Я знаю, ты вернешься

После нашего безлюдного пляжа Арамболь поразил меня. Тут были сотни туристов, индийцев, детей. По пляжу бегали собаки, и я даже увидела пару тощих белых коров, которые брели по берегу, опустив головы и не замечая никого вокруг.

– Смотрите, что они делают? – я указала рукой на группу молодых людей в одних шортах.

Все парни были загорелые, поджарые и выглядели необычно. Один из них сидел прямо на песке и, зажав между коленями барабан, выдавал постоянный глухой ритм. Четверо других разбились на пары и исполняли странный танец, высоко размахивая ногами прямо перед лицом партнёра, а потом раскачиваясь из стороны в сторону, делая прыжки и перевороты. Это было похоже на кикбоксинг, только никто из них не прикасался к остальным, выполняя все удары в воздухе.

– Это капоэйра29, – объяснил Руперт, и мы пошли дальше.

– Вот тоже очень интересно! – Аннет остановилась.

Смуглый худощавый парень с дредами, завязанными на макушке, сосредоточено жонглировал большим стеклянным шаром. Он стоял в центре нарисованной на песке мандалы и выглядел так, словно совершает тайный обряд. Вокруг него столпились люди и заворожённо наблюдали за тем, как шар, отражая заходящее солнце, перекатывается по рукам парня, по его спине и груди. Я тоже замерла, не в силах оторвать взгляд от необычной картины. Алекс подошёл сзади и обнял меня. Мы полюбовались необычным жонглёром и отправились дальше.

Здесь оказалось множество людей, тренирующихся жонглировать булавами, теннисными мячиками, какими-то конструкциями на длинных шнурах. Казалось, что мы вдруг попали на репетицию бродячего цирка, и стоит лишь немного подождать, как на пляж выбегут клоуны и акробаты.

Чуть поодаль группа женщин, встав в круг, занималась йогой. Парень в яркой полосатой шапочке растамана, не смущаясь людей, курил траву и с блаженством на лице смотрел на закат. Подул ветер и донёс до нас звуки барабанов и флейты. Мы подошли ближе и увидели группу барабанщиков с таблами30, сидящих прямо на песке. Каждый из них отбивал ритм, а в центре босиком танцевали девушки, прикрыв глаза и погрузившись в динамическую медитацию.

Сразу за барабанщиками расположилась стихийная ярмарка. Люди продавали украшения, картины, тибетские чаши, различные причудливые вещи, назначения которых я не понимала. Мы бродили между торговцами, я задержалась у одного прилавка, разглядывая необычные серьги в форме ловцов снов, и не заметила как Алекса и остальных. Людей на пляже становилось всё больше, и я испугалась. Мне показалось, что кто-то следит за мной – я обернулась, пытаясь понять, откуда возникло это тревожное чувство, но тут увидела Алекса.

– Где ты был? – я взяла его за руку. – Не бросай меня в толпе, а то потом не найдемся.

– Ты можешь позвать меня мысленно, и я всегда услышу, – он улыбнулся и протянул мне небольшой серебряный кулон на кожаном ремешке.

– Что это? – я взяла кулон. Он был сделан в форме змеи, сидящей на скрученном хвосте.

– Это символ энергии Кундалини. Я подумал, что тебе понравится, и купил.

– Да, невероятно красиво, – я повесила кулон на шею. – Ты рассказывал мне про эту змею, а я не могла поверить, что всё это реально. Но теперь я и правда вижу её каждый раз, когда мы вместе.

– Я люблю тебя, – вдруг сказал он и поцеловал меня.

– А я тебя, – я прижалась к нему крепко-крепко, а сердце защемило от нежности.

Алекс никогда раньше не произносил слов любви, и, услышав их, я буквально задохнулась от счастья. Нас окружали сотни людей, в воздухе пахло пряностями, бензином от жонглеров с горящими булавами, доносился ритмичный стук барабанов и печальные звуки флейты, солнце опускалось за горизонт, но для меня в эту секунду не существовало никого, кроме Алекса, и ничего, кроме его любви.

– Пойдём, Лиза, ты же хотела попасть на какой-то концерт, – он легонько отстранил меня.

– Да, надо найти Олега. Он сказал, что живёт в гостевом доме «Мария» на главной улице.

– Понятия не имею, где тут найти этот гостевой дом. Давай спросим у Руперта, он должен знать.

В бурлящем потоке людей Руперта найти оказалось не так просто, но всё же нам удалось. Он вывел нас через ряды кафешек, расположившихся прямо на песке, к выходу на небольшую асфальтированную улицу с двусторонним движением. Тут стояли несколько десятков мопедов, прислонённых друг к другу. По обе стороны улицы были разбросаны небольшие магазинчики, в которых торговали всем подряд: одеждой, фруктами, соком из сахарного тростника, украшениями, индийскими барабанами, экскурсионными турами, стригли волосы и делали татуировки. Это был настоящий восточный базар: шумный, пёстрый и живой. По улице туда-сюда, тарахтя, сновали мопеды, с рёвом проносились мотоциклы, а такси, сигналя каждому, пытались не раздавить неспешно прогуливающихся людей. Стемнело. Над гостевыми домами, стоящими по обе стороны дороги, зажглись неоновые вывески.

– Отель «Мария», – сказала Аннет и указала на трёхэтажное голубое здание, выходящее на дорогу балкончиками с резными парапетами.

– Я схожу, поищу Олега, – сказала я Алексу. – Можешь идти с ребятами на пляж, посмотрите на жонглеров и музыкантов, а я найду вас. А здесь так шумно и все туда-сюда ездят.

– Уверена? Хочешь, пойдём вместе, – Алекс сощурился.

– Я справлюсь, – я улыбнулась ему. Алекс кивнул и подошёл к Руперту, а я направилась искать своего нового странноватого друга, который, впрочем, на проверку оказался отличным парнем.

Высокий пожилой индиец с тёмными глазами и густыми бровями, после того, как я на ломаном английском попросила позвать Олега, провёл меня на второй этаж и указал на дверь, выходящую во внутренний двор. Через небольшое окошко, занавешенное тонкими светлыми шторами, я видела, что в комнате кто-то есть, и постучалась. Индиец бесшумно ушёл, оставив меня в полутёмной открытой галерее, где почему-то пахло хлевом.

Дверь распахнулась, и я увидела на пороге Олега, одетого в невероятный этнический наряд: длинный расшитый золотым орнаментом балахон, больше похожий на платье, и свободные светлые брюки из тонкой ткани.

– Ты всё-таки пришла! – он широко улыбнулся и отошёл от двери. – Входи, я буду готов через пару минут. Австрийца дома оставила?

– Нет, он ждёт на пляже со всей компанией, – я вошла в комнату.

Тут было даже уютней, чем в нашей хижине: светло и просторно.

– Ну и хорошо, не придётся провожать тебя домой. Значит, смогу выпить и найти себе партнёра на ночь. – Он внимательно взглянул на меня: – Вроде бы, ты уже не такая красная – может, не облезешь. И шляпа тебе идёт больше, чем мне – хорошо, что мы поменялись.

– Алекс дома намазал меня каким-то зелёным гелем с алоэ, и стало лучше.

– Вот это он молодец, это самый лучший способ. Ну, или выпить, тоже помогает. Правда, ровно до того момента, пока не протрезвеешь, а тогда всё же алоэ, – он подошёл к зеркалу и пригладил лысину. – Чего-то в моём образе не хватает.

– Я не пью, – сказала я.

– Врёшь, мы пили вместе ром. Я, конечно, был уже навеселе, но всё отлично помню, – он открыл дверцу шкафа и стал копаться в груде наваленных там вещей.

– Вот с тех пор и не пью, Алекс запретил, – сказала я, а потом поняла, как ужасно это звучит, но было уже поздно. Олег повернулся ко мне и смотрел с удивлением.

– Он что тебе, папочка, что ли? Не средневековье, чтобы он мог что-то запрещать. Я говорю, он чёртов гомофоб и сексист. Бросай его, пока не поздно!

– Да нет, я не так выразилась, – я попыталась успокоить его. – Не запретил, а сказал, что ему неприятно.

– Твой парень, тебе с ним и мучиться, – Олег снова стал копаться в шкафу и, наконец, выудил из его глубины ярко-жёлтый платок-парео. – Как тебе это?

– Смотря зачем он тебе.

– Всё просто, – он свернул платок в несколько раз, и получился длинный шарф, который Олег небрежно накинул на шею. – Вот так, а то я слишком скучный в этом костюме.

29

Бразильское национальное боевое искусство, сочетающее в себе элементы акробатики, игры и сопровождающееся национальной бразильской музыкой.

30

Небольшой парный барабан, основной ударный инструмент индийской классической музыки.