Мой сияющий тиран

Тут же реальность окрасилась перламутрово-ежевичными цветами. На душе отпустило. Внутрь потекла защищенность с чувством комфорта. Расслабились все зажимы на теле, уходило напряжение.

Враг сжимающий меня в бездушной хватке, больше не казался таковым. Не холодным, ни могучим. Он был безопасным и притягательным. Не знаю, как так вышло, но через минуту я уже стояла прижатая к стене, поверхностно дыша, в одних трусиках и кружевном лифчике. Кончиками его пальцы поглаживали мой плоский живот от пупка до до мокрого низа, волнуя интимностью прикосновений.

Но вот лицо. Его лицо оставалось критически спокойным. С таким гладят кошку, разглядывая нечто вдалеке туманно-философское.

– Вы никого не любите! Вы все трусы, не способные на чувства.

Все эти глупые слова лились из меня от оскорбления, побуждения уйти от контакта. Мужчина перевел на меня взгляд, остановил ласку.

– Ты спящая, – произнес не громко, скорее довольно, чем удивленно.

Отстранился. Расслабленные уголки рта слегка приподнялись, пока он прищурившись лишь одним глазом, смотрел на меня.

– Она так и будет скулить, – спросила я, реагируя на жалобный стон Леи.

Велигор ухмыльнулся, отстраняясь.

– Не знал, что мне так повезло.

– В чем? Иметь гарем и относиться к нам как рабовладелиц?

– Обижайся, сколько хочешь, но ты моя собственность. Как твое имя?

Даже имени не знает. Я захлебнулась воздухом.

– Спящая скотина, ви-ди-мо.

Взгляд его превратился в камень. Он дернулся ко мне, вероятно, чтобы скрутить или наказать. От страха я в инстинктивном порыве защитить себя выставила руки вперед.

Нет! Не надо!

Случайно попала пальцами в район его головы, глаз. Надавила…

Реальность вновь окрасилась перламутрово-ежевичными цветами, но за ней возникла еще реальность… словно яркое воспоминание.

Мир вокруг сделанный из известняка. Цвета мягкие, пастельные. Флора без листьев. Стволы со необычными наростами похожими на шелестящие пленки от блеклых до черных оттенков зелени. Небо над головой высокое с семью солнцами. Отчего в пространстве все время возникают солнечные блики и гало. Очевидно, здесь никогда не бывает ночи. Неизменно один вечный день. Он такой же трехмерный, как и Земля. Воздушный. Не живой.

Четверо детей и взрослый мужчина стоят у большого каньона.

Тот глубокий, как горное ущелье. Обрывистый. Издалека пленки и растительность напоминают горы разбитого стекла и на солнцах, оно ослепляет собравшихся.

Мужчина молод, красив, как все бессмертные. Группу я разглядываю более внимательно, так как до этого не видела детей арктиков. На вид им лет по десять. Они немного младше меня. Одеты все в легкие свободные одежды, закрывающие все кроме конечностей и головы. Ноги их босы. Волосы у всех длинные и распущенные. Три мальчика и одна девочка. Легко узнать Велигора. Только лица нежные, черты гладкие и немного пухлые, как и положено у детей.

– Учитель, – голос девочки тонкий, похожий на колокольчик, подхватываемый ветром. – Зачем мы здесь?

– Это последний переход, Кида. За ним свобода.

Кида красивая. У нее веснушчатое лицо, рыжий кудрявый волос и глаза, чем-то похожие на глаза Велигора. Она смотрит на мальчишек свободно улыбаясь, прочти кокетливо. Те отвечают тем же. Велигор берет ее за руку и дергает. Она тут же перестает улыбаться, прячет недовольный взгляд от всех, надувает губы.

– Вы должны ответить на вопрос Вечности.

Они перестают отвлекаться и смотрят на учителя удивленно, с некоторым недовольством.

– Если вы скажете правду, то сорветесь в самый низ, если вы скажите не правду, то сгорите в огне тут же на месте. Погибните. Найдите дети, ответ и ваше обучение закончено.

Молчат. Дружно вглядываются в глубокое зеркало пропасти.

– Ты первая Кида. Время у тебя есть. Думай.

Девочка пожимает плечами, вытаскивает пальцы из рук Велигора. Оборачивается.

– Какой вопрос?

– Зачем ты идешь в Вечность?

Она делает шаг над пропастью, и не падает. Шагает по воздуху, будто под ногами твердая поверхность, доходит до середины. Останавливается, стоит.

Дети застыли, сжимая плечи вперед и наружу, втягивая головы. Переминаясь с ноги на ногу. Играя пальцами в медленном-задумчивом движении. И Велигор напряженно смотрит только на нее.

Кида не оборачивается к ним, застыв в воздухе, только кивает головой так словно кому-то, вскидывает ее, трет ладонями щеки. Думает. Затем опускает руки вдоль тела, наклоняет голову. В следующий миг слышен удаляющийся детский выкрик в ветре.

Тело девочки лежит на дне пропасти, полном трупов, разной степени разложения. Зрелище шокирует. Бьет под дых, наповал.

– Это ее выбор, дети, – произносит Учитель, разглядывая разбившегося ребенка.

Мне самой смотреть на это не возможно. Я дергаюсь. Хочется разжать пальцы, оттолкнуть чужое воспоминание. Но я зажата между большим мужским телом и зеркалом. Оно точно не мое! Не мое!

– Следующий.

Шагает мальчик. Он проходит туже самую процедуру, только оборачивается. Смотрит на них. Кажется, что он тоже слушает кого-то, а потом думает. Это видно потому как он морщит лоб, как сосредоточен его взгляд. Затем он произносит ответ. И тут же его поглотил огонь, наполняя страдальческими криками каньон. Быстро, жестоко, Звучно.

Хватит, хватит! Я слышу свой же шепот.

– Твоя очередь, – мужчина оборачивается к нему.

Велигор кивает, смотрит на другого русоволосого. Шепчет:

– Увидимся в Вечности.

Он ступает над пропастью, достигает места гибели двух детей и оборачивается к ним. Видно, как он волнуется. Часто, порывисто дышит. Слушает вопрос…

Я не могу смотреть! Слишком больно. Боль!

Вынырнула.

Глаза расширены от шока, по спине бежит пот. Я была в его воспоминаниях меньше минуты. Секунды.

Оторвалась, потрясенно смотря на мужчину. Там в том воспоминании было очень много детей. Сразу их не было видно, и только после падения девочки, я увидела их.

Вероятно, это очень древнее воспоминание. Давно уже пережитое, зажившее для него. Его взгляд остался совершенно холодным, равнодушным, как всегда. И ему уже давно не было больно. Сейчас его интересовало другое.

– Кида, сестра?

Он отрицательно мотнул головой.

– Иди к себе, – велел он, отворачиваясь, решив завершить встречу.

Долго меня упрашивать не пришлось. Мигом подхватив из под ног платье, я выбежала из спальни ненавистного арктика. Что ж в тот вечер я достаточно повидала.

Много позже я узнала, что «спящими» арктики называли тех, кто был способен различать иллюзии и реальность. Кто плохо поддавался телепатическим внушениям. Редкий дар, по их мнению, имелся всего у 5 процентов населения. И в целом, мог приравниваться к психическим отклонениям. Так как именно столько в популяции отводится на брак и генетические ошибки.

Произошедшее яростно подстегнуло меня. Сна ни в одном глазу. Мне крупно повезло. После случившегося, о побеге я не думала совсем, перед глазами стояло лицо Велигора. А от его чувственных прикосновений, казалось, половые губы опухли. Оставаясь в онемевшем состоянии. Едва дождалась глубокой ночи, и в четыре часа, когда пьяные гости расходились по гостевым комнатам, а усталый персонал сменялся на свежую смену, спустилась в зверинец и открыла клетки.

Все, до единой.

Сигнализация сработала четко, громко будя округу, звоном ревущего вибратора.

Оказалось, забавно подмечать, как звери, а это тебе не люди, не поддаются внушениям арктиков. Рычат поскуливая. Не пускают на свою территорию. Люди же боялись к ним подходить. И только тот, кто кормил их два месяца, прошел по территории без препятствий. И это была я, потому что До-Мин взял выходной.