Страница 3 из 23
Он протягивает свой стакан Жанне и устремляется к танцполу. Какая-то девушка подмигивает ему, и Нильс начинает отрываться по полной; девица не отстаёт. Я всегда умиляюсь, когда он пытается вызвать мою ревность.
– Почему ты позволяешь ему зажигать с другими?! – кричит Жанна, отхлёбывая из стакана Нильса.
– Потому что вы – единственные, с кем я подружилась за семнадцать лет жизни. Представь, можно просто дружить с парнем!
– А классно, наверное, закрутить роман с лучшим другом! Наконец кого-то будет интересовать не только твоё тело!
Я чокаюсь с ней.
– Это будет непоправимо.
– Да, точно. Не стоит тебе спать с Нильсом. Он слишком влюблён. Начнёт переживать, обливаться слезами. Получится ужасно неловко.
Жанна мотает головой и хохочет, обнимая меня за талию. Потом, сильно прищурившись, оглядывает зал. Эта дурёха упрямо отказывается носить очки на людях.
– А он кто? Тот секс-символ, который ест тебя глазами с тех пор, как мы вошли?
Даже не хочется оборачиваться. Во-первых, ненавижу, когда Жанна задаётся целью найти мне парня. Во-вторых, я почему-то и так знаю, о ком она говорит. Я начинаю ёрзать, как всегда, когда расстроена или нервничаю. Или чувствую близкую опасность. Музыка взрывается прямо в кишках, Жанна орёт в ухо:
– Перестань разыгрывать недотрогу! Если ты не отвечаешь на взгляд парня, который на тебя смотрит, другая отобьёт его в течение девяти секунд! Об этом писали в журнале!
Что-то – притяжение пропасти или глупость – заставляет меня обернуться. Да, интуиция не подвела. Это действительно он. Я притворяюсь равнодушной.
– Ты говоришь о том старике?
– Старике! – Жанна закатывает глаза. – Ему лет тридцать пять всего! Не возраст, а мечта!
Она хватает меня за руку и принимается поучать.
– А тебе кто нужен? Прыщавый малолетка, который будет рыскать по твоему «Инстаграму», пытаясь понять, хочешь ли ты с ним встречаться?
Жанна права в одном: тот тип на меня пялится. И, видимо, делает это с момента нашей стычки. Внутри поднимается тревога, говорящая: «Беги прочь. И побыстрей». Но я, разумеется, поступаю наоборот. Ставлю стакан, сую руки в карманы и начинаю пробираться сквозь толпу прыщавых малолеток, о которых говорила Жанна, пока не оказываюсь прямо перед ним.
– У вас какие-то проблемы?
– Никаких.
Его ответ я читаю по губам.
– Тогда перестаньте на меня пялиться!
Я совершенно естественно говорю ему «вы». Он, правда, не стар. Но этот его вид – молодого профессора, о котором фантазируют студентки, – сильно напрягает. Мужчина откидывает со лба каштановую прядь и застёгивает рубашку на все пуговицы, видимо, сочтя её слишком сильно открытой. Я успеваю увидеть его идеальный торс. Жанна опять права. Он красив, пускай лично мне и не кажется сексапильным. К тому же этот тип, похоже, вовсе не пытается меня закадрить.
– Я не привык к подобного рода заведениям, – признаётся он.
– Тогда отправляйтесь домой.
Я собираюсь отойти от него, но он мягко меня останавливает.
– Я хочу поговорить с вами. Давайте выйдем?
Я молниеносно высвобождаюсь.
– О чём нам разговаривать?
– На минутку, – обещает он. – Мы встанем у дверей. Вышибала порвёт меня в клочья, если я попытаюсь сделать с вами что бы то ни было.
Я оборачиваюсь к Жанне. Она поднимает вверх кулак и издаёт боевой клич. Словно подбадривает лошадь на скачках. Внезапно и совершенно иррационально я опять чувствую себя в опасности. Просто пошли его подальше!
– Не бойтесь, – настаивает тип. – Я всего лишь хочу предложить вам сделку.
– Сделку? Чушь собачья! Ладно, хватит. Я…
– Вам угрожает опасность. И Нильсу тоже.
Я замолкаю. Не веря своим ушам, отыскиваю Нильса среди колыхающейся на танцполе толпы. Кажется, он в полном порядке. На шее висит та девица.
– Всего минуту, – говорит незнакомец. – Поверьте.
Он подталкивает меня к выходу всё с той же мягкой решимостью. На другом конце зала Жанна ликует.
На свежем воздухе меня пробивает дрожь. Сделав несколько шагов, я останавливаюсь. На мой вкус, мы и так уже слишком далеко от двери.
– Говорите, что вам нужно. И поторопитесь, минута почти прошла.
Мужчина делает шаг ко мне – он словно парит в нескольких сантиметрах над землёй. При свете фонарей его лицо кажется очень бледным. Вид у незнакомца какой-то странный. Нечто среднее между удивлением и испугом. Он открывает рот, пытаясь заговорить, но не издаёт ни звука. Его руки вздрагивают, лицо искажается, глаза закатываются. Я в ужасе отскакиваю в сторону. И чудом уворачиваюсь от сотрясаемого конвульсиями тела, которое грохается на мостовую рядом со мной.
2
Крики выводят меня из ступора. Я стою, пошатываясь, над телом, скорчившимся в неестественной позе. На губах мужчины пузырится пена, расширенные зрачки похожи на чёрные дыры. Я падаю на колени и трясу его.
– Что с вами?! Очнитесь!
Я понимаю, что веду себя глупо, но меня захлёстывает паника. Лезу дрожащей рукой в карман. Телефона там нет. Я бросаюсь к первому попавшемуся человеку из тех, что толпятся вокруг.
– Вызовите скорую! Скорее!
Охранник бара пробирается к нам, расталкивая зевак. Так же бесцеремонно он отпихивает и меня. Потом прикладывает два пальца к шее этого типа. И, перевернув на спину, начинает делать массаж сердца.
– Разойдись! – рычит вышибала. – А то скорая не проедет!
У меня звенит в ушах. Или я уже слышу сирены вдалеке? Вдруг какая-то девушка выходит из толпы и, указывая в мою сторону, кричит:
– Это она! Она!
По-прежнему стоя на коленях, я с недоумением оглядываюсь. Полиция приезжает одновременно со спасателями. Девушка истерически вопит:
– Я их видела! Они поссорились, а потом она его убила!
Полицейские тут же окружают меня.
– Расскажите, что произошло, – приказывает один из них.
Я не могу произнести ни слова. Аппараты, которыми врачи уже облепили грудь незнакомца, словно гипнотизируют меня. Непрерывный писк и прямая линия кардиограммы на маленьком экране. Это как удар под дых. Голова кружится так сильно, что полицейский вынужден поддерживать меня, чтобы я не упала.
– У неё оружие в кармане! Говорю вам! – причитает девица.
Этот визг мучает меня даже больше, чем вой сирен. Хочется придушить её. Я пытаюсь освободиться от хватки полицейского и подойти к безумной девице.
– Что за бред ты несёшь?! Психованная! Я ничего не делала!
– В кармане! – вопит девица, которую никто даже не пытается успокоить.
Я перевожу взгляд с неё на мёртвого типа у моих ног, потом на жандармов. Сердце выпрыгивает из груди.
– Я его даже не знаю! Он прилип ко мне в баре. Попросил выйти с ним, чтобы поговорить…
– И вы согласились?
– Он сказал, что мне угрожает опасность. И моему другу тоже!
Полицейский смотрит скептически. Если я ещё расскажу, как этот человек назвал Нильса по имени, хотя они не знакомы, и как меня охватило необъяснимое чувство опасности, он точно решит, что я рехнулась.
– Пройдёмте со мной, – произносит полицейский.
Он подводит меня к машине и заставляет положить руки на крышу. Начинается обыск. Жандарм хлопает по карманам моей куртки и вдруг останавливается. Рука в перчатке скользит внутрь. И что-то вытаскивает. Я поворачиваю голову. Это шприц. С длинной иглой. Я бледнею.
– Это не моё! Понятия не имею, откуда он взялся!
К нам с победоносным видом подскакивает девица.
– Она держала это в руках, когда они ссорились… О нет, какой ужас! Она правда его убила!
Девица разражается рыданиями. Кто-то обнимает её и уводит прочь. Полицейский открывает заднюю дверцу и толкает меня в машину. Я быстро выворачиваюсь из его рук и начинаю шарить по карманам.
– У меня в куртке не было ничего, кроме телефона! Где он? Я хочу позвонить родителям!
– В участке разберёмся.
Он буквально запихивает меня на заднее сиденье, плюхается рядом и захлопывает дверь. Машина прокладывает дорогу среди толпы, становящейся всё больше. Истерическая девица куда-то испарилась. Полицейский на ходу ставит на крышу мигалку и включает сирену. Я всматриваюсь в толпу, молясь, чтобы Жанна и Нильс вышли на улицу, забеспокоившись, куда я подевалась. Слёзы застилают глаза. Я чувствую, что моих друзей тут нет. Жанна сейчас, наверное, радуется, думая, что взрослый красавец зажимает меня где-нибудь в тёмном углу бара «Dutch». А Нильс обижается, что я опять его послала, и мечтает, чтобы я оказалась как можно дальше отсюда. И не догадывается, что его желание уже сбывается.