Кровь Варунова

На этом я выдохлась, и сердито отвернулась от брата. Он стоял рядом со мной с поникшей головой. Нет!! Ну, чистое дите!! Еще немного, и он расплачется! Я заговорила мягче.

– Послушай, я не хочу тебя потерять. И не хочу, чтобы хаос заполнил все миры, какие ни есть. У нас есть задача. И чтобы ее выполнить, нам нужно быть предельно осторожными и внимательными. Поэтому, давай договоримся. Больше никакой самодеятельности. Хорошо?

Он нехотя кивнул. Я поднялась с камня и крепко обняла его за плечи. Из его груди вырвался вздох облегчения. Головомойка окончилась. Он заговорил быстро, пытаясь оправдаться.

– Понимаешь, я просто еще не привык, что я не один.

Я отстранилась от него и посмотрела ему в лицо.

– Привыкай быстрей. Иначе мы будем иметь проблемы. А их и так нам хватает. – И без перехода сразу спросила. – Где Уголек с Василисой?

Он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

– Они решили немного размяться и поохотиться. Наша пища им не очень нравится. – Тут он увидел лису, и удивленно вскинул брови. – А он что тут делает?

Я усмехнулась.

– Это Бус. Он наш проводник к озеру Мары. Мы должны найти там жрицу, и, если нам повезет, она нам поведает о нынешнем Правителе. Его слабости и страхи, где искать уязвимое место в этой крепости. Как-то так. А сейчас, нам надо быстрее убираться отсюда. «Дядюшка» наверняка пошлет сюда своих людей, проверить. Не хочу облегчать им жизнь. – И я протянула брату лямки от берестяного короба. – А это подарок от Будимира нам в дорогу.

Тут, прерывая нашу беседу, лис коротко тявкнул, давая понять, что мы уже тут засиделись и пора двигаться вперед. Солнце уже вставало. Первые лиловые лучи осветили небосвод. Птичий хор грянул рассветную песню, заглушая все остальные звуки леса. А я про себя усмехнулась. Боги все миры создали по одному образу и подобию.

Глава 4

Хар8 проснулся от того, что почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он не стал подавать вида, что понял это. Спокойно откинул одеяло и сел на скрипучей, огромной, похожей на разбитый корабль, кровати. Медленно обвел взглядом комнату. Ничего необычного он не заметил. Разве что, на подоконнике сидела большая черная птица с огромным клювом и янтарно-желтыми глазами, и внимательно его рассматривала. «Показалось», – вздохнул он с облегчением.

Хар был воином с самого детства, сколько себя помнил. Он не был ни магом, ни Ведуном, чем очень сильно разочаровывал своего отца. Который, в отличие от сына, был и тем и другим. И поэтому, маленькому Хару всегда приходилось вечно что-то доказывать всем окружающим. И он вырос хорошим воином. Ладно, не будем скромничать. Он был лучшим воином всей земли, которой управлял его отец. Никто не мог сравниться с ним в воинском искусстве. Но, все равно, продолжал оставаться самым большим разочарованием своей семьи. Впрочем, и семьи то у него не было почти вовсе. Только он и отец. Матери он своей не знал. Говорили, что она умерла при его, Харовом рождении. Воспитывал его старый воевода, еще оставшийся от прежнего Правителя. Отец был этим очень недоволен. Но, ему пришлось с этим смириться. Потому что старого Могуту любило и уважало все войско. Многим не нравились порядки, которые завел новый Правитель, но им пришлось смириться. И, именно такие, как старый воевода Могута, удерживали войско от неповиновения.

Могута потихоньку, в тайне от соглядатаев отца, рассказывал мальчику Хару старые истории и легенды о прошлой жизни. В стране был жесточайший запрет на всяческие разговоры о том, что было прежде, до правления Наволода. Поэтому, Хар с самого детства научился молчать и хранить свои секреты.

Память его иногда возвращала в те дни, когда отец был всего лишь младшим братом истинного Правителя. И перед его внутренним взором иногда пробегали картины прошлого. Он помнил, что у него когда-то были двоюродные сестра и брат, дети прежнего Правителя Свебожа. Тоненькая девочка с длинными светлыми волосами и зелеными, как у кошки глазами, и маленький мальчик с кудрями цвета воронова крыла. Отец ему потом говорил, что их похитили злые силы, и он, Наволод, долго и безуспешно пытался искать их по всем мирам. Все это было странно и необычно. Много раз мальчик Хар пытался спрашивать у своего воспитателя о судьбе его двоюродных сестры и брата. Но, старик, так любивший рассказывать ему разные истории, даже те, которые находились под строжайшим запретом, сразу замолкал и переводил тему на что-нибудь другое. А один раз, он даже прикрикнул на Хара, сказал, чтобы больше не смел вспоминать о пропавших детях.

Со временем, Хар перестал спрашивать, но поклялся себе, что как только он вырастет, то непременно узнает, что за тайну скрывал от него старый вояка.

Еще он хорошо помнил, что древний замок тогда был полон тепла и света. Люди, живущие в стране, могли свободно прийти сюда в любой момент, чтобы попросить у Правителя справедливости, защиты, или просто поговорить о видах на урожай и поделиться своими бедами и заботами. Замок напоминал тогда пчелиный улей, в котором кипела веселая бурная жизнь, похожая на праздник. Вокруг росли сады, и ветви старых деревьев иногда ломались под тяжестью плодов, а колосья пшеницы сгибались к земле от обилия зерна. Земля процветала, не было войн и несчастий. Конечно, возможно, ему так помнилось, или хотело помниться. В детстве все видится в другом ярком и счастливом свете. Он был мал, и не мог достоверно оценить все, что он тогда видел. Но, ему хотелось думать именно так.

Сейчас замок стоял пустым и гулким, как старик, чьи дни были сочтены. Ночами он стонал и поскрипывал старыми костями, и тоскливый осенний ветер гонял по коридорам палую листву и клочья пыли. Старые гобелены и древние фрески были как воспоминания о былом величие и мощи. Выцветшие, кое-где поеденный прожорливой молью, на них тенью отражались следы былой славы. Плодовые деревья больше не зацветали больше весной, и их вырубили. Поля вокруг замка стояли пустые и унылые и на них росла только сорная трава. Люди постепенно покидали эти места, стараясь держаться подальше от нового Правителя и его порядка.

Все эти мысли и воспоминания скользили в голове Хара пока он одевался. А птица сидела на подоконнике и продолжала смотреть на него внимательно, как будто, пытаясь что-то понять и в чем-то разобраться. Время от времени, Хар косился на ворона. «Птица – это, всего лишь, птица», – пытался он себя убедить. Но внутри у него уже скручивался тугой клубок неясной тревоги.

Чутким ухом, вскоре, он уловил звук чуть слышных шагов за дверью. Человек немного постоял, а потом осторожно поскребся в дверь. Не иначе, очередной соглядатая отца. Хар усмехнулся. Интересно, что он хочет тут услышать? Он тихо подошел, и рывком открыл двери своей комнаты. На пороге в скрюченной неудобной позе, не оставляющей сомнения в его занятии, стоял маленький человечек, чем-то похожий на крысу, которых во множестве развелось здесь в замке за последнее время. Увидев сдвинутые брови Хара, человечек отпрыгнул в сторону и еще ниже согнул спину в низком поклоне.

– О, Хар! Тебя вызывает Правитель. Я пришел передать тебе его приглашение. – И он постарался заглянуть за спину молодого мужчины в комнату.

Глаза его, посаженные удивительным образом очень близко к переносице, быстро забегали. Хару, почему-то, очень не хотелось, чтобы этот проныра увидел ворона, все еще сидящего на окне. Повинуясь неясному порыву, он прикрыл дверь, и резко бросил посыльному.

– Передай отцу, что я сейчас буду! – И захлопнул дверь перед самым носом соглядатая.

Ворон, все это время неподвижно сидящий на подоконнике, вдруг, коротко каркнул. Хар вздрогнул, как будто, услышал некое предупреждение. А птица, тем временем, сорвалась вниз, расправив свои могучие крылья, и полетела в сторону леса. Он следил за вороном взглядом до тех пор, пока перестал различать черную точку на фоне светлеющего неба.

Все еще думая о своем странном госте, Хар шел темными, сырыми и гулкими коридорами. Наконец, он достиг больших дверей, сделанных из прочного дуба и украшенных затейливым орнаментом. Даже прошедшие века не смогли совладать со старым деревом. И до сих пор, можно было разглядеть на полированных створках изображения людей, зверей и птиц. Будучи совсем маленьким мальчиком, он любил, спрятавшись за гобеленом, чтобы стража его не увидела, и разглядывать эти фигурки на дереве, пытаясь представить себе этих людей, придумывая для себя целые истории с собственным участием. Те дни безвозвратно пролетели. И теперь, вид этих дверей вызывал лишь легкое чувство досады. Потому что, они очень живо напоминали ему о том, прошедшем, счастливом времени. И Хар считал, что эти воспоминания делают его слабее и мягче. А он никак не мог сейчас этого допустить. Он не мог себе сейчас позволить какую-либо слабость. Иначе, ему просто не выжить в этом мире.

8

Хар – с древнеарийского, жесткий, твердый, берущий силу от земли.