Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 20 из 29



Месяц осаждали они замок, даже сами утомились. А Владыка всё не показывается и в битву вступать не хочет. Решили светлые отправить к нему парламентёра, чтобы твёрдо потребовал: сложить оружие, открыть ворота, немедленно сдаться и заплатить рыцарям денег. Только подниматься к замку им было лень, поэтому выбрали Эника. Сходи, говорят, потребуй у Владыки. Если договоришься — посвятим тебя в рыцари. Потом. Если не забудем.

Собрался Эник, надел доспехи, взял меч и пошёл к воротам замка. Вежливо постучался, поскольку был воспитанный, и спросил:

— А Владыка дома?

— Дома, — отвечает ему сам Владыка, — чего надо?

— Рыцари предлагают тебе почётную сдачу.

— Не хочу, мне и так хорошо, — говорит Владыка, а сам смотрит на Эника суровым взглядом.

— Зачем ты на меня так зыркаешь?

— Да вот вижу, что не светлый ты.

— А какой?

— Тёмный, самый что ни на есть. Хочешь быть моим рыцарем?

— Тапочки, наверное, тебе приносить надо будет?

— Зачем? Я их аккуратно с вечера около кровати ставлю. Да и вообще, я вассалов не унижаю бессмысленной работой.

Взял Владыка и посвятил Эника в тёмные рыцари.

— Ты, — говорит, — теперь Эник дер Вёдер. Вот тебе чёрный шлем, из которого слышно жуткое сопение. Это чтобы тебя все враги боялись и союзники уважали.

Надел тогда Эник шлем, засопел и вернулся в лагерь светлых рыцарей. Вызвал их всех на бой и победил разом. Только двоих в живых оставил — зелёного гоблина Иодиума и Обу фон Кенябу.

— Вот теперь, — сказала мудрый Иодиум, — настоящее равновесие. Их, тёмных, двое, и нас светлых, тоже две штуки. Настоящее равновесие Тьмы и Света.

Но слушать его в этот раз опять было некому…”

Честно признаюсь, конец истории я не дослушал. Задремал, чтоб его, под голос Клэр. Уже через сон я услышал, как она закрыла книгу, погасила свет и чмокнула меня в щеку. И знаете, мне такое окончание вечера очень даже понравилось. Я совершенно не против, если она и дальше будет мне читать на ночь.

Разбудили меня крики. Визгливые, переходящие в ультразвук, с ругательствами и причитаниями. Что у нас, переворот, пожар или наводнение? Я оделся, подозвал трон и заполз на сидушку.

— К окну!

Я выглянул и удивился — во дворе замка было пусто, а крик доносился аж от самых ворот. Это какую глотку надо иметь, чтобы верещать с такой силой? Придётся лично посмотреть, что там за крикун.

Казна открыла мне прямой ход в караулку. Трон выбрался из двери, и я увидел трёх орков-стражников, рядком сидящих на лавочке и затыкающих пальцами уши. Звук здесь был такой, что я тоже прикрыл уши ладонями.

Орки, увидев меня, вскочили. Старший из них что-то пытался доложить, но слышно всё равно не было. Я покачал головой и скомандовал трону выйти на улицу.

Возле опущенной решётки стоял один из сотников и с ужасом смотрел наружу. Там, уперев руки в бока, как пароходная сирена, вопила орка.

Я убрал руки от головы, сложил ладони рупором и заорал в ответ:

— Ти-хо!

Перекричать её мне не удалось. Но то ли мой вид на троне произвёл впечатление, то ли нога в синем гипсе, но кричать орка перестала. В опустившейся оглушительной тишине было слышно, как бьётся о стенку ошалевшая муха.

— Владыка! — сотник поклонился.

— Владыка? — орка пристально посмотрела на меня, — ты-то мне и нужен. Пошто мужа моего законного в застенках прячешь?



— Что? Какого мужа?

— Моего! Законного!

Она стала повышать голос, переходя на крик, и я выставил перед собой ладонь.

— Тихо, я сказал! Дети спят, между прочим.

Орка захлопнула варежку, возмущённо вращая глазами.

— А теперь спокойно, лучше шёпотом, и с самого начала.

— Мужа моего верни, — прошипела орка.

— Что за муж? Как зовут?

— Владыка, — вмешался в разговор сотник, пришедший, наконец, в себя, — это тот шаман, что жанималшя агитачией против ваш, помните? Мы его в подвал пошадили тогда.

— Вот! Вот! — орка ткнула пальцем в сотника, — а возвращать кто будет? Он, хоть и шаман с придурью, а всё в дом тащил, огород держал. Кто теперь меня обеспечивать будет? Вертай взад мужа!

— Так мы его выпустили, давно уже.

— Да говорил ей! — скривился сотник, — не шлушает.

— Мужа верни, ирод!

— Гражданочка, спокойно. Был муж, не отрицаем. Сидел в подвале, шил рукавицы. Но мы его отпустили, честное Владыческое слово.

— А где он тогда? Домой не явился, у знакомых его тоже нет. Где муж, я спрашиваю?

— Владыка, — сотник наклонился ко мне, — мои бойчы говорили, что видели этого шамана в городе.

— Если видели, значит найдём, — я строго посмотрел на орку, — гражданочка! Вы сейчас прекращаете орать и беспокоить обитателей замка. Вам принесут что-нибудь перекусить, передохнёте, а мы поищем, куда делся ваш благоверный.

— Ладно, — согласился орка, — кормите, раз так. Только я отсюда никуда не уйду! Буду сидеть, пока не вернёте кормильца.

Я кивнул и тихонько попросил сотника учинить поиск. При необходимости, подключить Гуго и его скелетов. А нервной дамочке выдать еды, много, чтобы рот был занят.

После обеда сотник явился ко мне на доклад.

— Нашли, Владыка, — ухмыльнулся орк, — долго ишкать не пришлошь — в таверне шидел.

— И что?

— Отвели к жене, хоть и упиралшя. Кричал, что не хочет вожвращатшя в штепи, что ему тут хорошо. Мне шкажали, что он в городе шалон открыл, гадательный — будущее по мухоморам предшкажывает.

— О как! А жена его что?

— Побила шначала. Потом помирилишь. Я пошлал пошмотреть, что будет: она решила в городе ш мужем оштаться. Ей тоже город понравилшя.

— А шаман?

— Выглядит раштроенным, но мужештвенно принял шудьбу. Шкажал, что не жря вчера мухоморы шнилишь.

Я улыбнулся и сделал себе пометку — как вылечу ногу, надо сходить в этот салон. Пусть и мне что-нибудь предскажет, прорицатель. Если не сбудется — подниму ему налог вдвое, за жульничество.