Счастье на помойке

– Сергей, я знаю цель вашего визита ко мне. Запомните основное правило – психологическая ясность, не знающая страха даже в мыслях. Мы давно знаем, что непосредственной причиной болезни являются микробы и как с ними можно успешно бороться. Создали свою медицинскую науку. Я поделюсь с вами этими знаниями. В основе их лежит принцип: «психическое влияние внутри определенных человеческих границ эффективнее, чем медицинское, химическое или токсическое воздействие».

Увлекшись очередным монологом, Сергей неожиданно заметил, что рука собеседника давно лежит на его руке.

– К слову сказать, Сергей, вы – иммун.

– Что это значит, Учитель?

– То, что вы не предрасположены к болезням. Вы – иммун. Это означает, что у вас положительные и отрицательные течения находятся в полном равновесии. Ваше сопротивление болезням необычайно сильно и готово к любой атаке извне.

Он убрал свою руку.

– И что я хотел бы еще сказать: ваш долг быть всегда здоровым.

Общение с мудрым философом затягивало настолько, что Сергей очень быстро потерял счет времени. Вдобавок ко всему, он попросил научить его нескольким навыкам.

Неделя промчалась незаметно. Слова Учителя наполняли его душу истинами, изгоняя все страхи и беспокойства, внося в нее гармонию и решительность. Он бы еще долго слушал его бесконечно мудрые речи, но позвонил Шеф и потребовал немедленно возвращаться.

Прощаясь, Гуру напутствовал его так:

– Все наши ошибки начинаются с мысли: «Я никогда с этим не справлюсь». Горе нам, если мы когда-нибудь сделаем себе такое заявление. Надо верить в себя, свои силы для преодоления трудностей и препятствий.

Атака

Сергей неподвижно сидел в кресле одного из многочисленных офисов Центра и тупо смотрел на календарь, висевший на стене. На нем жирным маркером была обведена дата: 11 сентября 2001 года. В таком положении он сидел уже часа два, с того самого момента, когда за незваным посетителем закрылась дверь.

«Черт возьми, а как хорошо начинался день! Осеннее солнышко весело светило в огромные окна офиса. Небо было пронзительно синее, ни облачка».

Посетитель давно ушел, а тяжелый осадок на душе остался. Слова его до сих пор витают в воздухе и ложатся как хлопья пепла, человеческого пепла на мебель, на пол, на все, и на его, Сергея, голову.

«Как же мы могли так обосраться?! Ведь получали тревожные сигналы и предупреждения от наших Друзей, от нечисти всякой, прости господи, от глашатаев, простых людей с их ненормальными способностями. С нами пытались поделиться тревогой, но мы не смогли в это поверить, посчитав их подозрения слишком чудовищными для человеческого разума, чтобы оказаться правдой».

Ему вдруг вспомнился разговор со своим вторым я.

«Никак не привыкну величать их – Друзей своих по имени-отчеству. Да и есть ли они у них – никто толком не знает. Зову их, как правило, Сергеями с добавлением профессиональной направленности. Смутно догадываюсь, что это им совершенно фиолетово. По своему обыкновению, они на мои инициативы никак не реагируют, а быть может это я слишком тупой для того, чтобы уловить их реакцию. Дьявол, когда же Тимофей сделает аппарат, который передает эмоции! А может, у них их вовсе нет? Хотя нутром своим чувствую, что есть!»

Новый мобильник Тимофей вскоре сделал, за что услышал от всех, кроме Сергея, благодарственные слова. Компактный, удобный, третьего поколения. Втыкай его в ухо, как силиконовую заглушку и общайся, пока крышу не снесет или не начнут оглядываться случайные прохожие в общественных местах.

«Большой человек, нервный. Рычит басом, разговаривая неизвестно с кем. Очень, наверное, больной», – вспомнился ему подслушанных диалог двух пожилых дам в магазине.

Как только Тимофей сделал этот аппарат, первым его обладателем стал, естественно, Сергей. Поступил он так из элементарного чувства самосохранения. Сергей как-то сильно его прессанул за то, что тот замешкался с результатом очередного своего изобретения. Потом, конечно, извинился, но осадок у изобретателя остался в виде этого самого чувства: заботе о собственной шкуре.

Сергей продолжил вспоминать о том странном разговоре с самим собой. Сам разговор двух Сергеев возник спонтанно и на совершенно отвлеченные темы. Он в это время устроил собственное расследование и не уведомил об этом Шефа.

– Сергей, как твои дела?

– Спасибо, хорошо. Вообще то, ничего, а на самом деле – хреново!

– Не понимаю, – произнес из них тот, что внутри.

– Понимаю, что не понимаете.

Речь тогда шла на далекие от прямых его обязанностей темы, за что бы он точно получил по шапке от Шефа, узнай тот об этом. Сами темы выглядели воистину фантастическими: об экспериментах бактерий по управлению стихиями: тайфунами, торнадо и другими природными явлениями. Виной всему послужила неуемная любознательность Сергея. Его собеседник признался, что да, имели место, но они у них зашли в тупик, так как слабо поддавались контролю и повлекли за собой гигантские человеческие жертвы. Сергей тогда очень удивился не свойственной улью откровенностью.

Он еще, помнится, спросил внутреннего собеседника о том, что обеспокоен тем фактом, что не все ульи желают общаться со своими носителями, а тот охотно с ним разговаривает. Тогда же он решил называть его – Серый.

– Не все мы умеем с вами «говорить», а некоторые из нас просто не хотят. Еще нам требуется тренировка и опыт.

– А почему не хотят?

– Трудно объяснить. На вашем языке это определение можно приблизительно назвать желанием, хотя эта степень воли не очень точно передает наш обдуманный выбор. Не все, как вы нас называете, «ульи» вас поддерживают. Многие не желают общения, придерживаются старых традиций и не желают ничего нового. Все мы очень разные, Сергей. К тому же среди нас присутствуют как молодые, амбициозные, так и очень древние, приверженные тысячелетним традициям. И многие другие, занявшие позицию посередине.

И тогда Серый неожиданно спросил его:

– Сергей, у тебя действительно все в порядке?

И Сергей ответил ему:

– В порядке, не вижу причин для беспокойства.

А сразу же после этого разговора у него состоялась встреча с агентом противника. Так в Центре решили называть потенциальных врагов человечества – вирусы.

Пышущий здоровьем симпатичный парень. Спортивный и опрятно одетый, он никак не походил под тот стереотип, который мысленно представил себе Сергей.

Разговор у них не заладился: какие-то странные намеки, разговоры о том, что Сергей пошел не тем путем и что он должен избавиться от типичных для людей предрассудков. Похоже, что парень не хотел полностью перед ним раскрываться. Кончилось все тем, что Сергей сказал, что подумает.

Еще через месяц Сергею позвонили. Качество звука отвратительное, он даже подумал, что его аппарат испортился.

– Мы знаем о вас все, – сказал ему кто-то.

– Кто говорит?

– Наше наименование вам ничего не скажет.

– Понятно… Вы – это то, о чем я подумал?

– Да.

– Зачем вы звоните?

– Хотим обратить внимание на очевидную абсурдность ваших действий.

– Каких действий?

– Неправильный вопрос. Сказано уже: мы знаем о вас все.

– ?

– Не пытайтесь нас уничтожить, иначе вам придется плохо.

– Это угроза? – Сергей про себя посетовал о возможной неточности перевода.

– Мы знаем – ты очищенный. Тебе мы не в силах причинить вреда. Но есть близкие тебе люди. Беспокойся за них.

И тогда он забеспокоился, и не только за своих близких.

«Наложить запрет на сбор и хранение любой информации о личной жизни гражданина, его семье, происхождении и месте жительства. Личных переговоров по всем каналам связи, – мелькнула у него тогда мысль. – Чушь собачья! Это давно делается и процесс не остановить».

***

Проблемы тем временем накапливались лавинообразно.

Взорвали переход на станции метро «Пушкинская» в Москве, жилой дом на улице Гурьянова. Буйнакск, Волгодонск. Тут еще вездесущая мафия, узнавшая что-то по крохам просочившейся информации.