Страница 4 из 7
После получения диплома успешный выпускник заехал всего на день домой, потому что уже ждала работа в столице. После узкого и теплого застолья с любящими и гордящимся сыном, родителями, безмятежной ночи в старой постели, уже по дороге обратно на железнодорожный вокзал, он решил заехать по пути к сестрам друга, с тайной надеждой, что может что-то узнает о его судьбе.
Дверь открыла младшая сестра, которая тут же кинулась ему на шею, и через мгновенье три пары девчачьих рук обнимали его, тянули вглубь квартиры, на него глядели заплаканные и светящиеся лица и все шептали: «он вернулся, вернулся, сегодня вернулся…». Стоя на пороге комнаты, Дава не мог поверить своим глазам. Так же, как и раньше, когда он заходил за своим другом в ранние выходные дни, чтобы вместе потом отправиться навстречу юным открытиям, как всегда, отвернувшись к стенке к старому узорчатому ковру, на кровати спал Динго. Через секунду двое повзрослевших мальчиков, крепко сжимали друг другу руки, сильно хлопали по плечам и смотрели в глаза, и Даве на мгновенье показалось, что он стал плохо видеть, потому что солнце через распахнутое окно било прям в лицо и выжимало слезу. Именно солнце, и ничто иное.
На весь град скорых вопросов Динго ответил кратко: «попали под замес, остался я один, теперь все хорошо со мной, да, по закону». А такси уже непрерывно сигналило уже которую минуту, напоминая о скором поезде в столицу.
«Приморск»
Еще в тот же вечер, когда ему стало известно о предстоящей командировке, Давид написал в чат одноклассников сообщение о том, что будет в родном городе. Радостно отвечая на приветствие старых друзей и приглашение встретиться, он подтвердил, что сразу по прилету приедет на место встречи.
Их, одноклассников, в родном городе осталось всего четверо мужчин. Пятый, сам Давид, с удовольствием поддерживал общение, тем более в наше время, благодаря социальным сетям и мессенджерам, связь не прерывалась. Остальные разъехались, некоторые, потеряв веру во что либо, не выдержали вылезших пороков общества, таких, как: наркомания, алкоголизм и сгинули. Двое одноклассников погибли в первой чеченской войне.
Из оставшихся у всех были свои отдельные житейские заботы и проблемы, каждый занимался своим делом, но самостоятельно шел по выбранному или вынужденному жизненному пути и не просил помощи друг у друга. У кого-то была своя небольшая автомастерская, кто-то работал в порту на средней должности, у кого-то был свой маленький магазин. Но что объединяло их, это то, что все к этому возрасту уже понимали, что счастье – это плод своих усилий, напряжение воли и что покой нужно заслужить только своим трудом.
Каждую общую встречу они проводили в сауне, сами, в закрытом кругу, без приглашенных.
Вначале еще они ходили в рестораны, в кабаки, но теперь с возрастом хотелось уединения, подальше от шума, посторонних. Да и баня, как известно, всех уравнивает.
Место было отведено в отдельной сауне, где угощение было без излишеств. Водка, пиво, вяленая рыбка, варенная картошка, из мяса только шашлыки.
О себе никто ничего не говорил, не старались выпятиться или хвастаться, такие мелочные проявления себя еще давно жестко высмеяли и пресекли, ярмарки тщеславия никто не праздновал. Говорили только о близких, вспоминали со смехом детские и юные события, да и просто трепались о пустом. Распаренные и пьяные мужчины вместе выходили с парилки, также дружно чокались, поднимая рюмки вместе с простыми и емкими словами. Пар макал всех в дорогое для них прошлое, вытапливая текущие накопившиеся стрессы. Такие редкие встречи необходимы каждому мужчине в зрелом возрасте, чтобы ощутить себя на границе между двух миров, когда еще можешь прикоснуться к своему прекрасному ушедшему, и тебя еще не поглощает неизвестное неизбежное будущее.
Давид говорил мало, только слушал, наслаждался звуками, погружался в гул почти забытых слов, событий. Большое Безмолвие напоминало о себе.
Расставаясь с обещаниями друг другу еще раз встретиться перед уездом, ощущая в себе приятное тепло и моральное удовлетворение от того, что встретился с одноклассниками, Давид принял предложение Динго, проводить его и пройтись пешком по набережной. В майский ранний вечер с моря уже не тянуло прохладой и поэтому не было опасений, что можно простыть.
Шли не спеша, сзади и спереди чуть подали сопровождали два охранника Динго. Сам он, глубоко дыша морским воздухом и резко выдыхая из легких, таким образом пытался вывести остатки алкоголя из организма. Давид же после парной и ледяного душа, чувствовал, наоборот, что нужно добавить еще алкоголя, чтобы продлить это чувство опьянения и легкости.
– Слушай, Давид, хочу рассказать тебе историю. Как раз закончу, и дойдем до кабака, там еще добавим текилы, самое то будет.
– Валяй.
– Ты же знаешь, задумал я тут проект хаба, построить единый центр распределения промышленных продуктов производства для всей области. Чтобы только у меня закупались все оптовые поставщики и крупные потребители. Монопольщиком хочу стать. Кстати, сырье с вашего Завода тоже будет, но там небольшой объем будет, все остальное я со всей страны буду собирать, благо месторождений таких, как ваше, полно по стране.
– Да, помню, я же тебя предупреждал, что в министерстве скептически отнеслись к твоему проекту.
– Конечно, они будут против. Это же такая кормушка для них. Знаешь, сколько министерских кормятся с этих перекупщиков? Лицензии, разрешения, квоты, все на поток поставлено. Ладно министерские, так теперь у нас же новый губернатор, он вообще заартачился. С прежним-то у меня все спокойно было, он проект одобрил. А тут новая команда подключилась, начали вынюхивать, кружить, как шакалы, проверки мне устраивать.
– И не боятся? – иронично спросил Давид.
– Слушай, эти ГАИ совсем тебя не уважают, – с грузинским акцентом словами из фильма «Мимино» подхватил игру старый друг. И оба громко рассмеялись удачной шутке.
– Так вот, – продолжал авторитетный бизнесмен – оборудование у меня европейское, контроль качества на высшем уровне, все по последнему слову, Илон Маск отдыхает.
А они экспертизы мне назначают на всех уровнях, тормозят процесс.
Я-то поговорил с ними, спрашиваю, что хотите. Они долю хотят. И не малую. Но сами платить не собираются, а чтобы я им подарил это. Губернаторские тридцать процентов заломили в уставном капитале, и чтобы в моем проекте их люди сидели.
Зато обещают не мешать строительству центра и в будущем помогать с объемами, и гарантируют безопасное сопровождение бизнеса.
Тут бывший рэкетир снова во весь голос рассмеялся.
– А ты? – смеясь ситуации, спросил Давид.
– Знаешь, Дава, – ответил вдруг резко посерьезневший Динго, – я уже не тот. Если бы на меня лет этак семь-десять назад так дерзко наехали, то может все по-другому сложилось. А так, как этот проект задумал полтора года назад, многое в себе изменил внутри. Вернее, меняться то начал раньше. Но тут так сложилось. Долго я над этим проектом думал, о себе думал. Умные люди говорят, что это кризис среднего возраста. Может и так. Я считаю, что человек должен постоянно эволюционировать. Для меня главное – путь, а не пункт назначения. Хочу сейчас развивать и облагораживать территорию моей личной экспансии. Ты, наверное, думаешь, вот, Динго, крышевал комки, ларьки, а сейчас, когда столкнулся с государственным рэкетом, попал впросак. Нет, брат. Даже тогда, такие парни, как я, обеспечивали порядок, убирали с улиц беспредел, потому что власть, государство слабое было. Поэтому я и работал в те года вместе с администрацией, потому что общего порядка не было, но и там были сильные ребята, вместе двигались. А сейчас? Власть сильная, закон есть, но что там за понятия? Скажи мне, Дава, почему так людей тянет во власть?
– Страх. Первобытный страх течет в крови людей с момента появления на Земле. Страх перед неизвестностью, перед Природой, Космосом. Поэтому хотят быть ближе к верхам, чтобы постичь неизвестное и управлять ситуацией. Как-то так, – попытался объяснить полупьяный собеседник.