка с выразительными черными глазами и табличкой администратора на пышной груди.

— Мистер и миссис Хант, так приятно снова видеть вас, — радужно приветствует их итальянка.

— Здравствуй, Росариа. Как поживает Массимо? — вежливо отзывается Крис, видимо имея в виду шеф-повара или владельца ресторана.

— О, отлично. — еще шире улыбается девушка. — Он приготовил для миссис Хант свой фирменный ризотто с курицей и грибами.

Все-таки шеф-повар, хотя, возможно, именно он и является владельцем.

— Мы были здесь раньше? — склонившись к плечу мужа, шепчет Лин.

— Да, много раз. — остановив на ее лице изучающий взгляд, утвердительно отвечает Крис. — Не помнишь? — прищурившись, уточняет он. Лин отрицательно качает головой. — Надеюсь, твои гастрономические вкусы не изменились. Массимо расстроится, если ты не оценишь ризотто в его исполнении.

— Я провожу вас к забронированному столику, — закончив обмен любезностями, итальянка устремляется куда-то вглубь террасы, виляя крутыми бедрами, туго обтянутыми ярко-красной юбкой.

— Она великолепна, — вздыхает Элинор, и в ответ пальцы мужа сильнее сжимаются на ее талии.

— То же самое она думает о тебе, Эль, — мужские губы практически касаются волосков на ее виске. — А я это просто знаю.

Элинор поднимает голову, недоверчиво глядя в непроницаемое лицо мужа. Как ему удается говорить приятные и ранящие до слез слова с одним и тем же выражением?

— Расслабься и веди себя естественно, — мягко говорит Кристофер.

Росариа сопровождает супругов до уединенной зоны в конце террасы, отгороженной от других гостей перегородкой, увитой искусственной виноградной лозой. Мягкие диваны утопают в подушках, на сервированном на двоих столике запотевшая бутылка охлаждённого шампанского, бокалы, вода, легкие закуски. Романтикой пропитана каждая деталь. Красная скатерть, черная посуда, в тех же тонах свечи, цветы, салфетки и уютные шерстяные пледы, сразу примеченные Элинор. Нырнув на диван, она один накидывает на плечи, предварительно вернув мужу пиджак, а вторым прикрывает колени.

— Я могу принести еще пару пледов, миссис Хант, — предлагает Росариа, пока Кристофер располагается на противоположном диванчике.

— Не нужно, мне комфортно, — вежливо отказывается Эль.

— Сегодня и правда приятный вечер. Если бы не послеобеденный дождь, было бы гораздо теплее. Надеюсь, вы хорошо проведете время, — с обезоруживающей непосредственностью болтает итальянка. — У вас какая-то особая дата, или просто хотите поужинать в красивой обстановке? — последние вопросы адресованы Кристоферу.

— Обычный ужин, — сдержанно отвечает он.

— Ужин у Массимо не может быть обычным! — восклицает Росариа. — Открыть для вас шампанское?

— Я справлюсь, Роса, — улыбка Криса разительно отличается от той, что украшает сочные губы администратора. Все равно что сравнивать лед и пламя.

— Я вас поняла, — проницательно кивает девушка. — Удаляюсь. Основное блюдо Массимо подаст лично. Если что-то понадобится, нажмите на кнопочку вызова официанта на табличке на столе, и я с удовольствием удовлетворю любое ваше пожелание.

Элинор бросает на мужа выразительный взгляд, пока тот невозмутимо откупоривает бутылку игристого и разливает напиток по бокалам. Администратор незаметно исчезает, наконец оставляя их наедине.

— Ты здесь на особом счету, раз наш столик обслуживает администратор, обещая выполнить все пожелания, а главное блюдо подает сам шеф-повар.

— Мы — на особом счету, Эль, — ровным тоном поправляет Кристофер. — Как постоянные и благодарные посетители этого прекрасного заведения.

— Дональд сказал, что я покидала дом не чаще, чем раз в месяц, — осторожно замечает Элинор, автоматически забирая протянутый бокал.

— Сюда ты ездила со мной, а не с Дональдом, — поясняет Крис. — Тебе здесь очень нравится. Просто поверь мне на слово и прекрати дергаться и искать поводы поймать всех окружающих на вранье.

— Согласись, что это несколько странно, что второе по счету любимое заведение, неоднократно посещаемое мной, не вызывает во мне ни малейшего отклика. Все здесь кажется абсолютно незнакомым.

— Я тоже кажусь тебе чужаком и незнакомцем, — сухо напоминает Кристофер. Элинор поджимает губы, задумчиво уставившись на взрывающиеся пузырьки шампанского.

— Ты думаешь, что я симулирую? — набравшись смелости высказать все, что накипело, заговаривает Эль. — Намеренно издеваюсь над тобой, играю на твоих нервах, изменяю, заставляю тебя смотреть на это, а потом, придумывая небылицы, притворяюсь сумасшедшей, сочиняя истории об амнезии и детях, которых рожала, держа тебя за руку?

— Меня, Эль? Ты уверена, что МЕНЯ ты держала за руку, рожая НАШИХ детей? — стреляя в жену ледяным взглядом, спрашивает Крис, и внутри ее грудной клетки расползается холод. — Я просил тебя нарисовать их, Эль. Почему ты этого не сделала? Боишься, что увидишь очевидное?

Он прав. Абсолютно. Бесповоротно прав.

Не его она держала за руку в своих воспоминаниях.