Любовь под зонтом

– Гарик, слышь, новый Матиз проще упокоить, чем отремонтировать, – падая в кресло, проворчал Санька. – Уставшая машинка, очень, возни немерено, выхлопа мало. За ремонт отвалят, но гарантий, – Санька махнул рукой, как бы подтверждая тщетность этой идеи.– Я тут накропал, что к чему. Хозяин подъедет, могу все показать и объяснить. Сумма – вот эта цифра с нулями.

Игорь перевел взгляд на меня, подтолкнул бумажку ближе ко мне и дополнил эту пантомиму, цокнув языком. Я взглянул на нули на листике и мысленно пожалел Стечкину. Действительно, проще купить новую машину. Если есть возможность. Интересно, а почему Игнатьев не купил до сих пор Татьяне нормальное авто? Или сплетни, что собрал Серый, не достоверны? Хотя, вот уж какое мне дело.

– Хозяйка приедет когда, все ей и расскажите, – пожал плечами, прихлебывая кофе.

Вписываться за Татьяну Анатольевну я не собирался, ну помог, пока было свободное время. Подмазываться специально не умею, потом просить протекции в назначении на должность командира за оказанную помощь не буду. Страшно не люблю лизоблюдов и хитрожопых, которые используют любые даже грязные методы для достижения цели. Батя так воспитал.

А воспитывал батя нас с братьями строго, но справедливо. Честность и трудолюбие, уважение к другим и к себе были в семье не просто словами. Он своим примером показывал, как надо жить по чести и поступать по совести, отстаивать свои принципы и помогать бескорыстно, жить широко и любить жизнь. «Самое главное в жизни запомните, – говорил батя, – быть Мужиком. Мудаков много, Мужиков мало».

– Ок, – Санька подскочил и направился к двери, – пошел я дальше работать.

Татьяна подъехала достаточно быстро, благо, что адрес автомастерской я сбросил ей заранее. Вышла из такси, и мужики все в ангаре челюсти на пол пороняли. А всего-то волосы распустила, расколола свою вечно закрученную прическу и улыбнулась. Не мужикам в ангаре, а девочке, которую вынула из автокресла и подхватила на руки.

– Мадонна с младенцем, – дядьКоля, автоэлектрик от бога, коренастый мужчина лет пятидесяти, бритый налысо, с наколками на пальцах со времён службы на флоте, тихонько произнес, стоя у меня за спиной. – Девушка, давайте я вам помогу: девчушку подержу.

Вот уж не ожидал я от дядьКоли!

И, шустро обойдя на повороте местного Казанову – Виталю, автоэлектрик подскочил к Татьяне и, улыбаясь широко и искренне, протянул руки к ребенку, приговаривая:

– Вы к нам за машинкой? Которая ваша? Я проведу.

Татьяна дочку с рук не спустила, но не растерялась, улыбнулась всем столпившимся в ангаре мужикам и проговорила уже дяде Коле:

– Красный Матиз на эвакуаторе должны были привезти, я по его душу.

– ДядьКоль, это ко мне. Я Матиз смотрел, – Санька выдвинулся ближе и уже готов был дарить улыбки и комплименты Татьяне, как мне все это надоело и я обошел столпившихся мужиков и подошёл к женщине. Протянул руки и выхватил девочку. Татьяна, видимо, не ожидая такой прыти, отпустила, а я, перехватив ребенка поудобнее, кивнул на Санька:

– Татьяна, Саня вам сейчас всё подробно расскажет про ремонт и про прогноз на машину. Я девочку поддержу, не переживайте, рядом постою. Тебя как зовут, красотка? – спросил девочку, мысленно прикидывая, а может такая кроха ещё не разговаривает.

Я в детях не разбирался совсем, братья не намного младше меня, племянников ещё не нажил. Дети товарищей, знакомых не входили в близкий круг моих интересов. Если задуматься, то я детей и на руках никогда не держал и, зачем полез сейчас, не понятно. Но мозг отмечал все эти факты, а руки крепко держали девочку, маленькую и худенькую. Глаза серые и большие в обрамлении черных ресниц, волосы русые и вьющиеся собраны в прическу яркими заколками.

– Катя, – вполне четко проинформировал меня ребенок и, обняв одной рукой за шею, обернулась на маму.

Таня легонько кивнула дочке, мельком посмотрела на меня и, развернувшись, отправилась за Саньком к боксу с Матизом. Я, проходя мимо мужиков, чувствовал себя победителем и улыбался на всю ширь своей морды. Парни ухмылялись, ворчали и растягивались по своим делам, Игорь, который спустился вместе со мной, протянул мне шоколадку:

– Только спроси вначале у мамы, нет ли аллергии. А то огребешь! – хмыкнул и направился куда-то вглубь ангара.

А я с ребенком на руках потопал следом за Таней, на ходу придумывая, о чем поговорить с девочкой. Раз уж взялся за дело, надо развлекать. Но ребенок сам был не прочь поболтать:

– А тебя как зовут?

Косяк, товарищ майор, даже не представился даме.

– Александр, можешь звать меня Саша. Меня так друзья зовут.

– Саша слишком просто, у нас в саду два Саши. Их по фамилии называют, чтоб отличать. Я буду тебя называть Алекс, как в книжке про принцесс. Мне мама читала.

Девочка слегка картавила и нечётко выговаривала некоторые звуки, но говорила быстро и бойко, иногда растягивая гласные. Это ее «Алекс» как током пробило по нервам. Так меня только мама называла, после ее смерти – никто. Переваривая эти почти забытые эмоции, связанные с детством и мамой, я краем уха слушал Катерину, которая рассказывала, что любит рисовать и что хочет пойти на английский, как Лизка из группы в саду. А вот фраза про то, что мама обещала купить карандаши с зарплаты, насторожила и заставила собраться. Или это метод воспитания – не покупать все, что ребенок просит по первому требованию, или с финансами у Татьяны Анатольевны туго. Тогда паззл с любовницей Никифорова не складывается.

Таня и так-то не была похожа на любовницу майора. У высокопоставленных любовниц спесь, высокомерие и чванливость на лицах застывают уже через пару месяцев отношений с сильными мира сего и въедаются намертво как хроническая болезнь. Даже выходя в тираж, эти дамы продолжают гордо нести свое непомерно раздувшееся эго и невероятно скудный внутренний мир. Таких подстилок я навидался на службе и в управлении, и в академии. Среди жен тоже частенько попадались подобный типаж, но чаще всего среди тех, кто был значительно моложе своих мужей с большими погонами.

Стать женой Игната Татьяна могла и не рассчитывать. Насколько я знал его как мужика, и как служаку, был он редкостной паскудой, жениться на женщине «с прицепом» не станет.

– Они такие тревуго-, тревагульные, ну такие знаешь, – Катя продолжала мне что-то объяснять про карандаши, а мозг уже занялся обработкой информации и решением задач по поиску новых сведений.

Софья, батина жена, которая воспитала нас с братьями как родных, всегда про меня говорила, что прежде, чем что-то сделать я хорошо подумаю, а прежде, чем подумать, я задумаюсь. Хотя соображал я всегда быстро, а вот с эмоциями всегда было туго, что ее расстраивало. Ну не воспринимает мой организм накал страстей и перепады эмоций, куда приятнее мне мозговой штурм и умозаключения, основанные на анализе данных.

В конце одиннадцатого класса, когда решил ехать поступать в Санкт-Петербург, я прекратил отношения с девочкой, с которой на тот момент встречался и крутил любовь, по ее мнению и мнению ее мамы, по совместительству подруги Софьи. Как мне казалось в тот момент, прекратил красиво, четко обозначив свою позицию по поводу невозможности дальнейшего развития отношений. Писать письма не буду, переживать по девчонке тоже, серьезных намерений у меня к ней не было, зачем ей давать ложные надежды? Так мне казалось честнее, о чем я и поведал. А к вечеру дома был скандал. Девчонка и ее мама в два голоса обвиняли меня в чёрствости и обзывали эмоциональным импотентом, пытаясь уколоть меня побольнее. Батя, придя с работы, концерт этот прекратил, выставив дам из дома. А Софье устроил головомойку по поводу ее подружек и их дочерей. Будь я чуть менее самоуверен, то обязательно расстроился, а так только махнул рукой и пошёл готовиться к поступлению.

Позже я прочитал немало книг по психологии, определил психотип и прошел кучу психологических тестов. И успокоился тем, что таким уродился. И ничего критичного в этом нет, мне жить не мешает.