Страница 15 из 17
– Секретарь? Я должен буду печатать на машинке и не пускать в ваш кабинет нежелательных гостей?
– Не вполне верно, герр Шпатц. Но на машинке печатать вы умеете, если вдруг придется?
– Я знаю буквы, у меня есть пальцы, значит справлюсь.
– Мне нравится ваш настрой, герр Шпатц! – мобиль резко свернул с широкого проспекта на узкую Ахтштрассе. Здесь почти не было витрин на первых этажах, а тротуары были настолько узкими, что сложно было разойтись даже двум прохожим.
– Чем занимается наша контора? Надеюсь, не представлениями для взрослых?
– О, герр Шпатц, у вас богатая фантазия!
– У меня был целый час на размышления под дверью нашей прекрасной фройляйн.
– Ладно, не буду вас больше ми-сти-фи-ци-ро-вать. Я частный детектив. Занимаюсь поиском преступников за деньги. И некоторыми конфиденциальными поручениями. По законам ведения дел в Шварцланде через год после начала своей предпринимательской деятельности, я обязан нанять хотя бы одного сотрудника. По счастью, моя прекрасная фройляйн служит в департаменте контроля, и через ее кабинет проходят абсолютно все только что приехавшие. Я попросил ее найти мне идеального сотрудника, потому что выбирать из человеческого мусора, топчущегося на ступеньках – это дурной тон. Она нашла вас, и я ей полностью доверяю. Пусть даже вам придется платить, а этим… достаточно моей печати в арбейтсбух.
– Я понимаю каждое слово, которое вы говорите, герр Крамм, но смысл до меня доходит не весь. Они согласны работать за печать?
– Скажу даже больше – они готовы приплатить любому, кто эту печать поставит.
– Но… почему?
– Потому что, если они эту печать не получат, их ждет прекрасное будущее в арбейтсхаузе. Герр Шпатц, вы скоро освоитесь. Какой день вы в Билегебене?
– Второй.
– Я обожаю эту женщину! Но вы чертовски похожи на местного, вы в курсе?
– Моя мать родом из Вейсланда.
– О, а об этом моя фройляйн не упомянула.
– Она не спрашивала о семье. Ее интересовали мои профессиональные навыки.
– И как же зовут… Хотя нет! Я хочу оставить этот секрет на сладкое! Так что давайте дальше, герр Шпатц. Спрашивайте! Спрашивайте!
Узкая Ахтшрассе сменилась безымянной улицей с глухими стенами их почерневшего кирпича по обеим сторонам. Здесь не было тротуара, дорога была общая для машин и пешеходов. Потом стены расступились, пропуская мобиль на овальную неправильной формы площадь с неработающим фонтаном посередине. Та сторона, откуда они приехали, представляла собой сплошную кирпичную стену, а другая состояла из узких разноцветных домиков в два-три этажа. Яркая краска придавала площади праздничный вид, но если приглядеться, то было заметно, что за домами никто особенно не ухаживал – стены облупились, некоторые окна забиты досками, а некоторые занавешены одеялами. Будто они переместились из квадратного и практичного Билегебена в какой-то другой город.
– Это Альтштадт, – Крамм остановил мобиль возле трехэтажного дома темно-красного цвета. – Раньше его называли…
– Люхтстад!
– Верно. Это то, что осталось от бывшей столицы Аанерсгросса.
Крамм заглушил двигатель и вышел из мобиля. Шпатц последовал его примеру. Рядом с невысокой полукруглой дверью блестела латунная табличка «Васа Крамм. Детективаная контора». Крамм загремел связкой ключей, и дверь со скрипом открылась. Чтобы последовать за своим работодателем, Шпатцу пришлось пригнуться.
Помещение было крохотным. Там едва помещался обшарпанный письменный стол и стул для посетителей. С мягкой подушкой и резной деревянной спинкой. Стул выглядел очень удобным по сравнению со всеми местами для сидения, с которыми Шпатцу пришлось столкнуться в Шварцланде. Через приоткрытую дверь было видно вторую комнату, чуть просторнее первой.
– Добро пожаловать, герр Шпатц! Вот здесь и будет ваше рабочее место! Сейчас вот только… – Крамм нырнул за стол и снова загремел ключами. Через мгновение возни он разогнулся и водрузил на стол портативную печатную машинку. – И ваш рабочий инструмент!
Шпатц нерешительно топтался в дверях, зачем-то пытаясь представить, как ему отсюда добираться до дома. Когда он шел сегодня на встречу с контролером, он как-то иначе представлял себе свою будущую работу. Он думал о должности инженера на большой фабрике или контору с огромными окнами и множеством письменных столов.
– Это место пользуется крайне дурной славой, – Крамм распахнул дверь в соседнюю комнату, и теперь Шпатцу было видно второй стол, потертый коричневый кожаный диван и кусочек деревянной лестницы наверх. – Поэтому мало кто рискует арендовать здесь место под контору. В некотором смысле слухи не врут, в глубине Альтштадта и правда скрываются всякие отбросы. Потому что он похож на сущий лабиринт, не всякий мобиль сможет проехать по его узким улочкам, – Крамм чем-то загремел, потом раздалось бульканье воды, потом – шипение примуса. – Полицаи иногда пытаются устраивать там облавы, но выкурить оттуда всякий сброд можно только если снести здесь все до самого основания.
– Почему же не снесли? Ведь остальной Люхтстад перестроили…
– По личному указу кайзера, – Крамм снова появился в дверях. С початой бутылкой шерри. – Есть разные версии, почему он так решил. Но лично я считаю, что в назидание. Чтобы показать, какой ужасной может быть жизнь, если не шагать в ногу с прогрессом, лениться и плохо работать. По рюмочке?
Под болтовню Крамма они переместились во вторую комнату. Выпили еще по рюмочке. Вся мебель в конторе, как сообщил детектив, осталась еще от прежних владельцев, довоенная. Кое-что пришлось выбросить, конечно, кое-что – отремонтировать. Диван выглядел заслуженным ветераном, однако оказался невероятно удобным, на нем хотелось развалиться и никогда не вставать. Во время разговора Крамм вскакивал, размахивал руками, то включал настольную лампу с мозаичным стеклянным абажуром, то выключал ее. Потом вдруг замолчал, замер и уставился Шпатцу в лицо.
– Нет, не может быть!
– Что случилось, герр Крамм?
– Мне не дает покоя твое лицо, Шпатц, – Крамм приблизился вплотную. – Оно мне кого-то здорово напоминает, но я не могу вспомнить, кого именно, и меня это угнетает.
– Герр Крамм, я могу просто назвать ее имя…
– Нет! – Крамм отвернулся и снова заходил по комнате. – Будет скучно, если это окажется просто какая-то вейсландская девица. Таких было сотни!
С одной стороны, Шпатцу было нечем гордиться – имя его матери не было ни его достижением, ни его победой. С другой – ему очень нравилось замешательство на лице самодовольного и самоуверенного Крамма. А тот еще раз обежал комнату, от двери поглядел на Шпатца через пальцы, сложенные квадратной рамкой, снова включил лампу. Потом снова выключил.
– Фогельзанг! Ты выглядишь как Фогельзанг, вот почему ты так нелепо смотришься на моем диване!
Шпатц улыбнулся, но продолжал молчать.
– Ты хоть знаешь, кто это?.. Хотя по лицу твоему довольному вижу, что знаешь! Во время войны Карла штамм Фогельзанг погибла в люфтшиффе, думали, что Блум была вместе с ней, но тело ее никто не нашел. Твоя мать – Блум штамм Фогельзанг?
Глава 4
Und der Haifisch der hat Tränen
Und die laufen vom Gesicht
Doch der Haifisch lebt im Wasser
So die Tränen sieht man nicht
(И у акулы есть слёзы,
И они бегут по лицу,
Но акула живёт в воде,
И слёз не видно).
Haifisch – Rammstein
– Просыпайтесь, герр Грессель! – Шпатц с трудом открыл глаза. За окном было сумрачно, редкие капли дождя отбивали по подоконнику рваный ритм. Расставаться с одеялом не хотелось. Хотелось повернуться на другой бок, и… – Герр Грессель, уже утро! Вам пора просыпаться!
– Спасибо, герр комендант, – Шпатц медленно сел на кровати и спустил ноги вниз. Поежился. Скинул с себя одеяло и прошлепал к зеркалу. Пригладил растрепанные волосы.
– Ты будешь приходить в контору к восьми утра, сортировать почту и следить, чтобы к моему приходу чайник был горячим. Затем занимать свое рабочее место и ждать посетителей, – так звучал официальный инструктаж Крамма.