Страница 2 из 5
Раньше было много колдунов. Привораживали, отвораживали… Кто-то людям добро делал, а кто и зло. Чтобы спокойно умереть, колдуны должны были передать свои знания другому человеку, желательно сыну или дочери. Если этого не удавалось сделать, то передавали колдовство другими способами: на базаре продавали красивые игрушки или втыкали у тропинки красивый батог (палку). Кто у них эту вещь купит либо возьмет – сила колдовская к тому и перейдет. Одна старуха-колдунья в соседней деревне Тетеревиха никак не могла свое знание никому передать – ее на постели заели крысы…
На которой неделе после «Великого говинья» (поста) игла с елки на наст упадет, на такой же неделе после пасхи поедут в поле пахать. Если игла упадет из двух раз, то и пахать станут дважды, через непогоду. У нас на Тиксне по весне еще ходили смотреть на Святое озеро у деревни Семенково. Как только на нем последняя льдина растает, значит, можно землю пахать.
Уноредь значит «потом», куваднесь – «недавно», а ономнясь – «вчера».
В ночь на Иванов день надо идти в лес, найти большой папоротник, но чтобы нигде не было поблизости коровьих следов. Сесть под растение и ждать полуночи. В 12 часов мимо папоротника пойдут все целебные травы и сами будут говорить, какая от какой болезни. Последней пойдет трава «невидимка». Нужно скорее схватить ее и бежать домой, не оглядываясь назад. Если успеешь принести ее в избу до пения петухов, услышишь шум – и все, трава твоя. А если испугаешься и обернешься назад, трава из руки вылетит и больше тебе не покажется никогда…
Захочешь сделаться невидимым – положи эту траву под стельку в обувь и иди хоть куда, никто тебя не увидит. Только никому про нее говорить нельзя.
Раз в году папоротник цветет. Увидеть это удается редко какому человеку. Цветок у папоротника ярко-красный и в белую ночь светится. Кому этот цвет приведется найти и сорвать – будет ему в жизни и любовь самой красивой женщины, и счастье, и богатство…
Когда в лес шли по грибы или по ягоды и боялись медведя, то на шею привязывали мешочек с растолченным чесноком или порохом.
Если у кого-то в деревне терялась в лесу скотина, уходили на перекресток двух дорог, закапывали там свой нательный крест и приговаривали: «Чур, покажи мне скотину!» После этого отправлялись на поиски, надевая лапти на другую ногу.
В «великоденный четверг» на «страшной неделе» перед пасхой бегали босиком по твердому насту – у кого болели ноги. Умывались талой снеговой водой, чтобы летом комары и мошки не трогали. «Жали» и «косили» без серпа и косы, кто хотел, чтобы на сенокосе и жатве спина не болела. От зубной боли ходили на ближайшее болото грызть кору одинокой сосны. Еще в ствол этого дерева забивали осколки кремня, чтобы зубы были крепкие…
Христов посох – это трава такая, с небольшими синими колокольчиками. Из определителя я узнал ее научное название – колокольчик сборный. Траву собирали на лугах и клали на чердаке между тесом и стропилами – чтобы крышу не сдуло ветром во время сильной грозы. Если от грозы дом загорится – тушить надо молоком, водой не поможешь.
Веники в баню делали только из березы-чистки. Растет она на песчаных почвах. Листья у чистки небольшие, гладкие, а не шероховатые. Для определения их лизали языком. Перед Ивановым днем вечером ломали ветки у таких берез и вязали банный веник, да не простой: туда надо добавить разных трав – колокольчиков, купальниц, часиков-гвоздик, душистого колоска… Веник этот нужно бросить на ночь в траву, в росу. Потом им парятся в бане – помогало от многих болезней.
Если весной на снегу был толстый наст, то летом надо ждать много груздей в лесу. «Внучек по дедушку пришел» – говорили, когда в мае валил снег на свежую зеленую травку. Если много ягод рябины, осень будет мокрая, а зима теплая. Если в Благовещенье курочка воды не напьется из лужи, то на Егорья овечка травки не наестся (и наоборот).
В черных банях прежде парились так: заливали горячей водой овсяную солому и настоем «бздавали», плескали из ковша на каменку. Дух стоял очень приятный, хлебный…
Когда стригли ногти, их не выбрасывали куда ни попадя, а складывали в щели в половицах на полу или в бревнах деревенских изб. Детям в таких случаях говорили: «Ногти надо беречь, после смерти они пригодятся, надо будет ползти на высокую гору, кто в рай хочет попасть».
На реке Тиксне около Фоминского было две мельницы, да на Вопре, по другую сторону деревни, тоже две. На Вопре одну мельницу построил мужик Иван по прозвищу Кринка. У него на реке у плотины была построена избушка, там он и жил, когда осенями мололи муку. Как-то раз темной ночью услышал Иван тихое пенье на реке, вышел на запруду и увидел русалку (бабушка говорила мягко – «русавку»). Та сидела голая на камне и расчесывала зеленые волосы гребенкой. Мельник так испугался, что убежал, не разбирая дороги, в деревню. Со страху он заболел, стал сохнуть и вскоре умер, другие утверждают, что Кринку раскулачили в годы коллективизации и куда-то выслали, а Кринкину мельницу весной снесла вода во время ледохода.
Вопра впадает в Тиксну, и эти две реки огибают мою родную деревню с трех сторон. В детстве мы привязывали коньки с помощью веревочек и деревянных закруток к валенкам и катались по льду от Кринкиной мельницы круг всей деревни. Если лед был чистый, то колотушками-чекмарями били рыбу.
Предания про русалок тоже распространены широко, но, в отличие от церковных легенд, в разных деревнях и волостях наблюдается довольно значительное расхождение в сюжетах. Скажем, на Вожбале я слышал, что рыбаки, если ловили рыбу в мельничной запруде, первую рыбку всегда отпускали обратно в воду – русалке…
Однажды в подвале нашего дома я обнаружил старинную книгу. Бабка сказала мне, что это «евангелье», написанное церковнославянским языком. Книга мне не понравилась, больно уж заумно выглядел ее текст и как-то не по-русски… А бабушка сказала еще, что есть другая книга – Библия. В ней записаны пророчества, и многие из них уже сбываются: «Весь свет будет опутан железной проволокой. Будет гореть свет без огня. По небу станут летать стальные птицы. Люди будут гибнуть без войны. Людей на земле останется так мало, что двоим не встретиться. Конец света настанет, когда на царство сядет Мишка Меченый. В Библии этой описано все только до 2000 года, а то, что будет дальше – не сказано».
Представьте себе, какое впечатление произвели на меня эти слова Ольги Парфентьевны в 70-х годах прошлого века! Было мне лет 11–12. Опять же спустя какое-то время я узнал, что в настоящей Библии ни о чем подобном не говорится, а этот своеобразный народный апокалипсис в старину имел широкое хождение как в крестьянской, так и в мещанской среде. Бабка мне говорила, что эти пророчества она в юности вычитала в какой-то рукописной книге, однако все мои поиски данного текста в старинных книгах так ни к чему и не привели…
Конечно же, здесь я предложил читателям не все записи из юннатского альбома. Всего их (разных по объему) более двухсот. Значительная часть примет и сюжетов уже давно опубликована в научной и краеведческой литературе, поэтому повторяться я не буду. В то же время часть записанных мной от Ольги Парфентьевны легенд и преданий, наиболее полных и интересных, будут даны ниже в виде отдельных глав этой книги.
В дальнейшем я старался фиксировать для себя любые маломальские сюжеты народных легенд и преданий на территории уже всего Тотемского района, а где-то, при возможности, и чуть шире – в пределах границ старого уезда. Значительная часть глав моей новой книги ранее публиковалась в районных и областных газетах и журналах и вызывала одобрительные отзывы читателей.