Ведьмочка в пролёте

— А, — Юд попытался сосредоточиться, вспомнил и потянул меня за собой. — Ректор хотел тебя видеть. Срочно.

— И послал тебя? Ты теперь демон на посылках?

— Ха-ха! Очень смешно. Просто я… был ближе всех.

— Болтался у ректората? Прогуливал пару?

— Типа того. Пойдем. А лучше побежали, пока эта малахольная не пришла в себя.

— Где Либериус? — встрепенулась я. Кажется, декокт начал потихоньку выветриваться. — Ушел! Черт!

Преподавателя в зале для тренировок не было. По моим расчетам, ему должно было достаться основной удар зелья. Будет обидно, если препод так и не спалится. Пересидит где-нибудь в темном, тихом уголке. А ведь я уверена, что он не случайно мутит воду. Мне-то он проговорился. Нужно, чтобы все знали, что у нас завелся борец за чистоту крови с грандиозными планами по очистке Академии от «сброда».

Мы с демоном бросились к дверям, немного потолкались и попинались, застряв в узком проходе, и вывалились в коридор. Юджин явно не понимал, что происходит, но старался не отставать. В коридоре было подозрительно тихо. Оказывается, прозвенел урок на перемену, и мимо текли потоки визардов.

— Слышишь что-нибудь? — спросила я, вертясь на месте.

— Там, — кивнул Юд, показывая пальцем в направлении кафедры Девинации.

Примчавшись туда, мы застали невероятную картину: мастер Либериус стоял на коленях перед Ингой Аровской. Я по-прежнему видела ее в реальном виде, но и для преподавателя по жестовой магии и левитации она, похоже, предстала без морока. О боже! Зелье усиливает противодействие наведенным чарам! Шан предупреждал об этом!

Сначала Либериус многословно объяснялся в любви, мол, как увидел, так с первого взгляда и пал. Аровская держала «стародевичье лицо»: брезгливо кривила губы и закатывала глаза.

— Эй! — крикнула она, обведя взглядом толпу студентов, в полном восторге от происходящего хихикающих вдоль стен. — Позовите лекарей и экзорциста. Мастера Либериуса зачаровали!

Жертва экспериментального зельеварения не обратила на ее слова ни малейшего внимания. Преподаватель попытался облобызать Аровской ручку, а потом и заключить в страстные объятья. Это уже напомнило домогательства. Аровская взвизгнула и начала строить пасс.

Бедная девушка оказалась нехилым триггером. И в этом была моя вина. И Шана! Хоть бы предупредил, что замешал зелье на какой-то активирующей озабоченность дряни, типа афродизиака!

Если скрытая мотивация Либериуса сводится к  подавленной сексуальности, с тоской думала я, подбираясь ближе к вжавшейся в стену сирене и прикидывая, как ей помочь, то выхлоп от такого эксперимента нулевой. Конечно, Либериус показал себя не с лучшей стороны, даже, можно сказать, со скандальной, но мне больше пришлось бы по душе, если бы он начал выкрикивать лозунги вроде: Даешь чистую темную кровь! Всем донникам по месту в Академии!

Аровскую спас Авар Дебрис. Декан возник словно из неоткуда, банально выкрутил Либериусу руку и держал его, пока сирена с сухим благодарным кивком (мол, все было под контролем) не исчезла за дверью кафедры. К Дебрису присоединилась мадам Пруфф. Она щедро окропила скандалиста чем-то зеленым и пахучим. Либериус сник и позволил себя увести.

Несколько минут спустя, вспомнив о вызове ректора и ворвавшись в ректорат, мы с Юдом обнаружили его мирно спящим на диване у магистра Серениуса. Сам ректор стоял напротив дивана и внимательно изучал спящего преподавателя. В руках магистра была прозрачная полусфера. Она то наливалась темно-зеленым, то окрашивалась привычным бирюзовым.

— Ада! — накинулся на меня ректор. — У Бертолия только что была пара у первокурсников. Что произошло?

— Я не… — промямлила я.

— Вызову леди Анабель, — энергично кивнул Серениус, всматриваясь в сферу. — Похоже, нашего почетного преподавателя только что заколдовали. 

— Не надо леди Анабель, — вздохнула я. — Это моя вина. Это я зачаровала мастера.

Эксперимент вышел из-под контроля, нужно признаваться.

— Ого! — с ноткой восхищения произнес Юджин, когда я все рассказала (не упомянув лишь, от кого получила зелье). — Не думал, что ты такая хулиганка.

— Стыдно, Ада, — покачал головой магистр. — Глупо и … опрометчиво. Академия всячески  старается избегать скандалов. Наша репутация висит на волоске. Стоит произойти чему-то непредвиденному, Министерство немедленно возьмет над нами контроль.

— Да, я знаю, знаю!— в отчаянии воскликнула я. — Но мы… я-то как раз хотела, чтобы Либериус признался в заговоре!

— Каком еще заговоре? — с печальным вздохом уточнил ректор.

— Не знаю! Таком, что светлых отделят от темных, выходцев из несвед-мира и представителей других рас выгонят, а донников и придонников…

— Миледи, — донеслось с дивана, — здесь творится черт знает что. Не составит никакого труда посеять раздор между студентами и преподавателями и выявить истинное положение дел в Академии. Печальное положение.

Мастер Либериус говорил во сне. Или в отключке. По крайней мере, для спящего человека у него были слишком широкие полоски белков глаз из-под век, без зрачков. Голос у преподавателя был спокойный, интонации – немного укоризненными. Мы, все трое, подошли ближе и заслушались.

— Донники и придонники обретут заслуженное признание. Тирания светлых рухнет. Одна искра, — внятно произнес Либериус, — и этот якобы баланс обратится в хаос. Миледи, я жду ваших распоряжений.

Либериус замер, еще ниже сполз на диване и захрапел.

— Мутная топь, — пробормотал магистр, теребя бороду. — Я знал, что Берти – засланный казачок, но не подозревал, что он выполняет поручения Миледи. Это плохо. Это чертовски плохо.

Той самой дамой в хрустальном шаре, с которой разговаривала Светка?

— А кто это? — хоровым шепотом спросили мы с Юдом.

— Мы выяснили, что это сильнейшая донница, крайне радикально настроенная колдовка. Я не стал говорить вам это раньше, но уже все равно: нынче ее имя во всех передовицах крупных газет. В отличие от Галады, эта дама не старается дружить с Парламентом. Никто не знает, заодно ли они. Что ж, я не могу уволить Берти, но теперь я знаю, зачем его так настойчиво пропихнули в Академию. Предупрежден – вооружен. Надеюсь, Берти оправится. Господин Крофф ничего не говорил о других побочных эффектах зелья… потери памяти, например?

И как он догадался? Я виновато поморщилась:

— Вроде бы… нет.

— Жаль.

— А зачем вы меня вызывали, магистр? — напомнила я ректору.

— Ах, да. Твой отец подал официальное заявление в Попечительский совет Академии. Ему разрешили тебя навещать.

Глава 17. Сделка

Малыш всю ночь не давал мне спать: носился туда-сюда по комнате, выбегал на балкон к лотку и сидел в нем египетским сфинксом без всяких результатов.

Первую половину ночи я вставала каждый раз, чтобы открыть ему дверь, потом вспомнила, что кто-то тут, вообще-то, маг, и поставила котопроницаемую, но холодосдерживающую стену. Кажется, пришло время нам с Малышом показаться ветеринару. До сих пор мне хватало советов других хозяев фамильяров, однако ситуация с лотком настораживала.

На следующий день меня снова вызвали к магистру. Я еле передвигала ноги, сонно глядя по сторонам. А была бы пободрее и понаблюдательнее, заметила бы кое-что любопытное и крайне подозрительное.

— Я был вынужден сообщить мастеру Либериусу, чья ты дочь, Ада, — сообщил мне магистр с порога. — Иного варианта просто не нашлось. Все всё равно скоро узнают правду. Господин Громов получил разрешение встречаться с тобой после занятий, в галерее отдыха, в западном корпусе. Там вас непременно заметят… и сделают выводы.

— Что ж, — сказала я, философски пожав плечами, — надеюсь, Либериус не повесит на меня еще один ярлык. Что я учусь тут только потому, что я дочь Громова. Мне очень нужен допуск к сессии.

— Берти обещал, что… хм… пересмотрит свое мнение насчет тебя, Ада. Он был слегка... смущен, из-за приставаний к мистресс Аровской. Я этим воспользовался. Некрасиво, конечно, заниматься шантажом. Зато теперь Либериус не будет искать автора розыгрыша, его сейчас слишком занимает иной… хм… нюанс. А ты, Ада, больше не шали.