Девять месяцев на прощение

Светлана Казакова

Девять месяцев на прощение

Глава 1

Я думала, что никогда не вернусь в этот город. Он должен был остаться прошлым. Перевёрнутой страницей, которую я никогда не открою снова, начав жить в другом месте. По-новому. Старые раны постепенно заживут, и сны о том, что я велела себе забыть, перестанут будить меня посреди ночи, когда я просыпалась в слезах, раз за разом переживая ту же боль, что и тогда.

Мне казалось, это удалось.

Но вот я снова здесь. Смотрю в окно поезда на проплывающие мимо знакомые пейзажи. Поезд идёт по мосту. Я обещала, что Гошка увидит эту картину, но сын крепко спит, и мне не хочется его будить. Ещё есть время до подъёма – наша станция конечная.

Мы в купе одни, соседки вышли некоторое время назад. Нам повезло – это оказались мама с дочкой, Гошкиной ровесницей. Дети сразу нашли общий язык, не обращая внимания на нас, взрослых, и женщина тут же начала рассказывать мне про свою жизнь. Наверное, что-то во мне есть такое особенное, вызывающее чужое доверие. Зря не пошла учиться на психолога, ведь хотела же.

Тогда всё сложилось бы по-другому. Я бы никогда не встретила мужчину, разрубившего мою жизнь на до и после. Но и Гошка бы никогда не родился. Моё сокровище. Моё счастье.

Гляжу на спящего сынишку и невольно всхлипываю, поднося ладони к губам, чтобы сдержать сорвавшийся с них звук. Сдержать слёзы. Мамы не должны плакать – это пугает детей. Моего точно пугает. Не так уж давно я имела несчастье в этом убедиться.

В ушах звучат слова лечащего врача. Его напутствия. Он знал, куда мы поехали. И знал, зачем. Я чувствовала, что нравлюсь ему, этому со всех сторон положительному холостяку за тридцать, и понимала, что он не хочет меня отпускать, но для таких, как этот человек, здоровье его маленьких пациентов всегда на первом месте, и это куда важнее личных симпатий. А для меня – тем более. Для сына я сделаю всё.

Всё, что в моих силах, и даже больше.

– Вы должны убедить его, – сказал врач. Бескомпромиссно. – Если хотите спасти вашего сына.

– Да, разумеется, – ответила я.

Но сказать проще, чем сделать. И сейчас мне страшно. Чем ближе мы к родному городу, тем страшнее. Дрожат руки. Сбивается дыхание.

Почти как в нашу первую встречу.

Тогда я тоже очень боялась. Мне просто позарез нужна была работа. Почти вся дедушкина пенсия уходила на его лекарства, да и мне, студентке уже третьего курса, не хотелось больше сидеть на его шее. Хватит уже. Он меня растил и воспитывал после гибели родителей и смерти бабушки, настала моя очередь позаботиться о нём и взять на себя хотя бы часть расходов.

– Можешь, конечно, устроиться промоутером, листовки раздавать, – сказала мне знакомая женщина в службе трудоустройства, куда я пришла с надеждой на то, что мне предложат что-то подходящее. – Или официанткой. Можно ещё в колл-центр, на звонки отвечать.

– Я не смогу, – помотала я головой. – Горло слабое. С такой нагрузкой, как там, голос уже в первую неделю пропадёт.

– Тогда что ты думаешь о работе по специальности?

– Но… у меня ведь ещё нет диплома, – растерялась я.

– Неважно. Есть варианты, где берут и без него, лишь бы руки из нужного места росли. Вас в университете хоть делопроизводству учат? С документами работать сможешь? Оргтехникой пользоваться умеешь, печатаешь быстро?

– Да, – закивала я.

– Тогда, думаю, можно рискнуть. Есть у меня одна вакансия, только сегодня заявка пришла. Но на неё явно и другие претендентки будут. Придёшь раньше, хорошо зарекомендуешь себя – и будешь трудоустроена. Зарплата вполне приличная. А график, можно сказать, свободный… Условно свободный.

– Это как?

– Зависит от графика начальства.

– А как вообще называется должность? – спросила я.

– Помощница руководителя. Там такая история… Но это между нами, ясно? – понизила голос собеседница. – Не вздумай сплетничать! Владелец крупного издательского холдинга хочет пристроить к работе сына. А тот только недавно из заграницы вернулся. Учился там, чуть жить не остался, но отец его сюда перетянул.

– Понятно, – отозвалась я, представив себе этого избалованного сынка. Бывает же так, что люди рождаются, как говорится, с серебряной ложкой во рту. Ему бы хоть денёк пожить в таких условиях, как некоторые мои однокурсники! Да я и сама из числа тех, кому нечем похвастаться в материальном плане. Даже продать нечего.

«Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет», – сказала себе я, цитируя любимый мультфильм, и вздохнула.

– Конечно, в офисе хватает секретарей. Опытных, умелых. Но наследник упёрся – хочу личную помощницу, и всё тут! Так что уж постарайся не оплошать на собеседовании. Твоя задача – ему понравиться, тогда и работа твоя.

– Понравиться? – напряглась я. – Он ведь не… У личной помощницы не будет… дополнительных обязанностей?

– Ну, тут уж как договоритесь, – хмыкнула знакомая. – Да не пугайся ты заранее! Вокруг него знаешь какие девки вертятся? На любой вкус! Нужна ты ему, такая скромница, – покосилась она неодобрительно на мою длинную летнюю юбку. – Красивые же ноги, зачем прячешь? Прикупи деловой костюм, чтобы фигуру подчёркивал, но в меру, без пошлости.

Так я и сделала. И в назначенный день стояла, ожидая лифт, подтягивая непривычного фасона светло-синий костюм. Было страшно – не укажут ли мне сразу с порога на дверь? Сейчас все работодатели хотят уже опытных сотрудников. И при этом молодых, вот парадокс.

Я уже входила в лифт, когда у меня внезапно появилась компания. Развернулась и практически уткнулась носом в широкую мужскую грудь. И испуганно отшатнулась от незнакомца, увидев, что испачкала блеском для губ его белоснежную рубашку.

– Ой! – не удержалась я. Первая мысль, лихорадочно промелькнувшая в голове: «Сколько стоит эта рубашка?» Потому что мой сосед по лифту её явно не на вещевом рынке покупал, как я свой сегодняшний костюм, так что стоимость этой вещи вполне могла превышать цену всего, что на мне надето.

И почему только он не подождал следующий лифт? Опаздывает на совещание, что ли? Первое очень важное собеседование – и такая подстава!

– Упс, – ухмыльнулся мужчина, и я наконец-то подняла на него взгляд. Подняла и пропала.

Нет, он не являлся красавцем в классическом понимании. Слишком резкие черты лица. Нос крупноват. И на контрасте – чувственные губы, сейчас искривлённые в усмешке. Незнакомец явно потешался над моим конфузом.

Однако что-то в нём было. Что-то, что притягивало взгляд. Может быть, аура властности. Уверенности в себе. Богатства. А ещё мне подумалось, что в мужчине наверняка течёт восточная кровь. Густые волосы – не просто брюнетистые, а иссиня-чёрные, такие же брови и щетина на смуглых щеках, глубокие тёмные глаза.

Он был полной противоположностью мне – белокожей голубоглазой блондинке.

А противоположности, как известно, притягиваются. Стоп. Откуда вообще взялась эта мысль?..

Должно быть, волнение сказалось. В ночь накануне собеседования я почти не спала. Нервничала, как всё пройдёт, а под утро у дедушки случился очередной приступ, пришлось вызывать скорую помощь. В больницу не увезли – сделали укол. Но сказали, что нужна плановая госпитализация и что я должна его уговорить, потому что люди вроде него обычно неохотно соглашаются сменить родной дом на больничную палату даже на недолгое время. Я пообещала, что уговорю. Непростая задача, но куда деваться?..

– Как проблему решать будем? – осведомился мужчина.

– Я постираю! – выпалила я. – Нет… оплачу вам химчистку! Они ведь… справятся?

– Этот материал нельзя чистить в химчистке, – отозвался он.

– Тогда надо постирать… В стиральной машине, там есть специальный режим для рубашек… вроде бы, – добавила я неуверенно. Неуверенно, потому что у нас с дедушкой такого агрегата не было – старая ещё советских времён машинка сломалась давно, а на новую денег всё не хватало. – А пока можно замыть… Есть мыло-пятновыводитель, с ним и следа не останется.