Всё ещё Люблю

Слова матери неприятной тяжестью оседают в душе. Мне обидно до слез, что она винит меня. Что не понимает, как мне сейчас тяжело.

— Я его видеть не могу. Понимаешь? Я боюсь его. Он лицемер. Двуличный мерзавец! — от переполняющих эмоций вскрикиваю я.

— Тихо ты! — шикает на меня мать и опасливо оглядывается на дверь. — Думай, что говоришь и где! Если Егор услышит твои слова, нам всем не поздоровится! Видеть она его не может! — возмущается мать. — Потерпишь! Сожмешь зубы и потерпишь. Ничего с тобой не станет. Или хитрее становись. Узнай, что ему нравится, что его злит, и подстраивайся под него. Тогда самой проще станет. А дальше, глядишь, стерпится-слюбится. Мне моя мать всегда так говорила. Я за твоего отца тоже не по большой любви выходила. И ничего, не умерла от отвращения. А он даже в лучшие свои годы не был таким красавчиком, как твой Егор.

Новость о том, что мама вышла за отца не по любви, даже не удивляет. Мне вообще кажется, что моя родительница не способна любить кого-то, кроме себя. Ну и денег ещё. И чем больше денег, тем крепче будет ее любовь.

Спорить и что-то доказывать ей бессмысленно, поэтому просто замолкаю. Перевожу взгляд в потолок и пытаюсь сдержать слезы обиды.

Тяжело, когда тебя не понимает и не поддерживает самый родной человек.

— Даю тебе пять минут. Приводи себя в порядок, а то, вон, прическу всю помяла, нацепляй на лицо улыбку и спускайся ужинать, — дав последнее указание, мать покидает мою комнату.

Как только остаюсь одна, позволяю одинокой слезинке скатиться с уголка глаз.

Глава 11

Пробыв чуть больше трех часов в салоне и от души наболтавшись с мастером по маникюру и парикмахером, выхожу на улицу в хорошем настроении. Улыбка не покидает моего лица. Такого давно не было. Обычно, приезжая в салон, я всегда была смурной и постоянно торопилась домой, чтобы лишний раз не вызывать гнев Егора. Да и Даню не хотелось оставлять, зная, что муж может вернуться домой и накричать на него на пустом месте.

Редкие поездки в салоны были необходимостью, чтобы соответствовать статусу мужа. Егор терпеть не мог, если в моей внешности было что-то не идеально на его взгляд. По этой же причине он не разрешал мне обрезать волосы.

Говорил, что сейчас женщины только и делают, что стригутся, чтобы не ухаживать за волосами.

Поэтому сегодня я с огромным удовольствием обрезала свои длинные волосы по самые лопатки. Глядя на падающие на пол темные пряди, я испытывала облегчение. Жалко не было. Да и чего жалеть? Они отрастут со временем.

Конечный результат мне очень нравится. Стрижка мне идёт и делает даже немного старше моих лет. Как раз то, что нужно сейчас. Новая прическа больше соответствует моей должности.

Заметив неподалеку кондитерскую, решаю побаловать своих домочадцев. Накупив кучу сладостей, сажусь в машину и один пакет сразу передаю Андрею. Насколько я помню, жена моего водителя — страшная сладкоежка. И к тому же сейчас в положении. Так что, уверена, вкусняшке она очень обрадуется.

— Андрей, передашь Кате.

— Спасибо, Александра Николаевна, — скупо улыбаясь, отвечает мужчина и ставит пакет с гостинцем на переднее сиденье. — Катя будет рада. В последнее время она очень расстраивается, если у нас дома нет ничего сладенького.

Представив, как Катя выносит мозги мужу, а потом делает жалостливые глаза, выпрашивая сладости, улыбаюсь. С женой Андрея мы познакомились случайно, да года назад. Андрей вез нас с Даней из больницы, и в этот момент ему позвонила жена. Катя поскользнулась и сильно ушибла ногу. Я заметила, что Андрей очень распереживался, и, выпытав причину его расстройства, настояла, чтобы он немедленно отправился на помощь жене. Мы поехали с ним.

Катя понравилась мне с первого взгляда. Она, несмотря на боль, веселилась. Девушка показалась мне такой жизнерадостной, солнечной и доброй, что я моментально прониклась к ней расположением.

С тех пор, когда Егор уезжал в командировки, я всегда приглашала Катю к нам домой. Она единственная из посторонних хорошо знала, какой мой муж на самом деле. Мне нужно было с кем-то поделиться, высказаться. И жена моего водителя стала тем человеком.

Нас нельзя назвать очень близкими подругами, общаемся мы с Катей не так часто и много, как хотелось бы. Мой муж считал такое общение недопустимым, ведь Екатерина не из нашего, высшего круга. О чем с ней можно говорить жене Егора Вавилова?! Ни о чем стоящем. Такое мнение было у моего супруга.

Поэтому я скрывала наше общение с Катей. И какое-то время у меня это получалось. Пока Егор не посмотрел камеры, которыми напичкан наш дом, и не узнал, что я не вняла его словам. Последовал грандиозный скандал, в ходе которого я узнала о себе много нового: что я «дура несусветная, неспособная понимать с первого раза» или что я «малолетка капризная». И это были самые безобидные оскорбления. Потом Егор распылился и перешел к более грубым высказываниям в мой адрес. Вспоминать о них не хочу. До сих пор неприятно. Да и какой женщине будет приятно, когда её муж скажет, что она ни на что не способна, даже ноги раздвигать, чтобы вызвать желание, и то не умеет?

Откинув вновь нахлынувшие воспоминания, смотрю в окно и любуюсь красотой родного города.

Остаток дня провожу с сыном. Мы гуляем, играем, пьем все вместе чай с вкусностями, потом собираем пазлы, а перед сном я читаю Дане. И лишь когда он засыпает, иду в свою спальню, беру ноутбук и приступаю к работе. Спать ложусь, когда на часах высвечивается уже три ночи.

Глава 12

С утра еле разлепляю глаза после сигнала будильника. Спать хочется невыносимо, а пасмурная погода за окном еще больше соблазняет меня вздремнуть пару минут. Но я не позволяю себе такой роскоши.

Мне нужно на работу. Сегодня в конференц-зале пройдет важное совещание, на котором я обязана присутствовать. Что именно будет на нем обсуждаться, пока понятия не имею. Мне о нем сообщил смс-сообщением вчера в девять вечера Давид Рустамович.

Собираясь на работу, я прокручиваю в голове все возможные варианты, из-за которых могли назначить совещание акционеров. Где-то серьезно накосячить я еще не успела, моя команда с непосредственным участием Давида Рустамовича работала отлично. Как и я, выкладывалась на полную. Придраться ко мне за короткий промежуток времени, что я занимаю должность гендиректора, не за что. Так чему посвящено это совещание?

Мучимая этими мыслями, спускаюсь вниз, прощаюсь с сыном и Валентиной Петровной, которые уже проснулись и сели завтракать, после чего покидаю дом.

Я от завтрака отказываюсь. Во-первых, время поджимает уже, а во-вторых, от волнения ничего в горло все равно не полезет.

Всю дорогу до офиса провожу за перепиской со своей командой. Проверяю, насколько выполнены поставленные задачи, также прошу их перепроверить всю нашу документацию и скинуть мне данные по сделкам и поставкам. Если совет акционеров потребует предъявить данные о проделанной работе за эти месяцы, я буду готова.

По пути до своего кабинета здороваюсь с сотрудниками и бросаю взгляд на большие настенные часы над головой моего секретаря.

Еще десять минут до начала совещания.

Прежде чем зайти в кабинет, прошу секретаря пригласить ко мне моего личного ассистента, Константина.

Сев в кресло, расслабленно откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Нужно унять волнение, чтобы появиться в конференц-зале собранной и спокойной. Именно таким должен быть генеральный директор огромной корпорации. А не выглядеть как напуганная молоденькая девочка.

Константин появляется буквально через две минуты. После разрешения войти он заходит в кабинет, вооруженный планшетом. Он полностью готов к работе.

Еще пару минут трачу на то, что даю задания, которые он должен успеть выполнить за сегодняшний день. Список получается немаленький, работать парню придется усердно, но и плачу я ему прилично. К тому же за месяцы сотрудничества с ним я уже успела убедиться в его компетентности и работоспособности, так что с уверенностью могу заявить, что к концу дня все будет выполнено в лучшем виде.