Страница 7 из 9
Один из наиболее распространённых аргументов противников сознания у живых организмов основывается на «случайно-удачной» модели. Согласно этой модели, решение той или иной задачи организмы находят случайно, методом «проб и ошибок». В результате «естественного отбора» верное решение постепенно закрепляется в генах как удачный опыт, совершенствуясь в новых поколениях. В такой модели поведение формируется в результате случая, естественного отбора и генов и может показаться что сознанию здесь нет места; просто автоматическая реакция на повторяющуюся ситуацию, закрепленная внутри вида длительным повторением. Для таких описаний обычно используется универсальный термин – «инстинкт» и «инстинктивное поведение». Универсальность этого термина заключается в том, что он универсально ничего не объясняет и универсально может быть использован как специалистом, так и любым дилетантом для объяснения любого поведения. Допустим, какому-то организму случайно удалось «правильно» отреагировать на жизненно важную ситуацию, выработать «нужное» поведение и решить данную задачу. Например, освоить новый способ нападения или защиты, добычи пропитания, привлечения самки и подчеркивания своей генетической состоятельности, и т.п. Другие организмы, которые не смогли повторить этот опыт погибли или не получили шанса передать свои гены. Через несколько поколений наиболее эффективное поведение закрепилось в генах и стало автоматической («инстинктивной») реакцией на соответствующий стимул. Такое объяснение до сих пор широко распространено среди этологов и психологов, и оно по какой-то причине не вызывает дополнительных вопросов в отношении когнитивной деятельности. Даже если допустить, что поведение сформировалось по такой «случайно-удачной» схеме, это не отменяет того факта, что прежде чем воспроизвести «случайное» поведение, организм должен распознать его «выгоду» в первый раз, а затем, для того чтобы повторить удачный опыт – необходимо в первую очередь, распознать наступление аналогичной ситуации – в следующий и каждый новый раз. Для воспроизведения опыта организм должен сначала распознать значимые элементы жизненно важной ситуации, затем распознать значение этих элементов и на этом основании выбрать (распознать) наиболее эффективное поведение или реакцию в своем адаптационном арсенале.
Львица на охоте каждый раз оказывается в новой локации, в новых условиях и обстоятельствах. Ее универсальные навыки распознания добычи и охоты заложены в генах, развиты с опытом и подтверждены «естественным отбором». Тем не менее, каждый раз львица должен распознать рабочую дистанцию, направление ветра, соотнести со своим положением, оценить размер и состояние потенциальной жертвы, высоту травы, объекты прикрытия и т.п. Вообще говоря обработка такого множества параметров – непростая задача даже для человека. При этом каждая конкретная ситуация характеризуется уникальными показателями и требует их оценки и соотнесения. Помимо параметров среды, охотясь в группе, львицы должны учитывать и соотносить свое поведение с другими сородичами, перестраивая свое поведение в соответствии с выводами о меняющейся каждое новое мгновение текущей ситуации.
Собака или кошка, встретившись с незнакомым объектом, при возможности, изучает его, собирая информацию о нем до тех пор, пока у нее не сложится представление о ее ключевых свойствах и в целом о значении объекта – опасный, полезный, нейтральный и т.п. Если возможности изучать нет, то активируется такое поведение, которое наиболее адекватно возможному значению данного объекта в данный момент – напасть, убежать, подать сигнал, держаться в стороне, защищаться и т.п. Но в любом случае, поведение будет «выбрано» исходя из представлений о данной текущей ситуации, независимо от того, насколько они полны или верны.Паук, в ходе эволюции, возможно «случайно» обнаружил выгоду от выработки клейкого материала и использования паутины для ловли добычи. Информация о предыдущем видовом опыте использования клейкого материала и паутины находится в генах каждого отдельного паука – это не подлежит сомнению. Но перед каждым строительством новой паутины паук должен определить наиболее подходящее место, соответствующее набору ключевых параметров и требованиям к строительству паутины, а также контролировать ее плетение соответствующего размера и формы в каждой новой ситуации, новой локации и при новых условиях.В генах не может храниться информация обо всех возможных ситуациях и поведении на каждый отдельный случай. Только наиболее важные, универсальные и общие паттерны, на основе которых организм вырабатывает наиболее адекватное поведение в каждой конкретной ситуации при данных условиях. Тем более нелепо пытаться объяснять такое сложное, вариативное поведение и когнитивную деятельность с помощью «инстинктов», к которым в данном случае более всего подходит скиннеровское определение «объяснительной фикции».Без способности оценивать ситуацию и принимать решение никакой живой организм не только не смог бы выжить, но мы не могли бы даже назвать его живым вообще. Способность распознавать жизненно важную задачу, выбирать поведение/реакцию и активировать соответствующие органы для решения выживания и репродукции – это отличительный признак живого объекта от неживого. Именно таким образом мы можем точно сказать, что данный объект живой, а другой – не живой или рукотворный. Другими словами: живой организм – любая когнитивно-поведенческая структура, способная к самовоспроизведению (самостоятельной репродукции).
Поведение, Тинберген и IRM
Представления о том, что поведение живого организма формируется не случайно, в ХХ веке эволюционировали от идей первых бихевиористов с их упрощенной формулой S-R («стимул-реакция»), к представлениям о внутреннем механизме, в котором организуется поведение в ответ на стимул. Нобелевские лауреаты Конрад Лоренц и Николаас Тинберген предложили концепцию IRM (I
Само же поведение Тинберген представлял как «результат высшей степени сложной интеграции мышечных сокращений» и предлагал рассматривать поведение как «координированную мышечную активность» (Tinbergen N., 1951), а задача этолога – «анализировать поведение как координированную мышечную активность» (Tinbergen N., 1951). Концепция IRM фактически представлялась аналогом некоего «черного ящика», внутри которого происходит «магия», благодаря которой организм вырабатывает наиболее адекватное поведение именно в тот момент и применительно к той задаче, которая требует решения более других. При этом остается не понятным, что, собственно, из себя представляет этот IRM, если это не отдельный орган или структура, а некий виртуальный механизм? Если это функция, то что ее осуществляет и контролирует? Откуда она и как сформировалась в живом организме?
На эти вопросы предложенная концепция организацию поведения не смогла дать исчерпывающего ответа. Примечательно, что одновременно «красной нитью» в работах Тинбергена звучит мысль о том, что «животные реагируют крайне избирательно и лишь на отельные стимулы, оставаясь «слепыми» ко всем остальным, которые они способны воспринимать своими органами чувств» (Tinbergen N., 1951). Но по какой-то причине Тинберген не связывает поведение живых организмов и когнитивную деятельность, которая, собственно, и обеспечивает распознание объекта, его локализацию, значение для своей жизни и благополучия, выработку решения и координацию дальнейших действий и реакций.
Тем не менее, исследования Тинбергена позволили ему сформулировать «классические 4 вопроса», хотя пожалуй, самый главный вопрос не вошел в их число: каким образом и что именно позволяет организму из всего информационного потока в каждой конкретной ситуации выбирать безошибочно только те элементы и объекты, которые указывают ему, какое поведение или реакцию необходимо сформировать и запустить в данный момент времени.
На тот момент, когда Тинберген пишет свои работы многие биологи были убеждены, что изучение функции поведения (того, как поведение способствует выживанию и репродуктивному успеху) – невозможно (Buyers, 2016). Сам Тимберген также полагал, что «изучая сенсорную способность, мы можем сделать вывод, какие изменения в окружающей среде могут или не могут быть восприняты животными, но положительный ответ о том, что вызывает наблюдаемую реакцию, невозможно. (Tinbergen N., 1951).