Очень прекрасный принц

— Значит, если я пообещаю не называть своего имени, вы избавите меня от своих нотаций? — не стал молчать Бэн.

— Ты глянь какой нахальный, — восхитился Джума. — Неужели твои родители совсем не научили тебя почтению к старшим? Или не вдолбили правила гостеприимства? Если так, то стыд им и позор!

— Меня продали, когда мне было пять, и больше я своих родителей не видел, — сверкнул глазами Бэн. — Потом я жил без них. И если чему и научился, то тому, что иногда нужно рискнуть. Вопреки занудам, которые стелят всюду соломку, просто шагнуть будущему навстречу — и будь что будет.

— Будь что будет? И с той девушкой, которой ты заморочил голову, тоже — будь что будет? Может, её отец правильно сделал, что выбил из тебя весь хлам?

— Дядя!.. — возмутилась я, но Джума только рукой на меня махнул.

— Покушай пойди, Лисси! Я же сказал, мне надо поговорить с твоим найдёнышем. И решить, что с ним делать вообще.

— Я разберусь сам, — отрезал Бэн, окончательно разозлившись. — А как — не вашего ума дело! При всём уважении, невозможно всё предсказать заранее. Но у меня есть руки, и они растут из нужного места! А ещё у меня есть магия…

— Какая, кстати?

— Артефакторская! Не боги весть что, но востребовано в Тавельни. Не примут меня в эту Академию? Пойду в другую! Как-то выкручусь, и хватит меня тут стращать.

— Угу… А девочка твоя как бы выкручивалась, если бы поехала с тобой? А если бы у вас родилось дитятко? Оно, думаешь, ждало бы, пока ты выкрутишься?

— Не напоминайте мне о ней!..

— Ну хватит! — возмутилась окончательно разозлённая тётя Ленна, замахнувшись на Джуму полотенцем. — Совсем застращал мальчишку! Вот можно подумать сам когда-то не был таким! Сколько раз срывался в поисках лучшей жизни, напомнить?

Дядя Джума криво улыбнулся.

— Был, — буркнул он. — Порой везло, а порой и не очень. Потому и знаю, чем за такую придурь обычно платится.

Я понимала, о чём он говорит; они с тётей Ленной потеряли свою дочь после переезда в Вел-Лерию. Малышка умерла, потому что у них не было денег на лекарства — и это то, что Джума, бывший владелец множества лавок, не забудет никогда.

И никогда себе не простит.

— Ладно, — сказал Джума сухо, — хватит петушиться, парень. Молчи теперь и слушай старого, много в жизни повидавшего человека. Перво-наперво, Высокая Академия Вел-Лерии — плохая идея.

— И почему же это? — уточнил Бэн раздражённо.

— Потому что тамошний ректор — большой друг премьер-министра. А ещё потому, что служба безопасности там работает на все сто, и без документов тебя никто и на порог не пустит. То есть как… пустить-то могут, но копать начнут. Объяснять, чем чревато?

— Нет.

— Вот и хорошо. Значит, соваться туда нельзя, пока не выправим тебе документы. Да и опять же, надо посмотреть сначала, что у тебя за способности и есть ли смысл — всё же, в ВАВЛ берут только лучших… мда… особенно на артефакторику. А почему именно туда, кстати? Не хмурься и объясни толком.

— Мне листовка на глаза попалась, — пояснил Бэн и как-то сгорбился, будто сдулся весь. — Что Высокая Академия Вел-Лерии приглашает всех одарённых в свою образовательную программу. Бесплатное жильё и обучение с последующей отработкой…

— Ну да, слыхал. Правда, отработка — не меньше пятидесяти лет на благо Тавельни. И далеко не всех оставляют в столице — только самых талантливых. Остальных отправляют в провинциальные Академии, где недобор побольше. В целом, не самые плохие условия… Но это если прыгать с наскока. А вот если подойти с умом, то можно устроиться получше… В общем, так. Перво-наперво надо бы изобрести тебе биографию. Будь у тебя чёрные волосы и не такая яркая кожа, сошёл бы за моего земляка. А так придётся обращаться за помощью… Но это ничего, община островитян в столице сплочённая, своим помогают. Благо сейчас в Тавельни только дурак сбежать не пытается, и далеко не всех погранцы успевают завернуть... Потом запишем тебя на курсы артефакторов в каком-нибудь небольшом МУЗе, желательно на платные. Чтобы к следующему году у тебя на руках были какие-никакие документы, а на ауре стояла хоть одна печать. Это возвысит твою благонадёжность в глазах приёмной комиссии. Как тебе план?

Бэн помолчал.

— Звучит неплохо, — сказал он в итоге тихо.

— Вот и хорошо. Но ты понимаешь, надеюсь, что тебе нужно будет всё это отработать? Я — не добрый верующий у Храма, просто так не подаю!

— Согласен, — сказал Бэн.

Дальше я слушать не стала — тихонько отошла в другую комнату, где папа Буджо увлечённо настраивал свою старую скрипку.

В горле заклокотал гнев.

— Папа, они не позволили тебе забрать новые инструменты? — спросила я с горечью.

— Нет, — вздохнул он, помотав своей косматой головой. — Сказали, что всё куплено за деньги леди Элизавет.

Я сжала руки в кулаки. Тварь… мерзкая тварь. Быть может, мне…

— Лисси, Лисси, — покачал он головой, — ма шери, ну что же ты так агрессивно, низко звучишь?.. Инструментов жаль, конечно. Но разве это важно? На самом деле важно? Они не заберут у нас главное — музыку. Так что же ещё может иметь значение?

У меня в горле встал ком.

— Я хотела для вас самого лучшего, — прошептала я. — Хотела, чтобы у вас было то, чего вы достойны. Не хуже, чему всех этих аристократов, знаете? А теперь… я не знаю, что делать, папа.

— Хм, — он задумчиво помахал смычком. — Дай подумать. Вот!

Он порылся в своей тощей сумке и достал хорошо знакомую мне изящную игрушку.

— Музыкальная шкатулка, над которой с дядей Джумой работали? — удивилась я. — Вы успели её забрать?

— Да, — рассеянно улыбнулся папа Буджо. — Как мог бы я её оставить? Там спрятано столько мелодий!.. И это я к тому, что ответ прост: если не знаешь, что делать — слушай музыку.

Я улыбнулась и осторожно взяла в руки артефакт.

— Спасибо, — ответила я тихо. — Это действительно лучший рецепт… Я пойду на чердак — музыку слушать нужно в одиночестве.

— Конечно! — улыбнулся папа. — Вот оно — самое правильное решение!

*

Я сидела на чердаке и ревела, слушая, как нежно плачет папина скрипка.

Было ужасно обидно, больно и, что уж там, жаль саму себя. Хотя и понимала при этом прекрасно, что только моя глупость всему виной — и вот, пожалуйста.

Я влезла в эту авантюру, потому что хотела счастливого будущего для себя и своей семьи. Я не решилась сказать Или правду, потому что опасалась всё потерять. И где я теперь? Потеряла действительно всё: и карьеру, и главное из своих лиц, и принца. И было это так горько, так обидно, что вот просто никак не получалось не плакать.

— Лисси? — в крохотную каморку под крышей, с которой я когда-то навсегда попрощалась, просочилась тётушка Ленна. — Так и думала, что найду тебя тут.

— Извините, тётя, я… я хочу побыть одна.

— Ну да, конечно, — улыбнулась она. — Я не против! Просто принесла тебе вкусненького. Вот! Намного удобней страдать в одиночестве, когда есть возможность заесть грусть чем-то таким.

Я невольно улыбнулась сквозь слёзы:

— Спасибо, тётя.

— Ну да… — она присела рядом и осторожно погладила меня по голове, а после и вовсе прижала к себе. — Моя девочка, ты чуть не умерла. Как же хорошо, что ты вернулась живой!

— Тётя, я — страшная фомора, — напомнила я, обнимая её в ответ. — Меня не так уж просто убить.

— На любую фомору найдутся охотники. Тебе ли не знать?.. Но всё в прошлом. Ты с нами. А остальное как-то устроится… Так что не плачь. Расскажи лучше: понравился тебе принц? Каков он?

— О, он прекрасен, — я тепло улыбнулась. — У него потрясающая внутренняя мелодия. Он добрый, благородный, с совершенно убойным чувством юмора… А какой он красивый, когда дракон! Это не передать словами. Это…

— Понятно, — Ленна вздохнула и поцеловала меня в лоб. — Я всё ждала, что ты влюбишься. Но жаль, что это оказался кто-то настолько… недостижимый.

Влюблюсь? Я? Хотя, какой смысл отрицать очевидное?

— В него невозможно было не влюбиться, тётя, — сказала я честно. — Мне каким-то образом хватило одного взгляда.