Дочь Вороньего Короля

Зал собраний, в который они вошли, предназначался для встреч малого королевского совета и располагался в потайной комнате, упрятанной где-то в обширных подвалах дворца. Это было небольшое овальной формы помещение, чей невысокий потолок поддерживался восемью резными колоннами. Мягкий свет магических ламп разгонял вечный полумрак зала и делал атмосферу загадочной и уютной.

Лариэс, которому еще ни разу не приходилось бывать тут, рассматривал комнату во все глаза. Обстановка была достаточно скромной, по меркам Вентисов, конечно же.

Эта самая «скромность» подразумевала стол из красного дерева в центре комнаты, рядом с ним — обитые бархатом резные кресла с позолоченными подлокотниками. Шесть магических светильников являли собой работу сковывающих, возможно даже, что из Волукрима. На стенах висели картины и гобелены, выполненные настоящими мастерами своего дела.

Во главе стола сидела королева, одетая ради такого случая в скромное ярко-зеленое платье с высоким воротом. Ее волосы были спрятаны под серебряной сеточкой, в которой сверкали изумруды.

Зоркий взгляд Лариэса заметил несколько перстней на пальцах и колье на шее.

Справа от нее разместился принц, решивший одеться по-походному: темные штаны и рубаха, изящные перчатки и легкий плащ темно-оливкового цвета. Конечно же, каждая часть гардероба была не ношенной, и, конечно же, уже завтра принц будет щеголять в новой одежде. А может, и сегодня.

По левую руку от королевы находился Амандус. Канцлер был одет элегантно, но без вычурности и вообще старался не привлекать лишнего внимания. Ему, определенно, было не по себе рядом с Древними.

Парочка, увиденная Лариэсом, также успела прийти. Орелия покоилась в своем кресле, не шевелясь, и, если бы не алый блеск из-под капюшона, можно было бы подумать, что кто-то просто накинул на спинку кресла монашескую рясу. Ридгар замер, буравя недобрым взглядом королевскую семью, и время от времени поворачивал голову, точно смотря на кого-то, стоявшего за левым плечом.

У Лариэса по спине прошел холодок — он вспомнил несколько мрачных легенд о Кающемся, в которых повествовалось о душах невинно убиенных, преследующих Древнего по пятам и молящих о правосудии. Что-что, а смерти тех, кто ни в чем не виноват, во дворце происходили регулярно, и за века тут могло накопиться немало призраков.

К счастью, развить эту мысль дальше, Лариэс не успел — принц заметил его с Мислией.

— А вот и они, — чуть поспешнее, чем следовало бы, проговорил Амандус.

«Нервничаешь, всесильный фаворит», — не без ехидства подумал Лариэс, однако на его лице не дернулся даже мускул.

Он чинно приветствовал его высочество и упал на колено перед королевой.

— Встань. Подойди. Сядь.

Три короткие рубленые фразы. Будто погонщик скота хлестнул бичом, направляя непослушную корову обратно в стадо.

«Но я — не корова, я — сторожевой пес», — чуть улыбнувшись, подумал Лариэс, выполняя приказ.

Кресло оказалось на удивление мягким и удобным, однако же, он не позволил себе расслабиться ни на миг. Усевшись, молодой человек замер, словно копируя Ридгара Кающегося.

— Они — последние? — раздался из-под капюшона ровный, лишенный всяких эмоций, голос Орелии.

— Нет, сейчас подойдут представители Речной королевы, — поспешно сообщил Амандус, которому был адресован вопрос.

Он не ошибся — точно по заказу одна из незаметных дверей, ведущих в потайной зал, открылась, и в нее прошли двое. Первой шла грудастая блондинка, этакая молоденькая копия Кайсы Иссон Ривеландской, разве что в голубых, как небеса, глазах, плескались наивность и неуверенность, а не цинизм, помноженный на знание жизни. Вслед за ней вошел невысокий широкоплечий юноша с раскосыми глазами и огненно-рыжими волосами. Полукровка, как и сам Лариэс, вобравший в себя черты дикарей Западных островов и даттов Хавланда. При виде этого человека виконту сразу же захотелось взяться за кинжал, столь опасно выглядел незнакомец. Шрам, пересекавший щеку и заканчивающийся на полдюйма ниже левого глаза, а также натруженные, покрытые рубцами руки, не оставляли сомнений в роде деятельности юноши.

«Вот, значит, какой он, Щит северянки. А ведь мы ровесники, может, он на год-другой старше», — подумал Лариэс, кивая коллеге.

Тот, как ни странно, ответил вежливым наклоном головы, после чего склонился в глубоком поклоне, повернувшись лицом к королеве.

— Стало быть, Кайса прислала одну из своих многочисленных дочерей, — тоном, способным заморозить воду, проговорил Ридгар. — Еще какие-нибудь сюрпризы, ваше величество?

Королева скрипнула зубами, но в последний миг сдержалась. Зато принц, не скрывая ехидной ухмылки, ответил:

— Всего один, глубокоуважаемый Древний.

— Зато какой! — сочный гулкий баритон разорвал тишину зала и Лариэс резко обернулся на звук.

Телохранитель так и не понял, как именно этот здоровяк оказался в зале. Нет, он решительно отказывался понять, как такой шкаф вообще может ходить, не создавая шума! Да, сам Лариэс, тоже высокий и широкоплечий, умел передвигаться быстро и тихо, но до вошедшего ему было, как до небес!

К одной из колонн небрежно прислонился гигант в добрых шесть с половиной, а то и все семь футов ростом. Его густые черные волосы доходили почти до плеч, а квадратный волевой подбородок украшала недельная щетина. Из драгоценностей этот облаченный в потертые кожаные штаны, прочные ботинки и длинную рубаху, расшнурованную на могучей груди, тип носил лишь серьгу с жемчужиной.

Лариэс прекрасно знал, кто это такой, а потому моментально понял, что сейчас произойдет. Интуиция не обманула его, однако все случилось столь стремительно, что ни он, ни королева, ни принц, не успели среагировать.

Казалось, прошел лишь какой-то жалкий удар сердца. Казалось, что Кающийся и Целительница сидят на своих местах. Казалось.

В следующий миг они уже были на ногах, готовые к бою. В правой руке Ридгара бледно мерцал короткий меч. У Орелии из рукава торчало длинное и наверняка острое, как бритва, лезвие.

— Мелис, — голос Целительницы был как всегда ровным, однако Лариэсу на миг показалось, что в нем звенят нотки ярости. — Что ты забыл здесь?

— Наверное, хочет оказать услугу Охотнику, раз сам явился, — Ридгар плавно перетек на пару шагов в сторону от стола. При этом его бледное лицо стало, как показалось Лариэсу, совсем как у покойника. — Может, мне следует смыть твои грехи, оборотень? Принести твою голову Изегриму?

— Как страшно, боюсь, боюсь, — фыркнул тот, кого назвали Мелисом. — Я, между прочим, мои ворчливые друзья, тоже хочу принять участие в богоугодном деле.

Он говорил весело и беззаботно, но от Лариэса не укрылось, как сильно напряжен человек, которого в народе называли Непобедимым.

И было отчего. Вступить в схватку с двумя Древними, каждый из которых пережил Последнюю Войну, означало умереть. Даже Целительница, ненавидящая насилие, становилась настоящей фурией, если прогневить ее достаточно сильно.

Ридгар чуть пододвинулся навстречу Мелису.

— Богоугодное дело? Ты издеваешься, оборотень?

Кающийся сделал еще один шаг вперед, замерев прямо на тени, отбрасываемой одной из колонн. Мелис глухо зарычал, оскалив длинные звериные клыки.

— Я погляжу, ты по-хорошему не понимаешь, святоша? — процедил он. — Ладно, давай по-плохому.

— Ридгар, стой, — голос Орелии немного разрядил обстановку, но она все еще оставалась весьма напряженной. — Ваше величество, как нам следует понимать присутствие Мелиса в этом зале?

— Он все сказал, — поспешил вклиниться в разговор канцлер, заметивший, что королева скривила губы — верный признак надвигающейся бури. — Господин Мелис примет участие в походе. Что бы вы ни думали, госпожа Орелия, но его фантастическая сила пригодится в нашем рискованном мероприятии. Или я не прав?

— Прав, — почти сразу же ответила прославленная лекарка. — Ридгар, спокойней, прошу тебя.

Эти слова каким-то волшебным образом подействовали на Древнего. Кающийся, бросив убийственный взгляд на Мелиса, убрал оружие и вернулся на свое место.