Страница 42 из 49
О газете Ирр слышала, бывало, читала острые и едкие статьи, что там публиковались, но никак не ожидала оказаться ее героем. И уже во второй раз. В первый Хавьера обвинили в пренебрежении рабочими обязанностями и в том, что он нашел себе молодую любовницу, то есть ее. Это было вдвойне обидно, ведь Харви тогда и целовать Ирр не решался, не говоря уж о большем.
— Простите, — возможно, неправильный ответ, но больше ничего на ум не пришло.
— Не за что извиняться. Ваша смелость спасла множество жизней, а перспективы, которые открывают перед нами ваши многочисленные таланты, поистине безграничны. Вы не хотели бы работать на правительство? Скажем, в моей личной охране?
Снова стать служебной собакой, пускай и самой элитной в стране? Нет, это не по ней. Тем более тогда придется надолго расстаться с Харви, а Ирр и так не нравилось, что они редко видятся. И одно дело — рисковать собой ради любимого, или вот так броситься в окно, когда выхода нет, но не каждую минуту жизни трястись над безопасностью одного человека. Пускай самого важного для страны, но безразличного Ирр.
— Я…, — с трудом начала она, — не могу вам ответить, простите. Меньше трех месяцев назад я была обычной гончей в полицейском участке, а сейчас замужем за уважаемым человеком, а сотни вержей считают меня своей королевой. Перемен слишком много, я даже не всегда успеваю их осознать.
— И десятки вержей под окном, — президент улыбнулся, но холодно и хищно, точно также Харви улыбался тем, кого не считал своим другом. — Не буду лукавить: Эбердингу не нужны волнения, особенно в рядах вержей. Правительство уже думает над новыми законами касательно их прав и свобод, но это процесс не быстрый. Пока же вы обяжете всех нас, если распустите по домам свою свиту.
Ирр бы с удовольствием это сделала, но пока не знала, как. Президенту же кивнула и заверила, что приложит все усилия. Только бы Харви поскорее вернулся, он непременно поможет.
После встречи с такой важной персоной, как президент, полагалось радоваться и строить планы на будущее, однако Ирр ощущала только тревогу и желание сбежать из больницы. На крайний случай — забиться куда-нибудь в кладовку или залезть на шкаф. Привычка глупая, осталась с тех пор, когда служанки в доме Вега пытались достать ее после очередной шалости и отвести к Валерию или его жене. Из-под кровати это получалось сделать длинными палками от швабр, а вот со шкафа — нет. Но сейчас-то Ирр приличная донна, из страшного здесь только уколы и ворчание Мии, нужно держать себя в руках.
Правда, чем больше проходило времени, тем сильнее Ирр нервничала, затем сдалась и вышла в коридор: всего двумя этажами выше акушерское отделение, там сегодня дежурит Дженни. Она, конечно, не Харви и пирожными кормить не будет, потому что Мия запретила, зато сможет успокоить.
Сразу за дверью к Ирр присоединились двое молчаливых охранников с военной выправкой, а после и медсестра, недовольная и злая, хотя ее и отправляли домой раньше, но желание приглядывать за своей королевой оказалось сильнее. В боку все еще покалывало, а ожоги болели при каждом движении, но Ирр старалась держаться как можно ровнее, иначе это заметят и уложат ее обратно в кровать. За прошедшую ночь и день Ирр устала от кровати, от палаты и светлых стен настолько, что казалось еще немного — и сойдет с ума.
Лестницу она преодолела с трудом, потом замерла перед дверями в отделение, не решаясь войти. Через пару минут оттуда вышла молоденькая медсестра, которая согласилась позвать доктора Сэлмон. Здесь тоже пахло дезинфекцией и лекарствами, а еще — страшно кричала женщина. Наверное, где-то рядом был родовой зал, поэтому звук доносился так хорошо. Изредка ее перебивали громкие высказывания врачей, но крик ребенка все не раздавался, отчего Ирр стало не по себе и захотелось сбежать поскорее.
Она перенервничала так, что буквально вцепилась в подошедшую Дженни и повисла у нее на руке.
— Не стоит так волноваться, милая, это сложные роды, у тебя нет такого узкого таза, и проблем не будет.
— Никаких не хочу, — шепнула Ирр.
— Хорошо, потом обговорим все подробно и поищем для тебя способ избежать беременности.
И почему-то Ирр верила этой белокурой женщине, неизвестно как оказавшейся в Эбердинге. Верила, что они на одной стороне, и Дженни непременно поможет. Наверное потому Сэлмон и считалась самым лучшим “женским” врачом.
Но пока Дженни смело открыла дверь в отделение, приказала охране ждать на площадке и отвела Ирр в небольшой кабинет. По счастью, обычный, рабочий, без страшного кресла. Дженни тут же налила два стакана воды и пододвинула к Ирр жестяную коробку с печеньем.
— Мие ни слова! Она снова будет говорить про диету и прочее, а девочкам иногда нужно печенье. И любимый человек рядом. Скучаешь без Харви?
— Очень, — Ирр на пробу взяла одно и сразу же потянулась за другим. Печенье таяло во рту с пряным привкусом, а еще не перекрывало горло чрезмерной сладостью. Ровно то, что нужно для поднятия настроения.
— Скорее всего он занят на работе, но обязательно заедет, не волнуйся. Без тебя он уже не сможет.
— Ох… Мне кажется, я здесь ни к месту. Кому нужна королева, которая только ошибается? Рано или поздно меня или заставят работать на правительство, или попросту прибьют. А Харви пострадает из-за этого.
— Глупости, — Дженни встала со своего места, пересела на подлокотник кресла Ирр и обняла ее за плечи. — Меня тоже постоянно хотят депортировать на историческую родину. Но потом чья-нибудь жена не может забеременеть или чьей-то дочке срочно нужно восстановить девственную плеву, или помочь с родами — и сразу вспоминают о прекрасном специалисте Дженни Сэлмон, отдать которую гриссам — преступление против нации ньольцев! Вот и все, милая, просто стань для них незаменимой там, где удобно тебе.
В ответ Ирр только тяжело вздохнула. И в чем незаменимой? Есть и более одаренные сыщики, не говоря уж о тех, кто наводит порядок в бумагах. А со своей ролью королевы она еще не до конца освоилась. И не хотела осваиваться. Как можно брать на себя ответственность за столько судеб? А если и взять, то хватит ли жизни на то, чтобы изменить проклятия всем желающим?
— А ты не хочешь домой? — все же спросила она.
— О, у нас нет дома. Всех детей после рождения отдают в интернаты, все, что я знаю о родителях, это их личные номера, которые можно будет сличить с таковыми у потенциального партнера по воспроизводству населения, чтобы избежать близкого родства. А почти всех подруг я растеряла, когда поступила в медицинский. Учеба оставляет не так много времени на друзей, — она говорила тихо, но потом встрепенулась и пересела на стол, чтобы смотреть в глаза Ирр. — Поэтому мне так понравилось в Эбердинге. Представляешь, всегда была одна и вдруг оказалась частью большой семьи, где о тебе заботятся и поддерживают. Антоний первым меня принял, несмотря на свою болезнь, он долго бился над моими документами, а еще любил сидеть у камина и рассказывать всякие забавные байки. Например, как Клавдия ударила его зонтиком при знакомстве.
Эти чувства были знакомы Ирр, правда, впервые частью семьи она себя почувствовала не у Сото, а у инспектора Браво и Мег. Но до сих пор не могла забыть, как привыкала к их вниманию и заботе. А потом еще дольше — к заботе Хавьера.
Нет, все же хорошо, что у нее пока не будет ребенка. Тому нужна любовь, а Ирр пока любить не умела.
— Ты же еще не знаешь, как я познакомилась с Мией! — Дженни с воодушевлением хлопнула себя по коленям. — Это моя любимая история, но все Сото уже слышали ее множество раз, а рассказывать посторонним я не хочу. В общем, нас молодых выпускников-медиков погрузили в поезда и забросили поближе к линии фронта, а там сразу отправили работать в госпитали. И уже никто не спрашивал: устал ты или нет, знаешь ли что нужно делать с открытой раной или готовился принимать детишек, просто давали халат, инструменты и минимальный набор лекарств, а если смертность среди твоих пациентов превышала определенную черту — трибунал. Поэтому я старалась изо всех сил. Так старалась, что не могла спать по ночам, даже когда работать не требовалось, из-за этого первой услышала какой-то шорох в аптеке наверху. Старшие врачи отмахнулись, а я пошла проверять, прихватив чей-то револьвер. Затея была глупая, потому как стрелять я не умела, а госпиталь располагался посреди укрепленного лагеря, в бывшем доме какой-то ньольской важной персоны, значит и шпионам взяться неоткуда. Наших же воров отправили бы под трибунал без разговоров, это защищало лекарства и наркотики лучше всяких замков.