Кровь королей

— Чем казнь не зрелище? — говорила она, словно Кирстен вчера, попытавшаяся урезонить споры Джеймса со старшим сыном, — Крестьяне, помещики, знать, все любят смотреть этот «анатомический театр», — пожала она приоткрытыми в дизайне платья плечами.

— Довольно кровопролития, — поднёс Джеймс пальцы к вискам, — Мы итак последние дни только и делаем, что калечим да умерщвляем людей. Льём на них кипящую смолу, сжигаем огненными вихрями, осыпаем стрелами, крошим мечами…

— Людей? Да как у тебя совести хватает такую шваль, что неслась на крепость к людям приравнивать, — цокнула недовольная королева-мать языком.

Арлин благополучно скрылась, пока стражники глазели в сторону распахнутых дверей тронного зала на семейную ссору Дайнеров. Так что последний приказ королевы, вступавший в конфликт с повелением короля, они как бы пропустили мимо ушей, таки выбрав, кому в Олмаре всё-таки стоит подчиняться. Пусть немного и рискуя своим назначением в распорядке стражи, опасаясь оказаться завтра уже не у тронного зала, а где-нибудь у зловонной конюшни, а то и хуже, но подчинись они Саре, монарх смело мог бы велеть их казнить на месте, и был бы по сути прав, а потому из двух зол следовало бы выбирать меньшее.

— Мне грустно от того, что во враге ты не способна разглядеть человека, — проговорил Джеймс матери, — Знаешь, мне кажется, что упадок Гектора был в том числе и от таких мыслей. Он всегда учил и воспитывал нас, что наши противники на троне, такие как Виаланты, как Ричард Аркхарт, они не такие как мы. Словно они иного сорта, гнилые интриганы, воинственные, завистливые, хитрые. И что?! А Дайнеры, значит, не могут хитрить? Не могут рваться в сражение? Не могут придумать собственных интриг? Почему вдруг эти качества стали подаваться нам, как отрицательные? Они такие же люди, как и мы, мама. И мы точно такие же люди, как они. И те, кто нападал на Олмар, преследовали какие-то свои святые, неведомые и, может, непонятные нам цели, но они шли сюда умирать со своей правдой! И хотели нас переубивать не просто так, не потому, что они злые убийцы, желающие крови и захотевшие почему-то смерти королевской семьи! У них явно были на то чёткие и объяснимые мотивы. Как они есть у всех недовольных крестьян. У всех, кто сегодня с жалобами и проблемами приходит сегодня сюда!

— Всякие там Кроули для меня люди «второго сорта» не потому, что отличаются цветом кожи или заклинают демонов, — отвечала ему мать, — А потому, что своей политикой расходятся с курсом, принятым моей семьёй и мечтают нас свергнуть с трона, заняв правящее место! С чего мне вдруг почитать таких людей? Это невежи и дикари, они ничем не лучше тех варваров, диких гномьих племён или орков, проживающих вне наших границ.

— А я их уважаю и нахожу себе равными, — говорил Джеймс, — Король всегда ратует за свой народ, за каждую территорию. У меня сердце кровью обливается, что крестьяне недовольны налогами, но не можем мы уже жить и процветать на одну десятину их подати, как было при Гекторе и двадцать лет после него. Потому и пришлось мне сделать меры сбора жёстче несколько лет назад. Королю нельзя давать слабину, но и править твёрдой рукой нужно так, чтобы при этом самому всё-таки оставаться человеком!

— А я при тебе, словно Высший Совет. Во главе всей власти поставила, а вмешиваться в это самое правление, выходит, и права не имею, — заключила Сара, собираясь уходить.

— Я ценю твои советы, когда они уместны. А если казнить всех направо и налево, то скоро никого не останется. Я итак знаю, что мне делать со своими поданными, — сказал ей король, — Вот, кстати, по какому делу ты вообще сюда явилась? — поинтересовался он, — Ты же до входа в зал и понятия не имела, что пришла Арлин. Отсюда не выходил ни один слуга, чтобы тебе сообщить о ней.

— Я шла напомнить, что твое здоровье важнее кого бы то ни было в королевстве, и позвать к столу, чтобы ты здесь весь день так и не просидел, голодая и слушая нытьё горожан и утопая в их сверх-важных проблемах, — ответила она, — Но, я смотрю вы с народом прекрасно спелись в одно целое. И ты здесь главный, ты и решай, когда тебе трапезничать и с кем, — хмыкнула она, гордо разворачиваясь и собираясь уходить.

— Народ, стража, придворные, мы все едины! — крикнул он следом, — Только крепко сжатый кулак действительно мощный! Мы не ладонь с разрозненными пальцами, где у всех свой интерес в отношении своего места и значимости. От слуг и крестьян, ремесленников и менял, музыкантов и уличных артистов до гвардейцев, купцов, лордов, волшебников и герцогов! Все мы — одно Объединённое Королевство Энторион! — заявлял король, привстав с трона и сжимая в кулак правую руку.

— Только при всеобщем равенстве, сын, все вокруг забудут чем так важен тот, кто восседает на троне, — заметила она, после чего повернулась к Корлицию, — Что же вы стоите, примицерий? Идёмте, мне нужна ваша помощь в одном важном деле.

Джеймс решил, что в зале у него более важные дела, чем соваться в поиски наёмника, не выполнившего свой наказ более двадцати лет тому назад. Тот мог быть уже мёртв, отойти от дел, кануть в небытие, сменить имя и уехать, даже обнищать и стать среди оборванцев, что нападали на Олмар, пытаясь взять непреступную крепость.

— Архитектор Лумис Сионис! — представил следующего визитёра короля, таки знакомого человека, ленивый рыжий мужчина со списком, вглядываясь в текст заметок об очереди своими маленькими «поросячьими» глазками, и зачем-то добавил, — Не родственник! — по всей видимости, имея в виду, что этот Сионис к одной высокопоставленной даме, руководящей Гильдией Воздуха и Некрополисом, полу-вампирше Вайлет Сионис никакого отношения не имеет, просто однофамилец.

— Сохрани, — протянул король Эйверю письмо и конверт от Арлин, пока архитектор шагал от входа по ковру в сторону трона, — После всего этого заглянем к экспертам для анализа. Может, выясним что-нибудь, — понадеялся он на алхимиков и других учёных, способных определить различные нюансы изготовления используемых материалов.

Было любопытно, что и само письмо и конверт сделаны из бумаги, что получить из рук такой простолюдинки, как Арлин, уже само по себе выглядело немыслимо, и сей факт крайне озадачил короля. Потому и визит к знающим людям был неизбежен, чтобы попытаться хоть что-то выяснить, не прибегая к методам Сары, которая бы бедняжку запытала до смерти, так ничего и не выведав, ведь та сама сейчас понятия не имела, иначе бы, может, даже обо всём сама и сказала своему королю.

Но сейчас перед ним уже был один из архитекторов. Плечистый, высокий, но, похоже, давно забросивший следить за собственным телом, так что былая мышечная масса плавно с годами переплывала в жировую. Он оставался крупным, но не смотрелся уже столь фактурным и мужественным, каким когда-то был, вероятно до своей женитьбы.

В любом случае, он, как труженик ума, расчётов и проектирования чертежей не нуждался в регулярном применении силы. Не был ни кузнецом, ни стражником, ни даже строителем. Он был архитектором, прекрасно справлявшимся с различными громоздкими задачами. Этот черноволосый и черноокий мужчина с зачёсанной назад причёской, был родом из Кхорна и уже лет двадцать не видел родных земель, работая над самым масштабным проектом лучшего друга короля Дрейка Кромвелла — над его величавым замком, чьё строительство закончилось вот лишь нынешней весной.

Сам Дрейк со своей семьёй в скорее должен был приехать к празднованию юбилея королевской дочери, а вот славно потрудившийся на него опытный зодчий был уже здесь перед Его Величеством, перечисляя свои разные и предыдущие проекты и работы, дабы лишь после этого перейти к сути. Ведь времени, что у именитого архитектора, что у самого просто бедняка перед королём отводилось одинаково — пока бегут песчинки в перевёрнутых часах.

— И теперь, думаю, что созрел для этой великой идеи! Ваше Величество! Чудеса Королевства есть в Ракшасе, Астелии, Унтаре, Гладшире и Скальдуме! Ничего нет у нас в Кхорне! Даже кандидат в этот список и тот на земле Лекки, в Иридиуме! — напоминал он и без того всем известные факты, — Более того, первые два из них вообще посвящены чужим богам! А мы их всё ещё возвеличиваем, как чудеса инженерной мысли и архитектуры! Почему нет памятника Семерым Богам такого же заслуженного масштаба? Вы не находите это несправедливым? А потому, не хочет ли Дайнер Второй прославиться возвещением в Кхорне самого крупного и самого величественного собора, годящегося на звание нового Чуда Королевства? — интересовался он, закончив своё предложение Его Величеству.