Воровка для двоих

— Так где?

— Везде, Нэнси. — Профессор безусловно гордится собой, это видно по его лицу. Он счастлив, унижая меня. — И ты ведь знаешь, что это значит?

Я-то знаю. Теперь он в любой момент может слить не только меня, но и парней. И даже монтажа не понадобится. Отец не станет защищать их, если увидит видео. Аарон и Дирк вылетят из полиции быстрее, чем успеют хоть что-то сделать. Ещё и попадут под внутреннее расследование. А отец…. Отец будет в шоке, и вряд ли его сердце выдержит. Последние анализы и УЗИ мне совершенно не понравились. Данные я совершенно случайно увидела среди почты и счетов на столе отца. Обсуждать со мной состояние своего здоровья он бы не стал, и я смолчала о том, что узнала правду. Он хотел оставаться несокрушимой скалой в моих глазах, и я не нашла в себе сил лишить его этой иллюзии.

— Я всё знаю, Профессор. — И начинаю думать, что он решил вывести меня из игры. Всё то, что я знала о нём, постепенно складывается в целую картинку. — Куда делась девушка, которая жила в этом доме до меня? Она занимался чем-то похожим?

Мой план в нападение вряд ли закончится так, как я хотела. Да это и не было планом — лишь возможность зацепить за живое и показать, что и я кое-что знаю. Заехав сюда четыре месяца назад, я познакомилась с соседями и расспросила их про предыдущего владельца. Ненароком и ненавязчиво. Этому меня научил Профессор.

Ухмылка на его лице заставляет сохранять осторожность. В отличие от меня он всё просчитывает на столько ходов, на сколько я никогда не смогу. И этим он пользуется.

— Какие интересные умозаключения! С чего же ты это решила?

«Да много с чего!», — хочется прокричать ему в лицо и решить всё здесь и сейчас. Только так не будет. С меня как будто падают розовые очки — Профессор меня использует. Если раньше мне это казалось не только отличным способом спасти жизни, но и научиться быть кем-то, кроме слабой девчонки в мире мужчин, теперь я прекрасно осознаю сделанный страшный выбор. Я влипла.

— Нэнси Харрис?

Ко мне подходит мужчина средних лет. Я отрываюсь от планшета, на котором смотрю программу о выставке в Японии. У меня нечасто бывает свободное время, но когда оно появляется, я часто прихожу в парк, чтобы, расстелив плед на газоне, немного отдохнуть и позалипать на видео того, что мне пока не доступно. Выставка в Японии из этой серии. Мечта, на которую у меня нет денег. Подработка после университета позволяла снимать комнату, чтобы не жить в общежитии, и пару раз в месяц ходить на местные выставки. В полном одиночестве.

— Мы знакомы? — спрашиваю я, чуть приподнимаясь на локте.

Мужчина, поправив светлые волосы и улыбнувшись мне, кивает. А потом заводит со мной разговор, который полностью меняет мою жизнь.

Глава 29

Ранее

Нэнси раздвигает шторы, чтобы потянуть время и собраться с мыслями перед тем, как обернуться к Дирку. Прошлое больно колет. Но больнее всего, что она обещала себе больше не совершать таких ошибок.

— Дрю, мы ждём.

Нэнси вздрагивает от прикосновения Дирка. Не заметила, как он подкрался. Он обнимает сзади, устраивая ладони на её животе. И эти объятия заставляют вспомнить, как она порой фантазировала об их совместной жизни. И в тех грёзах она стояла перед окном в их доме, а Дирк обнимал её и гладил едва округлившийся живот. В своих мечтах Нэнси всегда была беременна мальчишками-близнецами.

Наверное, её желание было настолько сильным, что сбылось. Только не полностью. Нэнси увидела две полоски на тесте через неделю, как порвала с прошлым и уехала из родного города. Первый порыв — рассказать все Дирку. Но этого Нэнси не сделала. Боялась, что он вернётся к ней только из-за ребёнка. Но ещё страшнее было от мысли, что ему будет всё равно — он просто отправит её на аборт. Тогда она смогла бы остаться с Аароном. Он бы не бросил её, даже если бы ребёнок был не его. Вряд ли Аарон вообще когда-либозахотел бы иметь детей. Нэнси видела это в его глазах — для него дети не продолжение любви, скорее необходимость и ответственность. Он не был бы плохим отцом, но отстраненным и безучастным.

Проведя пальцами по животу, Нэнси замирает, буквально отключается от реальности.

— Хэй, вы тут? — Нэнси гладит себя по кругу, обводя пупок и рисуя витиеватые линии в стороны от него.

Она носит близнецов, как и мечтала. И эта мысль всё ещё с трудом укладывается в голове — она и представить не могла, что мечты могут так быстро сбываться. Живот заметно подрос за последний месяц, и скрывать его всё сложнее. Нэнси совсем не хочется ловить на себе косые взгляды. Ей достаточно было недавней беседы с врачом. Пусть и деликатно, но он поинтересовался:

— Вы уверены, что хотите оставить близнецов?

За этим, наверное, стандартным вопросом скрывалось куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Конечно, её возраст вкупе с отсутствием отца детей наводили доктора на определённые мысли. Нэнси даже не могла на него злиться. Врач не знал, что она тверда в своём намерении. Её дети были желанными.

Нэнси чувствует слабые толчки, как будто внутри неё не двое мальчишек, а порхающие бабочки. Улыбается, приветствуя малышей:

— Да-да, доброе утро! Маме пора на учёбу.

Разговаривать с собственным животом Нэнси начала практически с самого начала, всё равно больше говорить было не с кем. Поделиться новостью о беременности она не могла ни с отцом, ни с парнями — они бы её не поняли. Она же ничего не боялась: все её сомнения быстро растворились в уверенности, что она справится, как бы тяжело ей не было.

— Нэнси. — В комнату без стука заходит Шелли. Нэнси только и успевает, что опустить верх пижамы, чтобы не светить животом перед всеми. Особенно перед Шелли, которая мастерица в распускании слухов. Особенно про тех, кто ей не нравится. — У тебя есть запасные тампоны?

— Сейчас, погоди. — Под внимательным взглядом Шелли Нэнси идёт к комоду, не замечая, что рефлекторно придерживается за поясницу, которую немного тянет по утрам. Она уже и забыла, есть ли у неё тампоны — давно не пользовалась. В ящике замечает вскрытую пачку и протягивает Шелли. — Держи.

Шелли берёт из пачки пару тампоном, продолжая разглядывать Нэнси.

— У меня тоже бывает, ноги отекают по утрам, если хочешь я дам тебе крем, помогает.

Шелли удивительно ласкова, обычно такого она себе не позволяет и держится особняком. И от нее скорее получишь презрение, чем сочувствие.

— Да, спасибо. — Нэнси улыбается, непроизвольно прикасаясь ладонью к животу. И почти сразу понимая, что слишком себя компрометирует.

Шелли смотрит в глаза. И по тому, что она даже не моргает, заметно, что глубоко задумалась. Нэнси готова дать себе подзатыльник за то, как глупо себя вела. Скрывать живот бесконечно, конечно, не получится, но пока она чувствует себя готовой, чтобы рассказать всему кампусу о своём положении.

— Я лучше пойду. — Шелли разворачивается на пятках, собираясь выйти из комнаты. — Оставлю вас наедине.

Нэнси мгновенно бросает в жар — Шелли всё поняла, и только одной ей известно, станет ли она болтать об этом.

— Шелли! — Нэнси бросается следом, сама толком не понимая, что скажет. — Послушай…

— Слушать я тебя не буду, — Шелли произносит это удивительно мягко. — Я ничего не знаю и не замечаю. И я закрою глаза на происходящее, только не нужно вмешивать меня. Это твой выбор.

Шелли проводит ладонью по косяку двери, снова задумываясь о своём. Но быстро возвращается к реальности и, перехватив тампоны поудобнее, выходит из комнаты.

— Вы понравились ей, представляете? — Нэнси садится на край кровати, снова поглаживая живот. — Вот вы бы понравились своему отцу.

От воспоминаний о близнецах, Нэнси хочется свернуться калачиком и заплакать. Но Дирк слишком близко, и она держится за него, словно за соломинку. Нельзя рассказывать ему о таком. А Нэнси совсем не уверена, что не проговорится, если он спросит, почему она грустит с утра пораньше. Она смогла умолчать об этом пять лет назад, сможет и сейчас.