Красивая проблема

Если Маринка заводилась от моего бумажника, я заводился от того, как она в него ныряет.

– Держи, солнце, – протянул я ей свой лопатник. – Возьми, сколько нужно.

Она села напротив меня, отпила вина из бокала, и только потом открыла кошелек. Вгрызаясь в жирную утиную ногу, я с удовольствием наблюдал, как вспыхнули глаза Марины при виде денежных купюр. Она ненадолго зависла, как будто прикидывала, сколько на самом деле можно выдернуть из моего бумажника. Затем запустила в него свои наманекюренные пальчики и зашуршала бумагой.

Мне было не жалко. Пусть хоть весь нал заберет. После такого-то приема. Поэтому я снова вытер руки, забрал свой кошелек и вынул еще несколько купюр, добавив к тем, во сколько оценила девушка свои хлопоты.

– Антон! – радостно воскликнула она, поднимаясь с места. – Ты меня разбалуешь!

Я только усмехнулся. Таких девушек хочется баловать бесконечно. Марина встала передо мной на колени и сжала мой член поверх боксеров.

Ах, сука! За ее минет я был готов накинуть ей еще денежек. Научил я ее, как мне нравится. До мелочей выдрессировал. Похоже я наелся, потому что весь мой интерес находился теперь на кончике Маришкиного языка.

– Обожаю твой член, – рвано выдохнула девушка, доставая его из моих боксеров.

Я отогнал от себя мысль о том, что мой бумажник она любит не меньше. Ну нельзя же быть настолько циничным?

Сейчас я ею не просто любовался, я смаковал эту картину до каждой мелочи. Ее халат распахнулся, я протянул руки вниз, накрывая ладонями большие, упругие холмики, сжимая, лаская сосочки. Маринка застонала, оттопыривая попку, и начала причмокивать ртом с двойным усердием.

Может быть трахалась она со мной и из-за денег, но сам процесс ей безусловно нравился. Я никогда не относился к Марине, как шлюхе и не считал, что она мне что-то должна, поэтому в постели я выкладывался по полной. Это приходит с возрастом, наверное. Просто вогнать женщине, чтобы кончить – удел неуверенных в себе, несостоявшихся мужиков. Дениса, например.

– Иди сюда, малыш! – тяну девчонку на себя.

Сдвигаю тарелки в сторону и усаживаю Марину на стол. Распахиваю ее халат совсем, целую в сахарные губки. Девчонка хватает меня за задницу и вжимает мои бедра между своих распахнутых ног. Мои яйца впечатываются в ее киску, я чувствую, как там мокро. Быть желанным для женщины – еще один особый кайф. То, как Маринка течет по мне, тешит мое мужское эго.

– Антош, я уже вся мокрая, – стонет девушка мне в шею, хватаясь за мою шею. – Давай, котик, хочу почувствовать тебя в себе!

Я нащупываю на столе свою сумку, в ней презервативы, быстро открываю фольгу и раскатываю латекс по члену. Ненавижу гондоны. Весь кайф портят. И ощущения, и всю романтику. Эти секунды, пока ты его натягиваешь, кажутся нескончаемыми и притупляют дурман желания.

Кладу руку между девичьих ножек, глажу ее припухшие от возбуждения и нашего недавнего траха губки. Они у Маришки нежные, гладенькие, а я все еще помню время, когда у нее там был небольшой пушок, когда ей было 18, и который заводил меня до одури.

Растягиваю немного ее влагалище пальцами. Ввожу в мокрую дырочку сначала два пальца, трахаю ее ими, затем добавляю третий. Хер у меня не маленький, не хочу, чтобы девушке было некомфортно. Не знаю, трахается ли она еще с кем-то. Я делаю это не так часто, чтобы Маринкина дырочка растянулась под мой размерчик. Девочка до сих пор узкая и тесная.

– Боже! – всхлипыват она, когда я вхожу в нее. – А-а! Еще, котик! Да! Вот так!

Я подхватываю ее ножки под коленями и начинаю долбить малышку. Девичьи грудки подпрыгивают в такт моим толчкам, щекотят мою грудь, мне хочется прикусить ее шейку, но я сдерживаюсь, чтобы не оставить на нежной коже следов. Мы оба напряженные, мокрые, целуемся, как в последний раз. Мои яйца врезаются в ее попку, шлепки наших встречающихся тел такие сочные.

Девочка кончает, выгнувшись дугой, прикусывает мое плечо, сокращаясь на моем члене.

– На колени! – даю я четкую команду, обмякшей, изможденной Маринке.

Она неуклюже сползает со стола и бесприкословно встает раком прямо на полу. Сама задирает свой халат, который все еще болтается на ней, обнажая упругую попку.

Она-то мне и нужна. Раздвигаю ее сахарные булки, любуясь уже раздроченой мною до обеда звездочкой ануса и плюю на нее.

Размазываю слюну вокруг входа, чуть захожу пальцем внутрь. Маринке не нравится анал, говорит, что у меня слишком толстый хер, но стоит она послушно и смирно.

Нажимаю головкой на колечко ануса. Девушка ойкает, когда я вхожу, но не дергается. Понимает, что так надо. Мне надо. Без анала я чувствую себя недотраханным. Вот когда я кончаю в тугую Маринкину задницу, вот тогда я понимаю, что все! На сегодня все!

Катька любила, когда я ее задницу на себя натягивал, вот и осталась привычка до сих пор и любовь к этому делу.

Девчонка первой бежит в ванную, затем иду я.

– Прости, малыш, – зажимаю ее у стены в коридоре, целую ее в губки. – Ты же знаешь, что я без твоей попки жизни не представляю!

Марина ничего не отвечает, просто прячет лицо на моей груди.

Мне очень хорошо с ней. Так хорошо, что я не выдерживаю и говорю то, что у меня сейчас на душе:

– Мариш, а может поженимся?

– Антон, ну мы же уже это обсуждали, – надув губки, напоминает она. – Дети – это не мое, да и не хочу я в Ивушки возвращаться. Я не для этого пять лет в институте училась.

– У тебя есть кто-то?

– С ума сошел? Нет, кончно! Ты один у меня, мой котик.

Котик не верит в Маринкину верность ни на грамм. Слишком яркая и красивая она, чтобы довольствоваться нашей тайной связью. Больше мне ей нечего предложить, а ей нечем мне ответить.

– Так и будешь моей вечной любовницей? Будешь шоркаться по зауглам со мной? Так и жизнь пройдет.

Беру ее руку в свою, целую запястье. Только сейчас замечаю красивый дорогущий перстенек у нее на пальчике. Откуда интересно? Хоть я и не очень разбираюсь в ювелирке, тянет колечко на полляма, не меньше. Не имею права ее ревновать, но все же чувствую, как становится паршиво внутри.

– Кто-то подарил? – рассматриваю кольцо уже открыто и более пристально.

– Ой! – закатывает она глаза и тут же отдергиват руку. – Экономила на всем и купила. Ты бы тоже себе что-нибудь прикупил из украшений. Да хоть цепочку. Что ты эту ерунду таскаешь, – дергает Марина мой жетон на шнурке. – Не солидно, Антош.

Антоша сам разберется, что солидно, а что жизненнонеобходимо. У меня не простая железяка на шее болтается. В нее встроен маячок, по сигналу которого можно отследить мое местоположение. У Дениса такой же. Этот реквизит – привет из нашего с ним криминального прошлого.

Лет пятнадцать назад смартфонов не было, поэтому к жетону шла в довесок приблуда специальная, а сейчас я могу в любой момент зайти в свой телефон и узнать, где Дэнчик шароебится. Мы больше с ним киллерские заказы не берем, но, время от времени, выручают нас жетоны. Два года назад поздней осенью Дэнчик на охоте потерялся. Если бы не маячок, хер бы я его нашел. Замерз бы он, бедолага в лесу. Да и спокойнее на душе, когда точно знаешь, где брат твой находится. Всегда найдешь и живого, и мертвого.

– Антон, а давай ремонт сделаем? – внезапно предлагает Марина.

Значит реально нет у нее никого, раз съезжать не собирается? Осматриваюсь по сторонам. Квартира ухоженная, чистая Маринкиными стараниями, но ремонта тут не было с тех пор, как я ее здесь поселил. Может быть, действительно, пора обновить и мебель, и обои? По мне и так неплохо, но если откажу – скажет, что я старый и ничего в модных интерьерах не секу.

Блядь, придется заняться. Деньги – не проблема. Времени жалко. Не будет же девчонка сама этим заниматься. Зато вместе проведем его, время это. Я бы с этой девочки не слазил, если бы всегда под боком была.

– Конечно, Мариш, сделаем, – обещаю я.

Начинаю собираться на встречу с Басом. Хороший сегодня день. Одни приятности.

3. Антон

Бас назначил мне встречу в ресторане. Я не совсем колхоз, переоделся в деловой костюм. Неуютно я себя чувствовал в нем, но не идти же на встречу с инвестором в джинсах. Я же, типа, бизнесмен.