Быть собой

— Прими мое благословение, человек, — захохотал монстр. — Теперь ты — один из великих. Встань же и иди вперед по этой дороге. Сделай первый шаг!

— Зачем?

— Чтобы обрести силу! Проливай кровь и питай алые камни. Чем больше ее прольешь, тем сильнее станешь, — сообщил монстр и взлетел, обдав юношу горячим воздухом.

Из-под багровых небес раздалось:

— Чего же ты ждешь, человек? Иди! Или хочешь, чтобы твои враги остались безнаказанными?

Элаикс, которому от боли и потери крови стало дурно, ощутил внезапный прилив злобы и его тело налилось силой. Он рывком поднялся на ноги, и ступил на алые, покрытые кровью — его собственной или тысяч невинных? — камни. Молодой воитель успел сделать несколько шагов, и почва ушла у него из-под ног, мир закружился, а сознание вновь померкло.

— Интересно, он жив, или уже сдох?

— А тебе не один хрен? Чего с этого южанина возьмешь?

— Он — беглый раб. Сдадим куда надо, получим денег.

— Или плетей.

— Кто не рискует, тот не жрет.

Молчание.

— Ладно, хрен с тобой. Давай проверим.

В следующий миг в бок впечатался чей-то каблук и Элаикс понял, что не спит, и что ему очень больно. Юноша открыл глаза и удивленно моргнул. Он лежал на спине, а над ним, заслоняя собою небо, склонились несколько мерзейшего вида типов: грязные, в рванье, покрытые струпьями и чирьями, они не вызывали ничего, кроме отвращения.

Один из них — тот, что уже разок врезал юноше по ребрам, — занес ногу для следующего удара и Элаикс, не раздумывая, пнул наглеца по колену.

Оборванец пронзительно закричал и рухнул на землю.

— А-а-а, су-ука!!! — завизжал раненый не своим голосом. — Он сломал мне ногу-у-у!

— Ах ты тварь! — взревел один из его товарищей. — Бей его!

На Элаикса посыпался град ударов. Он, не обращая внимания на боль, заревел точно лев и вскочил, врезав первому попавшемуся противнику в челюсть. Голова оборванца дернулась, и он рухнул, не произнеся ни единого слова.

От второго противника — скорее всего, имирца, — тимберец отмахнулся локтем — тот отлетел к стене дома и затих, ударившись спиной. Третьему он ткнул пальцами в глаза, ослепляя несчастного. Элаикс отлично умел драться — отец с самого детства готовил его к службе, а годы рабства пополнили арсенал юноши грязями приемчиками.

Оставшиеся на ногах оборванцы с воплями ринулись наутек, бросив своих поверженных товарищей в переулке.

— Что вообще творится? — вслух подумал Элаикс, удивленно рассматривая место, в котором ему посчастливилось проснуться.

В архитектуре преобладали не кирпичи, как на его родине, и не камень, как у ненавистных фарийцев, а дерево. Справа и слева возвышались двух и трехэтажные деревянные дома с соломенными крышами. Мостовая отсутствовала, а потому переулок утопал в грязи и нечистотах. Тут Элаикс осознал, что воздух куда холоднее, чем он привык.

— Похоже, проклятый еж забросил меня на север. — Элаикс любил думать вслух — это успокаивало его и позволяло настроиться на нужный лад. — Что ж, для начала попытаюсь выяснить, куда именно.

Он подошел к мужчине со сломанной ногой, который от боли потерял сознание, и хорошенько встряхнул того.

— Проснись, кусок дерьма, — проговорил юноша на ненавистном фарийском, ставшим за последние годы его родным языком.

Раненый застонал и с трудом открыл глаза.

— Приветик, — улыбнулся Элаикс самой гнусной ухмылкой, на которую только был способен. И тотчас же накрыл рот бродяги ладонью, потому что тот собирался заорать.

— Слушай и запоминай. Сейчас я уберу руку, но, если ты, гнида, хотя бы пикнешь, останешься без зубов. Ясно?

Пленник яростно закивал. Внешне он походил на атериадца, хотя, возможно, родился все-таки где-нибудь возле Фара. Элаикс посмотрел на его замутненные от боли глаза, на капли пота, стекающие по бледному лбу, и осторожно убрал ладонь, готовясь в любое мгновение поместить ее на прежнее место. Это оказалось лишним — оборванец молчал.

— Теперь ты ответишь на несколько моих вопросов, и мы расстанемся, — пообещал Элаикс. — Вопрос первый: где я?

Пленник недоуменно посмотрел на него, затем просипел голосом, полным боли и ненависти:

— В Раэлине.

— И где это? — Элаикс вспомнил нужное слово и произнес его. — Географически.

Кажется, поверженный противник его понял, потому что проговорил:

— На севере Империи. Неделя езды на запад до Последнего моря и две к северу до границы.

— Провинция?

— Южная Ганнория.

Элаикс напряг память и вспомнил карту империи. Его занесло в одну из самых отдаленных регионов государства. По крайней мере теперь стало понятно, что бог имел в виду. Неожиданно он разозлился — мерзкая тварь! Нет бы, помочь! А вместо этого разлучил с братом и, наверное, сейчас глумится. Никаких особенных изменений в себе он не почувствовал, и потому принял свой сон, в котором общался с крылатым монстром, за обыкновенный бред.

— Много ли тут солдат?

Оборванец осклабился.

— Что, за шкуру боишься?

— Я бы на твоем месте за свою опасался. Отвечай!

— Достаточно. Пара когорт легионеров, да когорта городской стражи.

Естественно, что к этому числу следовало добавить личные отряды всех богатых горожан, но все-таки сравнительно небольшое число врагов обнадеживало. Возможно, получится разжиться деньгами и нормальной одеждой — а он до сих пор носил рабскую хламиду — и убраться отсюда подобру-поздорову на поиски брата. Юноша даже приблизительно не представлял, где того следует искать, однако был совершенно уверен, что встреча не за горами. Элаикс не представлял жизни без последнего родного человека, благодаря поддержке которого он сумел выдержать все мучения и унижения, пришедшиеся на его долю за годы рабства.

— Последний вопрос. Много в городе жителей?

— Свободных?

— Вообще.

— В самом городе вместе с рабами наберется тысяч пятьдесят, а может и все сто, но вокруг много усадьб.

Тимберец понимающе кивнул.

— Хорошо, отдыхай, — Элаикс хотел было подняться, потом замер и быстро обыскал оборванца. У того оказалось при себе несколько медных монет, которые тотчас же сменили хозяина.

После этого Элаикс перешел к следующему противнику — типу, которого ударил кулаком. Склонившись над ним, юноша оцепенел — тот не дышал. Обычный прямой удар в лицо был столь силен, что сломал бедолаге шею. Юноша почувствовал волнение. Он вскочил и кинулся к третьему противнику, от которого отмахнулся локтем. Тот сполз по стене и теперь лежал, опустив голову на грудь. Весь затылок нападавшего представлял собой кровавое месиво — в конечной точке полета голова встретилась с углом.

У Элаикса него неожиданно зачесалось предплечье. Он посмотрел на него, и остолбенел — на коже появилась татуировка, отдаленно напоминающая укус. Несколько секунд юноша стоял, словно громом пораженный, а затем разразился страшным безумным смехом. Он хохотал, не в силах остановиться, и между приступами смеха раз за разом повторял одно и то же:

— Не обманул, не обманул, не обманул!

Лишь спустя добрую сотню ударов сердца Элаикс сумел унять свою бешеную радость. Все это время оборванец со сломанной ногой в ужасе смотрел на него, боясь даже дышать, не то, что шевелиться.

Успокоившись, Элаикс продолжил обирать противников. С них он получил еще несколько монет, удобную и увесистую дубинку, а также, что было важнее всего — одежду, худо-бедно подходящую по размеру. Грязную, оборванную, полную вшей, но принадлежащую свободному человеку!

Переодевшись, он повернулся к раненому.

— И что нам с ним делать? — прошептал себе под нос южанин.

Выбор был тяжелый. Отпустить? Но тогда бродяга наверняка донесет. Убить безоружного, да еще и раненого… В этом нет чести.

Элаикс стоял, сжимая и разжимая кулаки.

— Проклятье.

Его трясло — голова буквально разрывалась и молодой человек, чтобы успокоиться со всей силы врезал по деревянной стене. Рука по кисть ушла в дыру, точно так и должно было быть. Элаикс присвистнул, и, вытащив ладонь из… дома, поднес ее к глазам. Он недоуменно сжал и разжал пальцы — ни боли, ни сломанных костей, ни царапин. Тут тимберец подумал, что, когда врезал по роже одному из нападавших, тоже ничего не произошло, а ведь он прекрасно знал, как легко в драке поранить руку, если не защитить ее чем-нибудь. Даже очень точный удар мог стоить рассеченной кожи.