Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти

V. Линии укреплений

Как случилось, что через столько лет после событий, положивших начало мании информационного господства, надзорный капитализм по-прежнему действует относительно беспрепятственно, особенно в США? За эти годы накопились тысячи институциональных фактов, которые мало-помалу нормализовали практики надзорного капитализма и научили смотреть на них как на нечто необходимое и неизбежное – открытие поведенческого излишка и последовавшее за этим накопление невиданных количеств капитала и материалов, повсеместное распространение устройств и услуг, интеграция потоков данных и институционализация фьючерсных рынков человеческого поведения.

Конечно, сам по себе успех ничего не доказывает; не стоит понимать эти институциональные процессы как признак присущей надзорному капитализму ценности или неизбежности. В следующих главах мы обнаружим много дополнительных факторов, которые способствовали этому успеху, но здесь я хочу сосредоточиться на превентивных действиях Google по возведению укреплений вокруг цепочек поставок поведенческого излишка, с целью защитить потоки этого излишка от возможных угроз.

Хотя многие элементы этой фортификационной стратегии широко освещались, их значение для нашего рассказа кроется в том, что каждый из них является одним из аспектов многоплановой операции, которая отвлекает критическое внимание от базовых процессов, нацеленных на поддержание потока бесплатного, нерегулируемого поведенческого излишка. Чтобы защитить Google и в конечном счете других надзорных капиталистов от политического вмешательства и критики, укрепления строились на четырех ключевых театрах: (1) демонстрация уникальных возможностей Google как источника конкурентного преимущества в условиях электоральной политики; (2) преднамеренное размывание границ между общественными и частными интересами посредством создания нужных связей и агрессивной лоббистской деятельности; (3) свободный обмен кадрами, мигрировавшими между Google и администрацией Обамы, объединенных избирательным сродством в решающие для Google годы роста (2009–2016); и (4) спланированные попытки Google оказать влияние на академическую сферу и более широкое культурное пространство, столь жизненно важное для формирования политики, общественного мнения и политического восприятия. Успехи, достигнутые на этих четырех линиях обороны, способствуют пониманию того, как надзорный капитализм смог устоять и почему он продолжает процветать.

Во-первых, Google продемонстрировал, что те самые, полученные из поведенческого излишка прогностические знания, которые позволили надзорным капиталистам разбогатеть, могут также помочь политикам выигрывать выборы. Чтобы доказать это, Google был готов применить свою магию в ходе самых важных и волнующих избирательных кампаний XXI века, начиная с президентской кампании Обамы 2008 года. Шмидт играл ведущую организационную и руководящую роль в реализации передовых стратегий обработки данных, которые должны были затмить традиционное искусство политики наукой поведенческого прогнозирования[313]. Действительно, «в штаб-квартире Обамы в Чикаго <…> каждые выходные они перестраивали модель электората в каждом спорном штате <…> полевой персонал мог видеть влияние текущих событий на прогнозируемое поведение и мнения каждого избирателя по всей стране»[314].

Исследования, проведенные специалистами по СМИ Дэниелом Крейссом и Филиппом Ховардом, показывают, что кампания Обамы 2008 года накопила немало данных о более чем 250 миллионах американцев, в том числе «обширный массив данных о поведении и связях в интернете, собранных в процессе использования веб-сайта кампании и сторонних сайтов социальных сетей вроде Facebook…»[315]. Журналист Саша Иссенберг, который задокументировал эти события в своей книге «Лаборатория победы», цитирует одного из политических консультантов Обамы 2008 года, который уподобил прогностическое моделирование инструментарию гадалки: «Мы знали, за кого <…> люди собираются проголосовать, еще до того, как они приняли решение»[316].

Обама использовал свою близость к Шмидту, чтобы укрепить представление о себе как о кандидате обновления, готовом сломать устоявшееся статус-кво в Вашингтоне[317]. После выборов Шмидт вошел в Переходный консультативный совет по экономике и появился рядом с Обамой на его первой после выборов пресс-конференции[318]. По словам издания Politico,

одной только картинки Шмидта, стоящего бок о бок с ведущими экономическими советниками Обамы, было достаточно, чтобы у конкурентов Google побежали по спине мурашки. «Microsoft в ужасе от этого, – сказал лоббист-демократ, знакомый с индустрией. – Люди до смерти боятся Google, и не зря»[319].

Роль Шмидта в избрании президента Обамы – лишь одна страница долгих, и теперь уже легендарных отношений, которые иногда называют «романом»[320]. Не удивительно, что Шмидт взял на себя еще более заметную роль в перевыборной кампании 2012 года. Он отвечал за сбор средств, технические инновации и «лично контролировал систему мониторинга явки избирателей в ночь выборов»[321].

Рассказ политического корреспондента Джима Рутенберга в газете New York Times о важной роли специалистов по данным в победе Обамы в 2012 году рисует яркую картину извлечения и анализа поведенческого излишка как политической методологии. Организаторы кампании знали «имя, адрес, расовую принадлежность, пол и доход каждого колеблющегося избирателя в стране, которого нужно убедить голосовать за Обаму», и вычислили, как нацелить на этих людей телевизионную политическую рекламу. Одним из прорывов стал «индикатор убеждения», который показывал, насколько легко можно убедить каждого нерешившегося избирателя проголосовать за кандидата от Демократической партии[322].

В кампании Обамы, как и в Google, Facebook и других сферах информационной власти, факты о поведенческом излишке и его прогнозной силе хранились в секрете. Как заметил Рутенберг,

масштаб, в котором кампания использовала новейшие технические инструменты для проникновения в жизни людей, и сам объем персональных данных, который обрабатывался на ее многочисленных серверах, оставались в значительной степени скрытыми. Секретность <…> была необходима <…> отчасти для того, чтобы сохранить конкурентное преимущество. Но, без сомнения, еще и потому, что руководители кампании беспокоились, что такие методы, как «извлечение данных» и «аналитика», могут не понравиться избирателям[323].

Во-вторых, еще в преддверии выборов 2012 года, в интервью газете Washington Post в 2011 году, Шмидт похвастался еще одной стратегией фортификации:

Сотрудники [политиков] молоды – они все схватывают <…> Вот на что мы полагаемся. И, конечно, иногда мы нанимали к себе бывших сотрудников. Они все знают друг друга. Вот так это и работает[324].

Политические инструменты Google проложили путь к необычно оживленному и интенсивному обмену кадрами между центрами власти Восточного и Западного побережья. Проект Google Transparency проанализировал движение персонала между Гуглосферой (сама компания плюс аффилированные с ней бизнесы и ее юридические и лоббистские фирмы) и правительством (включая Белый дом, конгресс, правительственные агентства, федеральные комиссии и общенациональные политические кампании) в годы президентства Обамы. Было установлено, что к апрелю 2016 года 197 человек мигрировали из правительства в Гуглосферу, и 61 – в обратном направлении. Эти цифры включают 22 чиновника из Белого дома, которые пошли работать на Google, и 31 руководителя из Гуглосферы, перешедших в Белый дом или федеральные консультативные советы, имеющие непосредственное отношение к бизнесу Google[325].

313

http://bits.blogs.nytimes.com/2008/11/07/how-obamas-internet-campaign-changed-politics/?_r=0.

314

Sasha Issenberg, “The Romney Campaign’s Data Strategy,” Slate, July 17, 2012, http://www.slate.com/articles/news_and_politics/victory_lab/2012/07/the_romney_campaign_s_data_strategy_they_re_outsourcing_.single.html. См. также: Joe Lertola and Bryan Christie Design, “A Short History of the Next Campaign,” Politico, February 27, 2014, http://www.politico.com/magazine/story/2014/02/a-short-history-of-thenext-campaign-103672.html.

315

Daniel Kreiss and Philip N. Howard, “New Challenges to Political Privacy: Lessons from the First U.S. Presidential Race in the Web 2.0 Era,” International Journal of Communication 4 (2010): 1032–1050.

316

Sasha Issenberg, The Victory Lab: The Secret Science of Wi