Отпусти меня 2

В клинике, как всегда, пахнет стерильностью. Ненавижу этот запах, в свое время я надышался им до тошноты. Меня передёргивает от этих стен. Какая бы комфортабельная и дорогая эта клиника ни была, здесь все равно воняет смертью. Сажаю Елизавету на диван в зале ожидания, а сам иду к доктору.

— Добрый день, Роман, — мужчина тянет мне руку, пожимаю. Это наш семейный доктор. Когда-то давно он пытался вылечить мою мать. Но нельзя излечить того, кто этого не желает. Психосоматика – основная причина осложнений.

— Не совсем добрый, — констатирую я. — Как она?

— Некритично. Отравление есть, но, можно сказать, все стабильно. Прокапаем дней пять. Меня больше беспокоит ее психическое здоровье.

— Меня тоже.

Что я чувствую, понимая, что Марина снова нестабильна?

Уже, кажется, ничего. Усталость и пустоту. В этом плане моя бывшая жена похожа на мою мать. Она настолько лелеет свое горе, что не замечает, как уничтожает этим других. Нет, я, определённо, виновен и в какой-то мере принимаю ее козни, но… В нашей истории много «но»…

— Я бы посоветовал поместить ее в клинику Володина. Это не психушка, — выставляет руки, сразу предупреждая. — Комфортабельные палаты сродни номерам в отеле, заботливый персонал, правильное питание, медитации, беседы и групповые занятия с психологом. Бассейн, фитнес-зал и прочие прелести.

— Я подумаю. Поговорю с ней. Проблема в том, что она принимает за принуждение все, что я ей даю.

— Я попробую подвести ее к этой мысли.

— Буду очень признателен, если у вас получится.

Не уверен, что у нас получится. Но тяга Марины к саморазрушению уже несет опасность для окружающих.

Выхожу из кабинета, протягиваю руку Елизавете и иду с ней в палату к Марине. Со стороны может показаться это странным и даже диким, когда бывшая и нынешняя жена соприкасаются. Но Марина всегда будет частью моей жизни. Елизавета должна это принять. И дело не в пресловутой любви, это не про меня. Все гораздо глубже.

Прикрываю дверь одноместной палаты, Марина спит, бледная, осунувшаяся. Набираю побольше воздуха в легкие. Сейчас будет жёстко для всех.

Лиза мнется на входе, внимательно осматривая Марину.

— Сядь сюда, — шепотом прошу я, указывая ей на место за ширмой.

— Зачем?

— Послушай, развей иллюзии по поводу этой женщины.

Нет, я не хочу вызвать у нее ненависть к Марине, я хочу, чтобы она поняла, что не нужно воспринимать фантазии моей жены за чистую монету. Лиза тихонечко присаживается в кресло за ширмой, где ее не видно. А я иду к кровати Марины. Еще один глубокий вдох, прикасаюсь к ее руке, немного сжимаю. Вздрагивает. Она всегда так на меня реагирует. Марина фокусирует взгляд, рассматривая меня.

— Как ты? — спокойно спрашиваю я.

— Я уже давно не понимаю, как я. Не ощущаю себя, — хрипло отвечает она, продолжая меня рассматривать. Столько выслушал от неё таких вот фраз, что со временем атрофировался. Молчим около минуты. Марина тянется к моей руке, сжимает, словно пытается удержать.

— Зачем ты подожгла дом?

— Мне надоела эта золотая клетка. Пока ты продолжаешь жить, проводя ночь с молодой и красивой женой, я там заживо гнию. Ты уничтожил меня, нашего сына, а теперь нашел новую жертву своих амбиций. Поэтому я решила уничтожить то, что дорого тебе. Жаль, дом не сгорел дотла, — вымученно усмехается, в такие моменты она похожа на ведьму.

— Что ты несешь?! Не было никакого сына!

— Он был! Был! — начинает кричать. — Не пытайся убедить меня в обратном! — пытается подняться, выдергивая из вены систему. Наклоняюсь, сжимаю ее плечи, припечатывая к кровати.

— Он был только в твоём больном воображении, Марина. Ты оплакиваешь свое помешательство! — произношу сквозь зубы, в очередной раз пытаясь ее убедить.

— Ты лжешь! Какое же ты чудовище! Что тебе сделал наш малыш? За что ты его убил, он же был маленький и ни в чем не виноват! — все, истерика.

Полный уход в свои больные фантазии. Глаза заволакивает туман, она уже не со мной! А я на эмоциях встряхиваю ее, бросая на подушки. На наши крики прибегает персонал. Марина еще что-то кричит, обвиняя меня, уничтожая, но я уже не слушаю. В ушах звенит. Ее скручивают, успокаивают и что-то вкалывают. Иду за ширму, хватаю Лизу за руку и грубо вывожу в коридор.

Не это я хотел ей показать. Не думал, что к Марине вернулись ее приведения. Не знал, что все так плохо.

ГЛАВА 15

Елизавета

Я в такой растерянности, что не могу дышать. Иду за Романом вниз, еле успевая. Не знаю, кому верить и как на это реагировать. Я словно попала в какой-то очень плохой фильм. Сюрреализм.

Понятно, что Марина не в себе, но так детально придумать несуществующего ребёнка… Я видела его на ее портретах. Он показался настоящим. Закрываю глаза, пытаясь все переварить, но все больше и больше запутываюсь. Что мне хотел показать Калинин? Сумасшествие бывшей жены или свою тиранию в ее сторону?

Садимся в машину. Меня трясет, стискиваю ладони. Холодно. С этим мужчиной всегда холодно. И я корю себя за то, что отправилась с Романом. Да, я понимала, что Марина не в себе. Но она казалась мне хорошим человеком со своей трагедией. А теперь я не знаю, что думать и кто в этом спектакле отрицательный персонаж.

Калинин всю дорогу молчит со стиснутой челюстью. Он настолько напряжен, что вопросы застряли в моем горле.

Машина останавливается возле отеля, в котором живет мама, и я выдыхаю. Мне нужно немного свежего воздуха, я больше не выдержу этого напряжения, мне нужен перерыв.

— Ты хотела провести время с матерью, — прохладным голосом произносит Роман. Киваю, смотря, как он протягивает мне карту. — Возьми, тут безлимит.

— Спасибо, но мне не нужно.

На самом деле в моем кармане только мелочь, которой не хватит даже на кофе. Но претит сама мысль о том, что придется пользоваться его деньгами.

— Весь твой гардероб сгорел. Будь умницей, купи себе все необходимое, пообедайте где-нибудь с мамой, и можешь порадовать ее подарками.

— У меня есть одежда.

Понимаю, что спорить с этим мужчиной бесполезно. Но я почему-то упрямо продолжаю сопротивляться.

— Не смеши меня. Я выкину сегодня же все твои старые тряпки. Будешь ходить голая, — с недовольством выдает он. — Все, — насильно впихивает мне в руку карту. — Через пятнадцать минут приедет твой водитель.

Вновь киваю, как кукла, и покидаю машину.

Поднимаюсь на третий этаж, пряча в кармане карту. Как же все сложно и стремительно. Свадьба, поджог, Марина… Где правда? И почему в этот бардак втянули меня?

Стучу, мама открывает почти сразу. Молча кидаюсь ей на шею, даже не запирая двери.

— Мамочка… — только и могу произнести я.

— Лиза, девочка моя, — сжимает меня мама. — Что-то случилось? Он тебя обижает?

Хочется сказать: да, он меня обижает. Но я кусаю губы и мотаю головой, пытаясь не плакать.

— Я просто очень соскучилась.

— И я. Хотела просить тебя вернуться домой, но ты вышла замуж… Такая большая уже, моя девочка… — всхлипывает мама. — Все никак не могу привыкнуть.

— Мамочка, — жмусь к ней, как маленькая, и не хочу выпускать. Мне так тепло с ней, как никогда за последний месяц. Мне так этого не хватает. Хочется хоть немного искренней любви от человека, которому ты нужна просто так, потому что ты есть.

— Мне уезжать надо, на работу вызывают, — сообщает она.

— Как уезжать? — отрываюсь от нее, заглядываю в глаза.

— Нужно работать. Меня и так кое-как отпустили на три дня.

Я хотела бы оставить ее рядом и не отпускать на эту проклятую работу. Но не имею никого права просить об этом Калинина. Я полностью завишу от него, и чем больше он дает, тем больше я ему должна.

—  Мам, а пошли погуляем? Я тебе город покажу, в кафе посидим.

— А Роман? Нельзя оставлять мужа в первый день после свадьбы. Он не против?