Страница 7 из 19
– Действительно, нет пророка в своём отечестве. Может быть, поэтому всё больше выпускников израильских школ предпочитают получать высшее образование за границей. Диплом, полученный в Европе, зачастую оказывается не только престижнее, но и в некоторых случаях дешевле израильского. А что касается методик, которые решили позаимствовать англичане, то для использования их нужна хорошая базовая педагогическая подготовка. Вот учителя из бывшего СССР, как правило, её имеют и хорошо работают в Израиле. А чтобы такая подготовка была всеобщей, нужно менять всю систему образования. Как считает бывший проректор Российского института усовершенствования учителей доктор педагогики Юрий Френкель, начинать следует с экономических принципов. Что представляет собой израильская система образования с точки зрения рыночных отношений? Мы все выступаем в роли клиентов этой системы, потребителей образовательных услуг. А Минпрос от имени правительства нам эти услуги предоставляет. Именно предоставляет, а не продаёт.
– А в чём тут разница?
– А в том, что акта купли-продажи тут нет, хотя мы и оплачиваем эти услуги. Не мы решаем, что покупать, у кого и сколько платить. За нас это делает Минпрос. Как монополист он имеет возможность всучить нам любой товар без нашего согласия. И, как всякий монополист, он не хочет иметь конкурентов. Международный опыт показывает, как можно эту ситуацию изменить. Должен появиться ещё один потребитель образовательных услуг – государство в лице правительства. Образовательные услуги должны предоставляться системой образования, то есть школами, университетами, колледжами и т. д., а Минпрос должен осуществлять лишь функции разработчика государственных стандартов в отрасли, контроля за их выполнением и перевода средств в учебные заведения. Должен быть изменён и сам подход к финансированию системы образования. Деньги, выделяемые на образование, должны рассматриваться не как потребительские траты, а как долгосрочные государственные инвестиции. Когда в Китае в 1993 году приняли «Программу реформ и развития образования», то были произведены экономические расчёты отдачи от вложений в образование. Оказалось, что эта отдача выше, чем от вложений в основной капитал. С тех пор инвестирования государства в сферу образования стали считаться не потребительскими расходами, а одним из главных источников умножения национального богатства. Соответственно, стали расти и темпы роста вложений в образование.
– Если бы у нас взяли этот опыт на вооружение, то давно бы прекратились ежегодные забастовки учителей, требующих повышения зарплаты.
– Да, и ещё надо добиться того, чтобы бюджет на образование формировался не по остаточному принципу. Для этого нужно выделить налог на образование из общей суммы налогов. Нужно определить, какой процент от собираемых налогов должен идти на образование, и так и назвать его – «налог на образование».
– А ведь действительно умно. По мере увеличения отдачи от образования будет расти и сумма собираемых налогов, и вложения в образование будут расти в определённой прогрессии.
– Остановка за немногим: чтобы наше правительство это поняло наконец и претворило в жизнь. Но кроме общих проблем системы образования в Израиле существует ещё проблема обучения детей-репатриантов. Причём речь не идёт, к примеру, об англоязычных иммигрантах. Те для своих детей создали частные школы и целый ряд образовательных сетей, где преподавание ведётся на родном языке. У выпускников таких школ нет проблем с аттестатом, с поступлением в университет. Детям же из бывшего СССР гораздо трудней пробиться в элиту, хотя они не менее способны. На русском языке, к которому дети привыкли в стране исхода, в Израиле преподавание не ведётся. И когда ребёнка, не спрашивая его, привезли в другую страну, обычаев и языка которой он не знает, то он переживает психологический шок. Через несколько дней после прибытия в страну ребёнка приводят в школу или в детский сад, но он не может общаться ещё с коллективом из-за незнания иврита. В первые полтора года пребывания в стране ученик получает лишь шесть дополнительных часов в неделю, а в старших классах – только один час в неделю. Обучение ивриту в младших классах, а также учащихся, находящихся в стране более двух лет, вообще не финансируется. Также не финансируются психологическая помощь детям-репатриантам, программы еврейской и израильской идентификации. А ведь многие родители сами заявляют, что их детям не хватает еврейского образования. Именно нехватка знаний о еврейской традиции и культуре является главным отличием их детей от сверстников-сабров в школе. И родители не могут познакомить детей с традицией еврейских праздников, с еврейскими музыкой и песнями, если сами о них не знают в силу советского воспитания… Также не предусмотрено бюджетное финансирование работы с детьми и подростками – репатриантами, отнесёнными к категории «проблемных детей». А таких в стране насчитывается более 40 тысяч. В Минпросе среди 900 инспекторов управления педагогики нет ни одного русскоговорящего инспектора из числа приехавших после 1989 года. Деятельность организаций новых репатриантов, занимающихся работой с детьми репатриантов в послеобеденные часы, Минпросом не поддерживается под предлогом отсутствия бюджетного финансирования. Отклоняются многочисленные инициативы учителей-репатриантов, направленные на улучшение интеграции репатриантов в израильское общество. Ввиду непрозрачности финансирования никто вообще не знает, сколько денег выделяется на абсорбцию детей-репатриантов и где эти деньги находятся. Почему это происходит? По мнению одного из экспертов, за всем этим стоят влиятельные круги, не желающие, чтобы «русские» усилили свои позиции. Из этих кругов идёт отторжение наших политиков, оттуда же поступил «заказ» на наших подростков. Может быть, поэтому в школах становится меньше детей-репатриантов. По данным разных источников, от 16 до 40 процентов детей-репатриантов не завершают учёбу в школе. Если ребёнок по каким-то причинам начинает отставать в учёбе, родители не могут ему помочь, так как не знают израильской системы образования. Да и в школе русскоязычные родители – редкие гости из-за постоянной занятости на работе. И вот подросток, который плохо успевает, не видит смысла дальше продолжать обучение в школе. Он не хочет, чтобы к нему относились свысока, как к неудачнику, и стремится найти что-нибудь другое. Из-за всех этих проблем ребёнок не чувствует привязанности к стране, у него нет «чувства дома». За последние десятилетия в стране выросли сотни тысяч чуждых ей молодых людей. Взрослые репатрианты значительную часть своей жизни провели в системе более понятных им ценностных координат. А у их детей к общим проблемам репатриантов прибавляются и проблемы переходного возраста. Ещё больше проблем у детей без статуса, а также тех, чьи родители находятся в разводе.
Но есть ещё одна причина, по которой дети уходят из школы. Причина эта – насилие, которое испытывают дети-репатрианты в некоторых школах. Среди многих руководителей школ бытует мнение, что дети приходят в школу, чтобы учиться дружить, а знания – не самоцель. Но какую дружбу получают дети-репатрианты? Моего внука привезли в Израиль, когда ему было четыре года, и сразу определили в детский сад. Представь себе, что ещё несколько дней назад он ходил в российский детский сад и играл со знакомыми детьми. И вдруг попадает в совершенно незнакомую страну, с другими обычаями, где все говорят на непонятном языке. Когда его приводили в садик, он весь день сидел в углу, как загнанный зверёк. Так продолжалось около полугода. За это время он постепенно освоился, научился говорить на иврите и ко времени поступления в школу уже не отличался от своих сверстников. А вот сын одного моего знакомого, Вениамина, попал в другую школу. Учительница его в упор не замечала, а он не знал её языка, так как «ульпан» ему не дали. Другим детям он был в диковину, и они всячески его травили. Его пинали, били по лицу, оплёвывали. Как-то на перемене они начали гоняться за ним по двору школы и бросаться камнями. Когда Вениамин сам был мальчишкой, в одном небольшом российском городке за ним с улюлюканьем гналась толпа мальчишек, прикрикивая: «Бей жида!». И вот через столько лет, уже в еврейской стране, толпа еврейских мальчишек гналась за его сыном… Один камень попал мальчику в голову, и он упал. Хулиганы разбежались, и тогда появилась учительница. Скорая помощь увезла мальчика в больницу, но спасти его не удалось. Родители дали согласие пожертвовать внутренние органы ребёнка для пересадки и сохранили память о сыне в пятерых спасённых детях.