Мечты сбываются!

Певец так же внимательно рассматривал меня

- Ты кто? – наконец задал он вопрос. – Я откуда-то тебя знаю. Точно.

Глава 41

- Кейт Сноу. – произнесла я. – А видел ты меня, скорее всего на плакатах, развешенных по всему городу.

- А я – Раян. Ладенсон. – зачем-то добавил он. – Ну, наверняка, ты меня узнала, – произнес он, искренне улыбаясь.

- Вообще-то я думала, что Маргарет Ладен – это твое настоящее имя.

- Да ладно, - хмыкнул Раян, - все знают, что это - мой псевдоним. – Что у тебя случилось?

Едва вернувшееся хорошее настроение испарилось без следа. На глаза навернулись слезы.

- Прости, - пробормотал Ладенсон, - идём, ляжешь в моей комнате, а я тут переночую.

Он и впрямь ловко застелил чистую простынь и надел новую наволочку, пожелал спокойной ночи и быстро удалился из комнаты.

***

На улицах города всё оставалось таким же, равнодушные прохожие спешили по делам, машины сновали по дорогам, дети бежали в школы, птицы перелетали с веток на скамейки, и всё это, освещало утреннее солнце. Миру дела не было до драмы, разыгравшейся прошлой ночью.

Некоторые внимательные коллеги по съёмочной площадке заметили едва различимые перемены в моей внешности. С моего лица навсегда исчезла мягкость, наивность двухнедельного щенка, уступая место холодной, насмешливой жестокости. Я не улыбалась больше, не задирала голову в небо, не любовалась дождем и радугой. Начала грубить всем вокруг. В двадцать один год я полностью разочаровалась в этой жизни.

- Какая муха тебя укусила? – не понимали меня знакомые.

- Зазвездилась, наверное, - недовольно бурчал обслуживающий персонал.

- Лишний форинт заработала и теперь человеком быть перестала? – орала на меня мать.

Я пробовала пить и курить, чтобы хоть как-то заглушить мысли о Дэвиде, постригла волосы по короче, перекрасила их в черный цвет, стала делать яркий макияж. Мое нутро никак не могло принять и понять факт «особенности» Дэвида. Ведь так не бывает. Так не могло произойти именно со мной! И тем не менее, это случилось.

Раян начал частенько захаживать ко мне. Он времени явно не терял.

Первый раз он явился на съёмочную площадку под предлогом принесенного платья, оставленного у него дома. Потом находил иные предлоги, а после, начал заходить без видимого повода. Ради интереса я иногда смотрела фанатские видео из выступлений рок певца. На сцене, мой новый знакомый, и впрямь выглядел, словно посланник ада. На самом деле, без устрашающего грима и сатанинской атрибутики, Ладенсон был премилым человеком, разводящим зимний сад филодендронов на террасе и с удовольствием, готовящим десерты из желе и фруктов для друзей.

Ходить с ним в рестораны, и появляться на публике было совершенно не трудно: без грима его никто не узнавал, на меня, так же мало обращали внимание. Дважды разведенный, он платил неплохое содержание бывшим женам и дочерям, обеспечивал отличную жизнь своей престарелой, но эксцентричной маме, и был, по его словам, абсолютно свободным человеком.

Теперь мое утро начиналось с банального сообщения о «Добром Утре», а вечер заканчивался пожеланиями «Спокойной Ночи».  В течение дня он так же забрасывал меня посланиями.

Я не могла не почувствовать, что он испытывает ко мне интерес и влечение, а возможно и нечто большее. Мне, несомненно, это льстило, поднимало самооценку, уроненную другим «роковым» брюнетом, но и одновременно и взращивало чувство вины к этому доброму человеку – я ведь никогда не смогу ответить ему взаимностью.

Глава 42

Новый проект – фильм по мотивам книги «Нигде» требовал моей поездки на Родину – ведь основное действие происходило в Копейских горах, а так же в декорациях Тирополя.

- Я поеду с тобой! – безапелляционным тоном заявил Раян.

Ну вот, только этого не хватало. Мало того, что мне было волнительно вернуться «домой» после более чем трехлетней отлучки, боязно встретиться с одноклассниками и подругами, которым я даже ни разу не позвонила и не ответила на их электронные письма. Так еще и с ним. Отдать бы все на свете, чтобы только поменять этих мужчин местами. Эти слова нужно было произнести Дэвиду. Это он должен был непременно посетить маленькую квартирку на окраине Тирополя и почувствовать, как буквально все там пропитано огромной любовью к нему… Какая несправедливость… ведь ему меньше всего нужна была эта самая любовь…

Съёмочная группа летела практически полным составом чартерным рейсом без пересадок. Ладенсон, забросив все дела, сидел на соседнем со мной кресле и не сводил с меня взгляда.

- Давно со мной такого уже не было. – признался он тихим голосом. - Ради тебя я оказался готовым на всё: даже смог отменить выступления и поволочиться в далекую страну третьего мира, лишь бы быть рядом с тобою.

Я, зажмурившись, растворилась в музыке версилонского исполнителя, лившейся из наушников. Возращение домой. Такое странное радостное и грустное чувство одновременно. Приоткрыв глаза, я вглядывалась в горы и леса, обрамляющие их. «Нигде», - подумалось мне, - «вот оно, мое нигде»! Оставалось добавить, «Никто» и «Никогда». Вот и допишу трилогию на досуге.

Объявили посадку. Из самолета на нас дохнуло жаркое, словно из гриля, дуновение Тирославского ветра.

- И это Март? – Недовольно, но восхищенно ахнул Раян.

- Мда… Глобальное потепление, - тихо проговорила девушка.

Быстро пройдя все формальные процедуры, несколько автобусов отвезли команду по отелям, я же, накануне отлета, взяв ключ от своей квартирки у мамы, намеревалась переночевать там.

Раян, пожелав посмотреть на мое «родовое гнездо», с любопытством разглядывал столицу маленького государства. Он трижды побывал в Версилонии во время гастролей, но в провинциальные города никогда не заезжал – времени не хватало, так же как и интереса. А уж Тирополь был для него такой Тьмутараканью, что и словами не описать.

Я, во все глаза глядела на знакомые улочки, ничуть не изменившиеся со времен аварии, на скверики, парки, кварталы… Непередаваемое чувство. Грудь сдавило чем-то родным, непонятным…

Потянулся мой родной район, оформленный типовыми обшарпанными многоэтажками. Вот мой дом и подъезд. Отпустив такси, я застыла в нерешительности, а рок певец принялся озираться по сторонам. Во дворе бегали мальчишки, пожилая женщина развешивала белье прямо в огороде, перед окнами первого этажа. Разгуливала крупная дворняга, сосед с шестого этажа медленно курил на балконе, не спеша рассматривая вновь прибывших.

Едва живая от нахлынувших эмоций я, поддерживаемая Раяном, зашла в бетонный, пахнувший кошками подъезд. Защемило в сердце от вида жалкой поцарапанной двери. Руки тряслись, и я никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Тогда Ладенсон нежно выхватил этот самый ключ и уверенно открыл дверь.

До боли родная прихожая, длинный коридор и двери в три комнаты, ванную, туалет и кухню. Моя рука автоматически потянулась к выключателю. Надо же, тело на подсознательном уровне помнит, как девочкой, делало это тысячи раз. Под потолком вспыхнула одинокая тусклая лампочка, осветившая зеленую, местами протертую дорожку. На вешалках и полках для обуви скопился приличный слой пыли. Повсюду была паутина и спертый, годами не проветриваемый воздух. Глаза мои, опухшие от слез, приковались к ковру, висевшему над моей бывшей кроватью. Там, пришпиленная жалкой кнопкой, висела вырезанная из журнала фотография Дэвида. На секретере, под стеклом красовался собственноручный, кое-как, нарисованный, черно-белый портрет моего кумира.

Я, не в силах больше стоять на ногах тяжело опустилась на кровать, где провела столько бессонных ночей в мечтах о нем. Раян понял все без слов.

- Значит, все-таки, он… Да что вы все в нем находите-то?! – задал музыкант риторический вопрос.

- Уж не ожидал ли ты увидеть здесь свои фотографии? – хмыкнула я.

- Точно не здесь. Иначе, ты бы стала играть рок. Вернемся в отель?