Страница 2 из 10
Исландский университет относится к своему блудному сыну с терпением и великодушием. Мне бы хотелось особенно отметить бывшего президента университета Свеинбьёрна Бьёрнссона, а также бывшего декана Аугуста Эйнарссона. Некоторые из моих коллег в Исландии прочитали отдельные главы рукописи – это Аусгейр Йонссон, Торвальдур Гульфасон и Труггви Тор Хербертссон. Гилфи Зоега прочитал всю рукопись. Я благодарю их за ценные рекомендации. Также я благодарю множество профессоров, аспирантов и участников конференций из разных стран, оказавших мне помощь с этой книгой.
Редактор серии, Тимур Куран, критически пересмотрел практически каждый параграф моего текста, так же как его общую структуру и логику. Данная книга значительно выиграла в результате его предложений. Кроме того, я благодарен за вдумчивые комментарии двум анонимным рецензентам. Сотрудники издательства Мичиганского университета были необыкновенно эффективны, полезны и воодушевляющи. Я благодарен моему собственному первому редактору, Эллен М. Маккарти, а также сменившему ее Рафаэлю Аллену. Марсия Лабренц отвечала за исправление ошибок и прекрасно справилась со своей работой. Также я благодарен Келли О’Коннор, помощнику редактора, за ее помощь.
Наконец, мне бы хотелось выразить теплую благодарность личным друзьям и членам семьи, поддерживавшим меня самыми разными способами.
Предисловие
Потерянные возможности
В последние два с половиной столетия научная и технологическая революция создала поразительные возможности для всего человечества, но ее выгоды были присвоены, в первую очередь, жителями промышленных стран. Основная часть населения Земли живет в так называемых развивающихся странах, которым достались лишь немногие из этих возможностей; даже в экономически развитых странах существуют отстающие регионы и отрасли. Данная книга посвящена потерянным возможностям, то есть вопросу о том, почему большинство народов не воспользовались всеми преимуществами технологической революции. Я выдвигаю предположение, согласно которому корни этой проблемы находятся в несовершенстве социальных институтов.
Данный труд продолжает и расширяет работу, начатую мной в книге «Экономическое поведение и институты» (Eggertsson 1990; Эггертссон 2001), где осуществлена попытка упорядочить и синтезировать различные теории в области изучения социальных институтов. Это мультидисциплинарное направление исследований, рассматриваемое мною в 1990 году, достигло зрелости в 1980-е годы, и тогда при написании книги я ограничил свой обзор теми концепциями, которые модифицировали неоклассическую экономику, не затрагивая ее основные методы. Новая институциональная экономическая теория стремится объяснить, как институты координируют поведение, влияют на трансакционные издержки, а также стимулируют или блокируют экономическую деятельность. Моя книга 1990 года представляет собой описание пейзажа новой институциональной теории, так сказать, от равнин до горных вершин, начиная с изучения экономических результатов, которые порождаются разными видами институтов прав собственности; переходя затем к анализу организации обмена, включая контракты, фирмы и рыночные практики; и заканчивая обозрением социальных и политических рамок экономической деятельности. Основное внимание было уделено (добровольным и недобровольным) трансакциям и трансакционным издержкам, что оказалось плодотворным методом анализа организаций, как экономической, так и неэкономической активности.
Как представляется, многие люди полагают, что предпосылка или претензия новой институциональной экономической теории заключается в том, что мир всегда эффективен. Данное представление ошибочно, хотя его можно понять, поскольку часть литературы задается следующими вопросами: Различается ли структура эффективной экономической (и социальной) организации в зависимости от вида деятельности или от среды, в которой осуществляется обмен? Если такое различие существует, то не возникает ли оно потому, что разные проблемы измерения, мониторинга или принуждения к исполнению требуют разных решений? В таких исследованиях осуществляются попытки проверить логику подхода трансакционных издержек и, например, объяснить различия в структуре фирм и в контрактных соглашениях на конкурентных рынках решением разных трансакционных проблем. В основе подобных работ лежит предпосылка о том, что рыночная конкуренция отбирает эффективные соглашения и структуры, устраняя при этом более затратные. В некоторых исследованиях в качестве эффективного решения трансакционных проблем в мире ограниченного знания и примитивной технологии описываются даже институты племенных обществ. Как предполагается в таких работах, примитивные общества не могли бы справиться с силами природы без эффективной организации.
Механизмы фильтрации социальных соглашений, там, где они существуют, осуществят отбор только среди доступных (и часто несовершенных) структур, а критерием такого отбора не всегда выступает экономическая эффективность. В тех случаях, когда литература поражена систематической погрешностью на основе эффективности, это отражает не основополагающие методы новой институциональной экономической теории, а тип мышления отдельных ученых. На самом деле подход трансакционных издержек является эффективным способом анализа нерациональных социальных соглашений и помогает нам лучше понимать проблемы открытого доступа, порочных режимов регулирования и деструктивных экономических систем.
В тех случаях, когда социальные структуры стабильны, а социальные системы приносят ожидаемые и желаемые результаты, существует относительно низкий спрос на новое знание о глубокой логике и внутренних механизмах таких структур и систем. Власти, как они полагают, знают, как управлять своими системами, и этого достаточно. Всплеск интереса к институциональному анализу в конце 1980-х годов следует понимать в этом контексте. В этот период институты и экономические системы привлекли к себе пристальное внимание. В Европе и Центральной Азии советские государства и их экономики потерпели крах; в развивающемся мире некоторые экономики оказались в глубоком кризисе, тогда как в других возникли экономические чудеса; некоторые индустриальные экономики, похоже, страдали от экономического склероза; возникло новое экологическое движение, возвестившее о катастрофических побочных эффектах индустриализации; и, наконец, развитие компьютерной науки и биотехнологий создало ранее неизвестные проблемы владения и прав собственности.
Новая институциональная экономическая теория немедленно привлекла к себе интерес ученых и реформаторов во всем мире, предложив свежий способ размышления об экономической организации и ее более широком социальном контексте. Тем не менее, как оказалось, данная область исследований не в полной степени оправдала ожидания реформаторов – или мои собственные. Новая институциональная экономика, описанная в моей книге 1990 года, преимущественно представляет собой статическую теорию, анализирующую логику отдельных институтов и тех социальных результатов, к которым они приводят, но эта теория не дает основы для политических рекомендаций. К подобному заключению приходит и Банерджи в своей работе о «применении экономической теории» (Banerjee 2002). Обсуждая старый вопрос о том, является ли экономическая теория позитивной или нормативной дисциплиной, он утверждает, что каждое ее направление делает свой собственный выбор: «Например, взаимосвязанные подобласти позитивной политической экономии и институционального анализа явным образом сосредоточены на интерпретации мира» (Banerjee 2002, 2). А в примечании он добавляет, «Канонические примеры подобного стиля исследований включают работы Стиглера (Stigler 1986), Олсона (Olson 1965) и Норта (North 1981)» (Banerjee 2002, 2). Таким образом, здесь мы остаемся с интересным вопросом о том, почему новая институциональная экономическая теория не придала большего значения политическому применению своих концепций.
«Несовершенные институты» перерастают «Экономическое поведение и институты» в двух направлениях. Части I и II (исследование конкретной ситуации) посвящены институциональному провалу; часть III намечает пути систематических размышлений об институциональной политике. Теперь я кратко обобщу основные особенности моего подхода в этой книге.