Страница 8 из 70
Сварог хмыкнул. Он и в самом деле, как раз перед свадьбой, предвидя если не эксцессы, то всевозможные выходки и проказы, прочитал Мяусу подробную лекцию о том, что такое «пьяное состояние» и как следует обходиться с человеком, в этаком состоянии пребывающим. Разумеется, он тогда не имел в виду Яну, кто же знал, что она однажды этак вот загуляет ради успокоения души — но Мяус, естественно, прекрасно помнил, что указания Сварога относятся ко всем человеческим экземплярам вообще.
— И чем кончилось? — с любопытством спросил он.
— Вы наказывали, что для каждого конкретного случая необходима своя импровизация — и объяснили основы методики. Применительно к данному случаю я и пустил в ход действия, именуемые «лгать»: солгал, что в это время суток все летательные аппараты Хелльстада бездействуют ввиду особых природных условий, а отправляться туда пешком было бы слишком далеко. Ее величество поверила, но употребила совершенно непонятные мне слова… — он старательно воспроизвел затейливую тираду на русском языке, почерпнутую Яной, увы, из памяти самого Сварога. — После чего велела принести еще вина и о поездке на Гун-Деми-Тенгри более не вспоминала. И на следующий день тоже. Произошел еще незначительный инцидент вчера ночью. Ее величество уснула, не погасив приспособление для пускания дыма, именуемое «сигарета», и покрывало на постели загорелось. Золотые Медвежата ликвидировали огонь за несколько секунд.
Сварог похвалил себя за предусмотрительность. В свое время, обустраивая Яну в Аметистовой башенке, он решил, что для разных мелких услуг не следует использовать Золотых Истуканов — Яне они решительно не нравились, а вообще без слуг не обойтись: имперская бытовая магия, как обращенная вовне, здесь не действует. Вот и распорядился изготовить двух золотых медвежат размерами раза в два побольше Мяуса — по рисунку, взятому им из земной детской книжки. Медвежата получились обаятельными, Яне понравились, она даже дала им имена, одному женское, другому мужское. Вот и пригодились, как нельзя лучше.
— Значит, сейчас она спит… — задумчиво сказал он.
— Да, государь. «Сон» наступил опять-таки раньше урочного времени, так что, по моему мнению, был вызван вином. Какие будут распоряжения касательно королевы?
— Никаких, — сказал Сварог. — Пусть все продолжается по-прежнему. А вот касательно кое-чего другого распоряжения будут, долгие и обстоятельные… Вы сейчас же отправитесь в Велордеран, в наблюдательный центр…
Хорошо, что роботам не приходится ничего повторять дважды — и все равно, обстоятельные инструкции отняли чуть ли не десять минут. Зато, отключив связь, Сварог почувствовал себя превосходно. Теперь оставалось только сидеть и ждать. И он отправился в крохотную кухоньку, где в два счета настучал обильный ужин из своих любимых блюд — вот теперь можно было и успокоить бунтующую утробу.
После пары добрых стопок доброго келимаса душа запросила совершеннейшего безделья. Он связался с профессором Ремером и вежливо поинтересовался, нельзя ли перенести обсуждение курса лечения на завтрашнее утро. Не в одной жажде безделья тут было дело: Латрок мог прилететь раньше, чем выйдут на связь Золотые Обезьяны, пришлось бы придумывать какие-то неубедительные отговорки, а этого никак не хотелось…
Ремер, к его радости, согласился легко. И Сварог занялся содержимым блюд, тарелок и прочей роскошной утвари, а вот на содержимое бутылок решил пока что не налегать, чтобы сохранить до поры до времени трезвую голову.
Золотые Обезьяны справились даже быстрее, чем он рассчитывал, — минут за двадцать пять, экран зажегся даже раньше, чем он успел покончить с ужином. Но делу это нисколечко не мешало: нетрудно есть и слушатъ…
Как и распорядился Сварог, они начали с компьютеров девятого стола и восьмого департамента. Как выяснилось, Канцлер его нисколечко не обманывал: в текущем делопроизводстве обеих контор отыскались соответствующие приказы о назначении на время его отпуска временно исполняющих обязанности, и это были именно что генерал Гаури и лейтенант Дегро. Девятый стол и восьмой департамент работали в обычном режиме, как и прочие имперские учреждения, по которым этаким заячьим скоком пронеслись Золотые Обезьяны. Ни малейших признаков чрезвычайного положения, тревог какого бы то ни было цвета. Государственно-спецслужбистская машина исправно работала в привычном ритме — точнее, практически не работала, учитывая, что на Таларе сейчас раннее утро, на местах сидели разве что дежурные, но так исстари заведено при любой погоде.
Так что вывод следовал приятный: обе спецслужбы по-прежнему оставались в руках Сварога. Предположим, он не мог давать им никакие приказания — но был уверен, что те, кто его сейчас замещает, оценят ситуацию совершенно правильно, ничего секретного наружу не выпустят, а любые приказы извне, хоть в чем то задевающие какие бы то ни было интересы Сварога, попросту проигнорируют — опираясь при этом на уставы, параграфы и прочие бюрократические крючкотворства.
Генерала Гаури он узнал достаточно и вполне ему доверял. Еще и от того, что у генерала было одно ценное качество: он крайне доволен своим нынешним постом, напрямую связанным с чисто оперативной работой, и никакое повышение его не интересует — потому что усадило бы в чисто бюрократическое кресло (иногда Гаури казался Сварогу форменным вторым Брагертом, только гораздо более повзрослевшим, остепенившимся и серьезным). Ну, а с Каниллой все было ясно без лишних раздумий…
Точно такой же покой царил в его королевствах. Интагар, Брейсингем, Баглю и еще с дюжину облеченных доверием сподвижников, все до единого ранние пташки, уже сидели в своих кабинетах, занимаясь обычными, повседневными делами без малейшего волнения или нервозности. Во всех его столицах и еще паре десятков крупных городов, которые Обезьяны опять-таки в быстром темпе обозрели, тоже не наблюдалось ни малейшего волнения или тревоги. Самое обычное утро, наполненное самыми обычными деловыми работами, как вчера, как позавчера, как десять лет назад. Лавочники отпирали лавки, ремесленники стекались к мастерским, рабочие — к фабрикам, в речных и морских портах начиналась привычная суета, разъезжались по домам прокутившие всю ночь дворяне, степенно шагали на службу чиновники, спокойно стояли на постах полицейские, открылись первые кабаки, рестораны и таверны, в города и из городов тянулись обозы с разнообразнейшими грузами, и в деревнях было то же самое…
Все это успокоило Сварога полностью: куда ни глянь глазами Золотых Обезьян, все работает, как налаженный механизм, без малейших сбоев и осложнений, без тени чрезвычайщины, смут, паники.
Он, правда, не знал, что происходит в Империи — но ждать не так уж долго, до того момента, когда продерет глазыньки Яна — о чем тут же прилежно доложит Мяус. Самому ее беспокоить не стоит — коли уж решила оттянуться на всю катушку, пусть продолжает, пока самой не надоест, у каждого свои способы снимать стресс…
Самым последним, как он и приказывал, поступил обзор того чертова моста. Как и следовало ожидать, Доран-ан-Тег лежал возле замшелых каменных перил в виде сплошной стенки высотой человеку по колено. Судя по тому, что поблизости не наблюдалось ни трупов, ни хотя бы отрубленных блудливых рученек, никто и не попытался к нему подойти. Следовательно, там, внизу, было уже прекрасно известно, что король королей живехонек… Тут же, поблизости, обнаружилась и митра. Сам лес был пуст, если не считать валявшихся там и сям трупов, исключительно мужских, — ну конечно, облаву давно закончили, всех взятых в плен угнали куда следует, войска ушли, не оставив на мосту караулов — все прекрасно знали, что Доран-ан-Тег при живом хозяине, пусть и пребывающем где-то за тридевять земель, никому в руки не дастся, наоборот, лишит нахалов этих самых рученек…
Словом, ничто пока что не позволяло заподозрить Канцлера в неискренности. Даже если в Империи и происходили какие-то потаенные игры, во всем остальном Канцлер ни капельки не солгал. Одним словом, остается ждать, пока Яне надоест пребывать в объятиях Бахуса — к которым, хотя Бахус безусловно и мужского рода, ревновать нет никакого смысла…