Страница 11 из 70
— В общем, я немедленно вставила и ее, и сына в список на изъятие, — сказала Канилла. — И отдала приказ, чтобы еще раз тщательнейшим образом проверили всех остальных — у кого-то еще тоже может оказаться на стороне ребенок или какая-нибудь беззаветная любовь. Или еще кто-то, чья смерть в Шторме окажется для изъятого нешуточным потрясением. Над этим уже начали работать.
— Ты молодец, Кани, — сказал Сварог искренне. — Действительно… никак не скажешь, что с ближайшим окружением изымаемых работали спустя рукава, но работали все же с лупой, а надо было с микроскопом. Я очень рад тебя видеть, но… (он понимал, что это глупо, но все же невольно оглянулся так, словно за спиной у него угнездился соглядатай, жадно слушавший). — Но, в конце концов, это могло и подождать — коли уж работа отлично идет без меня. Ты все же чуточку неосмотрительно поступила, когда сюда прилетела. Ну конечно, твой брагант не засекла ни одна собака, машины спецслужб для Сферы словно бы невидимы, мы оба это давно и прекрасно знаем. Но ты ведь сейчас не в браганте. Я еще в прошлый раз, после того, как побывал здесь, запросил полную информацию об этом заведении — коли уж мне, ясно было, предстояло здесь отдыхать. Здесь есть средства наблюдения, накрывающие всю территорию — и позволяющие наблюдать, что происходит в домиках. Это понятно: иногда здесь оказываются люди в таком состоянии психики, что за ними просто необходимо наблюдать, это, в конце концов, не санаторий, а, называя вещи своими именами, психиатрическая лечебница… И всегда есть ночной дежурный врач, я уверен, он и сейчас на посту, хотя «отдыхающий» здесь один-единственный, то бишь я — у медиков своя бюрократия, уставы и регламенты… Вдруг возьмет и рутины ради посмотрит на пляж? Я это тут же определю, но воспрепятствовать не смогу. Неприятностей у тебя, конечно, не будет никаких, потому что ты никаких запретов не нарушала, но… Будет пятнышко на репутации серьезного, ответственного работника. Сама знаешь, до сих пор некоторые считают, что ты по молодости лет и бесшабашности характера еще не вполне серьезная и чуточку безответственная. И если бы только речь шла о врагах и недоброжелателях… Если тебя здесь засекут… Опять за спиной начнутся шепотки типа: «Эта безответственная девчонка…»
Он хорошо видел в ярком лунном свете очаровательное личико Каниллы — и на нем не было ни тени беспокойства. Наоборот, она словно бы слушала с хорошо скрываемой скукой — хотя эти шепотки за спиной ее изрядно раздражали, и она старалась не подставляться…
— Не беспокойтесь, командир, — сказала Канилла с мимолетной улыбкой. — Видите ли… Я сейчас невидимка для всех окружающих, кроме вас. И мой брагант тоже. Слово офицера, так и обстоит. Вы об этом просто-напросто не могли знать, потому что все произошло совсем недавно, конкретнее — позавчера, когда вы еще спали…
Сварог помолчал немного. Потом наполнил стопочки и сказал медленно:
— Кани, если откровенно, ты меня несколько раз по-настоящему удивляла. По разным причинам и при разных обстоятельствах. Вот и сейчас… Ты же прекрасно должна знать, что наши заклинания на невидимость действуют только на жителей земли. Любой лар тебя увидит — а врачи здесь исключительно лары… Подожди, подожди… «Произошло». Что произошло?
— Можно, я начну издалека? — поинтересовалась Канилла самым невинным тоном (каковой, Сварог давно убедился, в ее устах маскировал очередное лукавство).
— Ну, давай издалека…
— Там, в вашем домике, вас ждет Верди, — сообщила Канилла. — Когда она узнала, что я лечу к вам, ни о чем не просила, но смотрела так умоляюще, что у меня сердце дрогнуло… Я вас наверняка опять удивила, командир? Ну что поделать, если я все про вас с ней знаю. Я за вами не шпионила намеренно, не подумайте, так уж получилось, практически случайно…
Сварог хотел прокомментировать это смачной тирадой на родном языке, но вовремя вспомнил, что Канилла знает русский. И сердито молчал.
— Я бы в жизни не стала сводничать, зайди речь о ком-то другом, — сказала Канилла. — Как-никак Янка — моя лучшая подруга. Я, конечно, при вас и словечка бы не проронила, но отнеслась бы очень неодобрительно. Вот только Верди — совсем другое. Дело даже не в том, что она в вас влюблена, как кошка. Само по себе это ничего бы не значило. Все дело в ней. Она славная девочка и перенесла столько, что вы для нее — нечто вроде целительного лекарства. Ее необходимо отогреть, а делать это можно одним-единственным способом… Вы это не хуже меня понимаете, правда?
— Правда, — неохотно признался Сварог.
— Вот видите. Сложно все… Так что я нисколечко не осуждаю ни ее, ни вас. Наоборот, содействовать готова… Вы меня только не выдавайте, ладно? Янка как-то говорила, что к кому-кому, а к Верди не стала бы вас ревновать, даже если бы застукала в постели. Из тех самых побуждений, которые я вам только что изложила.
— Она и мне похожее говорила, и вовсе не шутя, — сказал Сварог.
— Ну вот видите. Так что совесть у вас чиста. Завтра утром я за ней прилечу, Янка к этому времени, ручаюсь, будет еще оставаться в Вентордеране…
— Подожди, — сказал Сварог. — А какая связь меж Верди и этой твоей невидимостью, в которой ты так уверена?
— Я же сказала, что начну издалека. Давайте по порядку… Я несколько раз возила Верди к себе в гости, в манор. У нас прекрасные отношения. Иногда у меня собиралась компания, иногда мы с ней устраивали девичьи посиделки с глазу на глаз. И в последний раз тоже собирались посидеть вдвоем, поболтать, очередной фильм с Той Стороны посмотреть… Почти сразу же после того, как мы прилетели, со мной связалась бабушка и спросила, может ли прилететь в гости. Она любит вот так, без предупреждения. Узнала, что я у себя в маноре, ей было скучно. Конечно, я сказала, что всегда рада ее видеть. И это чистая правда. К тому же она любит знакомиться с моими друзьями снизу. С Гаржаком уже знакома, — Канилла опустила глаза в наигранном смущении. — И вполне его одобрила. Сказала только, что шалопай он изрядный, но у мужчин это неискоренимо… В общем, бабушка прилетела. Верди ей определенно понравилась, конечно, фильм мы не смотрели — сидели у камина и болтали. Точнее, говорила в основном Верди — рассказывала, как она жила в отцовском замке, о крестьянах, вообще о деревенских нравах, обычаях, суевериях. Бабушка очень любит слушать рассказы о жизни на земле, она же оттуда родом. И вот, в один прекрасный момент, когда Верди стала рассказывать о деревенских колдунцах, точнее, об одном заведенном на земле порядке… Есть, оказывается, у крестьян стариннейший, неведомо в какую древность уходящий обычай: они для своих нужд рубят далеко не каждое дерево. Только то, которое сначала обследует, что ли, деревенский колдун. И скажет: вот это можно рубить, а это категорически нельзя. Крестьяне никогда не поступают ему наперекор. Опять-таки с неведомо каких времен сохраняется стойкое убеждение: если колдуна не послушают, ослушника ждут всяческие напасти. Короче говоря, оказалось, что есть не только рудознатцы, но и древознатцы. Я о них первый раз слышала. А вы?
Сварог старательно задумался. Кивнул:
— Давно тому что-то такое краем уха слышал. И не стал придавать значения: у крестьян много такой мелкой домашней магии, которую к серьезным делам не приспособить. А потому ею пренебрегают. Благо, она не черная…
— Понятно… Так вот, когда бабушка об этом услышала, с ней словно что-то произошло. Уж свою-то бабушку я прекрасно знаю и никак не могла ошибиться. Она не удивилась, не встревожилась, ничего подобного — просто создалось такое впечатление, что эта тема ее страшно заинтересовала. Она принялась расспрашивать Верди самым дотошнейшим образом, мельчайшими деталями интересовалась: как становятся древознатцами, передается ли это по наследству или бывает и иначе, как все проходит, что именно случается с ослушниками… Так, словно экзамен принимала по очень серьезному предмету. Верди мимоходом упомянула, что этому обычаю следуют и постоянно живущие в деревне дворяне вроде ее отца — бабушка и тут начала вникать в мельчайшие детали. Мне, признаюсь это очень быстро чертовски наскучило, но не могла же я обрывать бабушку. Я же видела, как это ее заинтересовало, неизвестно почему. Сидела и старательно притворялась, что мне вовсе не скучно. Это больше часа тянулось. Потом бабушка, так мне показалось, узнала все, что хотела узнать. И перевела разговор на другие темы. В общем, хорошо посидели. А назавтра бабушка меня вызвала к себе и принялась расспрашивать, не слышала ли я по службе чего-то об этих древознатцах и не занимаемся ли мы ими. Первый раз в жизни она расспрашивала о моей службе… Я ей ответила чистую правду: никто этим не занимается, я вообще ни о ком таком не слышала до того вечера. Она словно бы надолго призадумалась, а потом сказала: «Надо бы мне как-нибудь поговорить с лордом Сварогом. Дело не к спеху, но надо непременно…»