Сила жизни

После окончания моей учебы, я улетела, якобы, к Раулю на Полинезийский остров. Я попрощалась со своими родителями и поселилась на Критэле. Я была счастлива.

Егор с Марантой тоже прожили весь год на Земле. Егор все-таки вернулся к своей учебе, в своем родном городе, и окончил пятый курс мединститута. Ему остался еще один год учебы, год практики и сдачи государственных экзаменов. Он не волновался насчет учебы, он был слишком способен и даже талантлив для этого. Они поселились в квартире Егора, и Маранта жила с ним, как обыкновенный человек. Они тоже были счастливы. Мы виделись каждый день по вечерам, за ужином в замке Рауля. Иногда Егор с Марантой ночевали в своем цветочном доме, а утром снова возвращались в свою квартиру.

Маранта подружилась с друзьями Егора, и сказала, что они хорошие ребята. Егор перестал казаться им странным парнем. И они часто виделись с ним, и даже устраивали несколько раз свои ночные походы, когда было тепло. Маранта ходила вместе с ними и была под впечатлением новой жизни. Жизнь на Земле для Мары оказалась очень полезной. Она много чему научилась, и в первую очередь – владеть собой. Она больше не заставляла Егора голодать, она научилась готовить для него, и ей это даже нравилось.

Летние каникулы мы собирались провести вместе либо на Критэле, либо на Земном острове. После этого Рауль планировал свой Остров переправить в другое место, как и хотел – поближе к своему мирозданию и своей новой планете. Он показал мне, наконец, эту планету. Сине-зеленая, новенькая – она была прекрасна! В конце августа наш Остров оказался недалеко от нее, получив новый вид на жительство.

Маранта окутала мир Рауля своим сиянием, чтобы удержать все на Острове в том виде, в котором он существовал рядом с Землей. Она была в восторге от всего. Ее купол был надежный и прочный, и ей не составило никакого труда и излишних усилий удерживать его над Островом постоянно. Даже будучи с Егором на Земле, купол был непроницаем. Я, Рауль и Горг могли выходить через него только в своей защите, и только потому, что мы были в родстве с Марантой. Она имела в себе все наши цвета.

Путешествовать по космосу оказалось увлекательно. Я смогла оценить огромную скорость, которую развивали основатели. Это даже не скорость, а процесс передвижения. Казалось, что не мы летим, а пространство движется вокруг нас, образуя особые коридоры, так называемые Пути. Все вокруг нас становилось сжатым измерением, а мы, соответственно, нульмерной точкой. Конечно, мы покрывались защитой, потому что имели физические тела. А без них, скорость становилась еще больше, как объяснил мне Рауль.

– Ты не скучаешь по своим? – спросила я.– По отцу, по Гораму?

– Скучаю. Но мы общаемся иногда,– признался он.

– Я ни разу не слышала их,– поразилась я.

– Я не хотел тревожить тебя, Мария. Я принимал меры предосторожности. Но если ты захочешь их услышать, я могу это устроить.

Я задумалась, а потом сказала, что чуть позже буду готова к этому. Я все еще боялась, что во сне увижу что-то устрашающее, потому что в последнее время меня будил по ночам один и тот же сон.

Рыжий кот прыгает на окно и стучит когтем в стекло. Звук от стука пугал меня, будто кот, хотел пробить стекло, влезть в окно и сделать нечто ужасное. Этот кот был мне знаком, но я не помнила, чей он. До того, как он стучал в окошко, он мне казался самым обычным котом, но после этого ужасного металлического стука, я начинала его бояться. Еще этот стук напомнил мне одно событие, которое стало уплывать из моей памяти – вечер, когда Рауль отнял меня у Горга. Рауль образовал над нами купол, и Горг пытался прорваться сквозь него и долбил купол, как дятел. Звук был подобен стуку в окно.

Рауль иногда чувствовал мой страх во сне, и интересовался, что мне приснилось. Когда я ему несколько раз рассказала один и тот же сон, он задумался. Он даже обследовал купол над нашим Островом, все ли с ним в порядке, и не нашел изъяна. Но сны продолжали меня тревожить, хотя и реже, чем было до проверки Рауля.

На Острове я занималась тем же, что и Рауль. Мне нравилось наводить порядок в его лесах, ухаживать за деревьями, превращая некоторые участки леса в красивые парки. С изгнанием динозавров, развелось много саблезубых медведей, и Раулю пришлось сократить их рождаемость. На его Острове было слишком много хищников, и я спросила, почему так? Он пожал плечами и ответил, что они красивы.

– А как же олени, и другие, на кого охотятся хищники? Они не красивы?

– Тоже красивы, Маша.

– Тебе их жаль?

– Жаль,– он криво улыбнулся. – Но они так живут, не я придумал такой способ существования.

– Но это твой Остров, ты можешь устанавливать свои правила.

– Остров мой, но животные не мои. Я взял их с твоей Земли. Они живут по тем законам, которые установил ваш Создатель.

– А ты можешь создать своих животных?

– Саблезубые медведи,– улыбнулся он. – Они слушают меня, я могу заставить их есть траву, если ты об этом.

– А на новой планете, каких животных ты поселишь?

– Чтобы угодить тебе, придется селить новых,– засмеялся он, прижимая меня к себе. – Ты заставишь меня поработать!

Он поцеловал меня и предложил навестить Джека. Я давно его не посещала, ведь у них родился еще один ребенок. Теперь у Джека с Лизи есть сын, и они гордятся этим. Этот ребенок родился необычным. Лизи вынашивала его девять месяцев, и Рауль сказал, что жизнь этого малыша будет длинной, он не умрет раньше времени, когда повзрослеет, как все умирали до этого. Мальчика они назвали Рой. Маленькая Мона очень любит возиться с братиком – она катает его в коляске, играет с ним, хотя сама еще крошка. Это очень умиляет, а Джек счастлив, как никогда. Он признался, что не был так счастлив, когда у него родился долгожданный Вернек.

– Наверно с годами я стал сентиментальным,– задумчиво промолвил он.

Мы с Джеком по-прежнему лучшие друзья, и делимся своими переживаниями.

Вернек перестал навещать нас, хотя и скучает. У него сейчас своих забот хватает, ведь в его семье тоже родился сын, которому скоро уже будет годик. Вернек молодец. Несмотря на то, что Карина родила ребенка осенью, он настоял, чтоб она не прерывала учебу в колледже. Он сам возился с малышом, пока она училась. Из него вышел просто замечательный отец. Джек и Лизи навещали их, чтобы познакомиться с внуком. Теперь у них и внук, и маленький сын.

На нашем Острове все запутано. Особенно в наших отношениях с Горгом, Марантой, Егором. Мы с Марой вообще феномен! Горг для Рауля почти, как сын, а не как старший брат. Егор для нас стал кем-то вроде сына, так как Маранта наша дочь. А Маранта и Горг считают себя братом и сестрой, хотя на деле, по Земным стандартам, они – дядя и племянница.

А Горг для меня нечто невообразимое – он в чем-то и друг, и ребенок. Но друг он необычный: он готов, на что угодно ради меня, но в то, же время, он думает о себе больше, чем надо, и я всегда в нем неуверенна. Он может брякнуть что-то обидное или нехорошее, но потом будет переживать, что расстроил меня, и будет долго скрывать свои мысли и чувства. Он бывает очень щедрым, открытым, но не хочет отдавать больше, чем получит потом. Такое ощущение, что он всегда в ожидании обмана или подвоха, и может снова остаться один; его «внутренний хомяк» создает свой эмоциональный запас, словно набитый корм за щекой. Разумеется, он осознает, что любить его непросто, и старается облегчить мне задачу – он подкупает меня своей, только ему присущей искренностью, и стремлением быть с нами. Горг бывает нежным и ранимым, и очень доверчивым, и я не могу оставить его одного. И еще – он хорошо изучил и знает меня, и мои чувства, мысли, поступки ему приятны, я притягиваю его, как магнит.

Горг получил назад свое сердце, но ничего не изменилось в наших отношениях. Он по-прежнему хочет быть рядом со мной. Мы с Раулем теперь думаем, что его взросление все изменит. Вероятно тогда, он сможет обходиться без меня и без Рауля.

Его сердце забилось в нем внезапно, и поначалу он был ошеломлен. Несколько дней он ходил, ничего не осознавая вокруг, все время, прислушиваясь к стуку в груди. Сердце основателя неподвижно, но в человеческом теле оно ведет себя аналогично сердечной мышце. Он просил и нас послушать, как оно бьется. И в его человеческом теле мы смогли услышать отчетливое громкое сердцебиение. Горг как-то по-особенному смотрел на меня, и я чувствовала, что он благодарен мне за него. Я сохранила не только его, но и подарила ему жизнь. Позднее он сознался, что его сердце пропитано моей мягкостью, добротой и любовью и ему приятно, что оно билось во мне, а теперь в нем.