Страница 39 из 55
- Величественное зрелище, - произнес над ухом вкрадчивый голос господина Чана. – Сколько раз ходить сюда – столько и удивляться.
Я перевел на него восхищенный взгляд, с трудом осознал сказанные мне слова и выдохнул:
- А? Да… Никогда такого не видел! Это что, какие-то драгоценные породы?
- Насколько мне известно, нет, - пожал плечами господин Чан. – Это всего лишь стекло. Местные говорить, когда-то здесь жил бог гроз. Он метать свои молнии в скалы, и гора трескаться на три. А песок спекаться в такие полосы.
Я уже хотел понятливо кивнуть, когда на берегу взволнованно закричали:
- Эй, вы откуда? Не с Приморья ли?
- С того самого! – заорал в ответ с нашего корабля Хван Цзи, поднеся ко рту огромный медный конус.
- Тогда уходите отсюда! Зараза нам тут не нужна! – для убедительности раздался пушечный залп, и в море, не долетев до корабля каких-то десять метров, врезалось ядро.
- Нет у нас заразы! И в Приморье заразы тоже уже нет! – закричал Хван Цзи. - Ушла она! Вот уже неделю как ушла! Мы уже все здоровые! Ею один раз болеют!
- Все вы так говорите! – сварливо заметили неизвестные.
- Да разве же мы бы ушли из Приморья без разрешения служителей Равновесия? – возмутился Хван Цзи. – Сами знаете, без их ведома даже мышь бы не проскочила! И мы недолго у вас пробудем. Ткани отдадим кому надо – и обратно уплывем! Мы весь корабль помыли!
На берегу задумались. Аргумент оказался убедительным.
- Ладно, швартуйтесь у третьей пристани.
Хван Цзи выдохнул, опустил громкоговоритель обратно в бочку и махнул рукой матросам. Те засуетились еще живее. Рулевой завертел колесом, и корабль накренился, разворачиваясь.
- Тоже изобретение Констатора? – не удержался я.
- Да, - кивнул господин Чан. – Очень полезное, как видите. Дайфу Лим, мы оставаться здесь несколько дней. Мою семью здесь знать, поэтому вам надо… Как это сказать?..
- Сидеть тихо в своей каюте и никому не показываться? – подсказал я. – Без проблем.
Господин Чан улыбнулся и взмахнул веером.
- Сидеть совсем необязательно. Я могу выдать вас за мою младшую сестру. Так вы можете отужинать с нами и спросить моего знакомца о Констаторе. Шу часто плавать с нами, но в город никогда не выходить. Её видеть единицы.
- Не думаю, что это хорошая мысль – усаживать меня за один стол с вашим покупателем. Я же еще болен, – заметил я.
Господин Чан хитро сощурился.
- Мы помыть корабль, а Шу никогда не сидела за общим столом – она всегда трапезничать за ширмой. И вы прикрыть рот платком. Не подходить близко – и всё будет хорошо.
Я заколебался.
- Но всё равно…
- Мне очень надо показать платье! – господин Чан умоляюще сложил руки на груди. – Хоть издалека! Вы согласны быть Шу, моей сестрой? Есть наряды, краски и косы. Они сделать вас неузнаваемым!
Я обреченно вздохнул и кивнул. Похоже, у меня судьба была такая – постоянно изображать из себя бабу. Как бы это не превратилось в привычку.
Господин Чан не поскупился: вытащил самые лучшие женские одежды, самые длинные косы и самую лучшую косметику. И я с тоской вспомнил о косплеерских шмотках с их липучками, молниями и крайне демократичным нижним бельем. Классический местный женский наряд предполагал невероятную многослойность! Лиф, панталоны, сорочка короткая, сорочка длинная, чулки, пояс для чулков – и это только половина господского платья! А потом господин Чан с гордым видом вытащил самое жестокое орудие пытки, которое только существовало за всю историю моды: корсет. Самый настоящий корсет из китового уса, тяжелый и жесткий, как корейский шоу-бизнес. Хван Цзи только потянул на мне шнуровку – и у меня глаза выпучились.
- Может, я лучше в каюте посижу? – просипел я и понял, отчего тихий женский полушепот считался аристократичным и желанным. По-другому в тисках разговаривать было просто невозможно! – Я же еще болею!
- Поздно. Дядюшка уже закусил удила. Ему очень хочется показать эти одежды, а вы нужного сложения. Последний писк континентальной моды. Прошу прощения, дайфу Лим, - заявил Хван Цзи и снова дернул за шнурки.
- Бедные женщины! – выдохнул я. – Что за человек придумал это? Палач? Перестаньте уже! Туго! Вы мне ребра сломаете!
- Мне не известен ни один подобный случай, - последовал убийственно бодрый ответ.
Да он издевался!
- Я вам как лекарь говорю! – прохрипел я. Перед глазами поплыли круги. – Корсет – это очень вредно! Он сдавливает внутренние органы, сердце, печень – всё! Нельзя настолько туго затягивать людей! Тем более больных!
Шнуровка ослабла, и я смог глотнуть воздуха.
- Ладно, но его снимать нельзя – он вам талию сделал!
После полного облачения я сам себе напомнил капусту – также многослойно, пышно и неимоверно тяжело. После того, как на моей голове венцом уложили косу и замаскировали место соединения бантами, гребнями и шляпкой, Хван Цзи потянулся к косметике.
- Я сейчас вас так разрисую – мама не узнает! – пообещал он с кровожадной улыбкой.
Я вспомнил портреты модниц восемнадцатого века и тут же с криком отобрал баночки и кисточки.
- Я сам! Я сам умею! Не нужны мне свинцовые белила! И сурьма не нужна! В этом оранжевом что? Шафран? А в румянах? А, свёкла… Помада из овечьего жира… Ладно, это оставьте. И идите отсюда. Я сам!
Мой карандаш и пудра не пострадали от воды буквально чудом – я хранил их в целлофане и в поспешных сборах сунул их в карман прямо так, не доставая. Спасибо, пригодились, иначе краситься бы пришлось ядами. Но сам факт того, что это нужно сделать, угнетал меня невероятно.
- Спасибо, мама, за актерское прошлое. Спасибо, Регина, за бьюти-блог, - уныло пробормотал я, глянув на себя в зеркало, и взялся за кисточки.
Единственное, что доставило мне удовольствие от облачения в средневековую женщину – лица Чанов, когда я выплыл к ним.
- Ох-ох! Да вы красавица, дайфу Лим! – ахнул Хван Цзи. – Как вы так красками себя разрисовали! Я бы так не смог.
- Вам следовать родиться женщиной, - поддакнул господин Чан и прикрыл веером лукавую усмешку. – Вы и двигаться как они. Никаких сомнений.
Я мрачно взглянул на него и с тоской подумал о знаменитом азиатском фокусе со снятием макияжа. Что, интересно, сказали бы Чаны, увидев превращение фарфоровой красавицы в безбровое чудище? Даже жаль, что мне такой трюк не провернуть.
- Когда я соглашался на переодевание, то думал о нарядах империи Цин.
- Помилуйте, дайфу Лим, откуда у меня платья с родины? – округлил глаза купец.
Я молча обозрел его турецкий кафтан и тяжело вздохнул, соглашаясь. Однако ощущение, что они бессовестным образом надо мной посмеялись, никуда не ушло.
Как и желал господин Чан, я показался покупателю издали. Когда он и двое его слуг поднялись на палубу, я с томным видом пил чай рядом с рулевым. Рулевой весело скалился, матросы глазели на меня, но никто и слова не сказал. И всё шло хорошо: я любовался красотами Трехбережья, Чаны витиевато приветствовали гостей – но тут самый главный подал голос:
- Доброго здоровьечка вам, господин Чан! Можно просто Дан Вторакович!
Я поперхнулся чаем и поспешно склонился над чашкой, чтобы выплюнуть всё более-менее незаметно. Рулевой рассмотрел моё перекошенное лицо и удивленно подошел ближе.
- Дан Вторакович? – прижимая платок к лицу, прошептал я. – Не тот ли самый, который в начале осени от морской язвы в Приморье умирал?
Слабенькая надежда на то, что это всего лишь тезка, разбилась о согласный кивок рулевого. Я испуганно икнул, схватил веер и загородил им лицо. Рулевой слегка побледнел:
- Вы что, доктор, его знаете?
Я молча кивнул.
- Ох ты ж… Ядреная каракатица! – выругался матрос и скомандовал: - Так, спокойно! Сейчас мы тихонько…
Все планы по тайному исчезновению поломали Чаны.
- Тетушка Шу! Спуститесь к нам, познакомьтесь с нашим гостем! – крикнул Хван Цзи.