Страница 3 из 6
— Сукин сын! Я до тебя доберусь, Макартур! Мы с тобой еще поменяемся ролями, и тогда я…
Ее положение не полностью безнадежно! У нее есть взрывчатка. Дьявол, ее скафандр может достаточно сильно метнуть камень, чтобы проделать дырку в его скафандре. Она может…
Темнота.
Сознание возвратилось к Патанг, когда ее скафандр на автопилоте уже нес ее вниз по дальнему склону первого складчатого хребта. В ушах у нее звенело. Кто-то говорил. Макартур, по радио ближнего действия.
— Что? — пробормотала она. — Ты что-то сказал, Макартур? Я не расслышала.
— У тебя плохие мысли, не так ли? — весело отозвался Макартур. — Непослушная девочка! Папа тебя отшлепает.
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА». «ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
С обеих сторон от нее обозначились траектории выстрелов и задымились камни. Патанг шла прямо на полдень, а он все равно палил в нее!
— Черт возьми, это несправедливо!
— Справедливость?! А в том, что ты говорила мне, была справедливость? Отвечай! Отвечай, когда к тебе обращаются.
— Я ничего такого не имела в виду.
— Не имела! Те слова… то, что говорила… простить нельзя!
— Я только слегка доставала тебя, Макартур, — сказала Патанг примирительно. Это было словечко из ее детства; оно означало поддразнивать, подшучивать, как сестра над братом. — Я бы не делала этого, если б не думала, что мы с тобой друзья.
Макартур издал звук, который, по его мнению, походил на смех.
— Поверь мне, Патанг, мы с тобой не друзья.
В самом начале она действительно вполне невинно подшучивала над Макартуром. Просто чтобы провести время. Когда она позволила себе выйти за рамки? Патанг не всегда ненавидела его. Когда-то, в Порт-Иштаре он казался ей симпатичным парнем, подходящим на роль компаньона. Она даже думала, что он привлекателен.
Мысль о Порт-Иштаре отозвалась болью, но Патанг не владела собой. Это все равно что пытаться не думать о рае, когда тебя поджаривают в аду.
Конечно, Порт-Иштар тоже не предел мечтаний. Там приходилось жрать ароматизированные водоросли и спать на многоярусных койках. Все время носить одежду из шелка, потому что он дешевый, и разгуливать босиком, поскольку обувь стоит денег. Но там были фонтаны с бьющими в воздух струями воды, живая музыка в ресторанах. Струнные квартеты играли в честь счастливчиков старателей, которые, отыскав месторождение, таким образом транжирили свое богатство. Если держаться скромно и незаметно, можно остановиться рядом и послушать. Тогда все были молодыми и немного легкомысленными, а будущее манило звоном монет.
Это было тогда. Сейчас Патанг старше на миллион лет.
«ЛАЗЕРНАЯ УГРОЗА».
— Эй, ты чего?
— Шевели ногами, сука. Шевели ногами или сдохнешь.
Патанг никак не могла поверить, что все это происходит именно с ней.
Кошмар длился и длился до тех пор, пока она окончательно не потеряла счет времени. Они шли. Вверх по склону долины. Через гору. Вниз в следующую долину. Из-за ужасной жары камни под ногами крошились и расползались, все горы имели мягкие склоны. Путь вверх и вниз превратился в долгое путешествие по одному очень длинному холму.
Темно-оранжевые облака бугрились и нависали над серой землей. Подлинные цвета Венеры. Если бы Патанг захотела, то могла бы наблюдать иную картину — поросшие зеленой травой камни и ярко-голубое небо. Стекло ее шлема позволяло подобные фокусы. Но, попробовав один раз, она быстро отказалась от этого зрелища — обман больно ранил сердце.
Лучше видеть спекшуюся землю и зловещее небо, которые существуют на самом деле.
Они двигались на запад. На полдень. Бесконечный и бессмысленный сон продолжался.
— Эй, пун-танг![3]
— Ты знаешь, как я отношусь к выражениям подобного рода, — вяло отозвалась она.
— Как ты относишься! Забавно! Как ты думаешь, что чувствовал я, когда ты говорила такое?
— Мы можем помириться, Макартур. Не следует так себя вести.
— Ты была замужем, пунтанг?
— Ты же знаешь, что нет.
— А я был. Женился и развелся. — Патанг знала об этом. На сегодняшний день они знали друг о друге практически все. — Суть в том, что, когда брак распадается, всегда один человек поначалу пытается ухватиться за него. Проходит через страдания и боль, чувствует себя несчастным, оплакивает смерть взаимоотношений — и потом двигается дальше. Обычно это тот, кто изменяет. Итак, приходит день, когда она уходит из дому, а несчастный тупица, стоя на пороге, бормочет: «Подожди. Разве мы не можем обсудить это вместе?» До него не доходит, что это конец.
— Что это значит?
— Это значит, что у тебя проблема, пунтанг. До тебя так и не дошло, что все кончено.
— Что кончено? Наше партнерство?
— Нет. Твоя жизнь.
Прошел день, а может, и больше. Патанг засыпала. Патанг просыпалась и осознавала, что все еще идет, а Макартур что-то с ненавистью бормочет у нее в ухе. Выключить радио было невозможно. Такова политика Компании. В шагающий механизм встраивались системы и подсистемы, наслаивающиеся друг на друга таким образом, чтобы при любых обстоятельствах обеспечить сохранность оборудования Компании. Иногда храп партнера вырывал Патанг из глубокого сна. Она знала, что Макартур издавал короткие отвратительные хрюкающие звуки, когда занимался мастурбацией. Это выводило ее из себя настолько, что она громко передразнивала его. Теперь Патанг жалела об этом.
— У меня были мечты, — говорил Макартур. — У меня были амбиции.
— Я знаю. У меня тоже.
— Какого черта ты влезла в мою жизнь? Почему ты, а не кто-то другой?
— Ты мне нравился. Я думала, что ты забавный.
— Ну, теперь в дураках останешься ты.
Тогда в Порт-Иштаре Макартур был худым и долговязым, аккуратно одетым парнем. Он постоянно двигался, от его локтей и коленей все время приходилось уклоняться, и возникало впечатление, что сейчас он что-нибудь своротит на пол или разобьет, однако такого не случилось ни разу. Он обладал причудливой, неестественной грацией движений. Когда Патанг застенчиво спросила его, не хочет ли он стать ее партнером, Макартур подхватил ее, закружил в воздухе и поцеловал прямо в губы, потом поставил и сказал «да». Тогда Патанг была ошеломлена, счастлива и уверена, что сделала правильный выбор.
Но Макартур оказался слабаком. Этот скафандр доконал его. Все эти месяцы полной изоляции, когда надо держать в узде свои эмоции и в то же время совершенно невозможно побыть одному… Он больше не был прежним. Стоит только взглянуть на него — постоянная злоба и этот страдающий взгляд…
«ПОКИДАЕМ ГОРЫ».
«ВХОДИМ В ТЕССЕРУ».
Патанг помнила, как завораживал ее поначалу ландшафт тес-серы. Макартур назвал это «сложным складчатым рельефом». Высокие гряды и глубокие расщелины пересекались и скрещивались друг с другом в таком изобилии, что при взгляде с орбиты поверхность выглядела как стройплощадка, усеянная черепицей. Преодолевая такие участки, надо постоянно быть начеку. Неожиданно из-под земли вырастают скалы, холмы с крутыми склонами. Ты сворачиваешь на извилистую дорожку, ведущую в зигзагообразную долину, и стены отступают, и ты идешь вниз, вниз и вниз… словно двигаешься к ядру планеты. Никакого даже отдаленного сходства с Землей. В первый раз Патанг просто трясло от возбуждения и любопытства.
Теперь же она подумала, что, возможно, сумеет воспользоваться этим. Эти ущелья так затейливо пересекаются. Нырнуть в одно и рвануть со всех ног. Найти другое и бегом туда. И так до тех пор, пока он ее не потеряет.
— Ты правда думаешь, что можешь отделаться от меня, Патанг?
Она непроизвольно вскрикнула.
— Я могу читать твои мысли, Патанг. Я изучил тебя вдоль и поперек.
Правда и неправда одновременно. Люди не могли знать все друг о друге. Это результат навязанной им близости, когда ты ни на минуту не можешь остаться наедине со своими мыслями. Кроме того, ты уже выслушал все истории, которые хотел рассказать тебе партнер, и разделил с ним все секреты, что нашлись у него в загашнике. И любой малейший пустяк уже действует тебе на нервы.
3
Poontang (сленг) — оскорбительное обращение к женщине как к сексуальному объекту.