Дервиш

- Тоня, там дерутся!! Лёнька Евтухеев с городскими опять сцепился!

Вторая продавщица тоже выскочила на крыльцо, посмотрела, потом подхватила свою подружку под руки и уволокла в магазин.

Уроки сержанта Ерменкулова принесли свои плоды - Глебу, наконец, удалось одолеть хлыща! Его кулак, крушивший на спортплощадке военного городка никогда не кончающиеся кирпичи, с хрустом врезался в худосочные рёбра блатаря, и тот со стоном рухнул на землю. Глеб тотчас развернулся к здоровяку и, вложив в удар всю свою ярость и силу, впечатал кулак тому в затылок. Амбал, мгновенно потеряв ориентацию, неуклюже пробежал пару шагов вперёд, ловя равновесие, и получив ещё один напутственный удар от Славика, рухнул на живот. Славик тотчас шагнул к уже пришедшему в себя и сидящему на земле Пахомову, как вдруг рядом с ними раздался жуткий от ненависти и злобы, хриплый голос:

- Ну чё, козлы?! Щас мочить вас буду!

Парни оглянулись – перед ними с топором в руках стоял небритый. Из разбитого рта, пачкая рубаху, капала кровь, безумный взгляд выпученных глаз бегал от одного из парней к другому. Это было неожиданностью – только что его тело бездыханно валялось за джипом, и вот он уже стоит с топором, за которым успел куда-то сбегать. Хлыщ тихо стонал, лёжа и держась за бок, здоровяк сидел на земле, опершись двумя руками и пытаясь смотреть вокруг, и лишь небритый, сплёвывая на землю сочащуюся с губ кровь, медленно шёл на парней, сжимая обеими руками топор.

- А ну-ка, Мишка! Ты это что удумал, а?! – К джипу с грозным видом приближалась та самая пожилая женщина в ситцевом платье и светлой кофте, что сидела возле дороги. - Ты чего это здесь топориком-то размахался?!

- Да… Да ты что, баба Агафья? – Приходя в себя, небритый опустил топор и нервно задёргался. - Мы ж свои, что ты ругаешься?..

- Вижу я, какие вы свои! Что к людям вяжетесь? Надоела спокойная жизнь?!

- Агафья Тихоновна, да ну что ты? Ну? – Небритый быстро бросил топор в траву и попробовал обнять женщину. – Ну что ругаешься-то?

- Ты руки-то свои прибери! Думаешь, не знаю я о тебе?

- Что ты знаешь? – Отступил от неё небритый.

- Что мне нужно, то и знаю! Ты зубами-то на меня не скрипи, не скрипи! Ишь, страшный какой! Вот отшепчу тебе зубы, будешь кашку из бутылочки сосать, куда полезней водки!

- Да они первые то начали! Мы ж просто закурить спросили! А они нам грубить!..

- Иди с глаз моих!! Не доводи до греха, бес! – Топнула ногой Агафья.

- Так как же я своих брошу? Ваня, братишка! – Небритый подошёл к хлыщу. – Ты встать можешь?

- Отойди! – Коротко и властно бросила Агафья. - Это так ты за своим братом смотришь? Хорошо, Лизавета до этих пор не дожила, не видала, во что вы превратились!

Небритый быстро отступил и растерянно смотрел, как Агафья водит рукой над боком лежащего на земле брата. Вскоре тот перестал стонать и сел на земле, мутно глядя вокруг.

- Что, перестало болеть?.. Чего молчишь?

- Да, вроде, не болит уже! – Буркнул хлыщ, исподлобья косясь на женщину.

- Супостаты! Как есть, супостаты! Будете дальше со своей жизнью в прятки играть, ни я, ни кто другой вам уже не поможет! Не видать вам обоим волос седых, сгинете, нехристи!.. Завтра за мазью ко мне придёшь, понял, Мишка?

- Понял, Агафья Тихоновна! – Сквозь зубы пробурчал небритый.

Агафья подошла к здоровяку и положила ему руки на голову. Тот взвыл вначале как-то по-собачьи, но быстро затих. Искатели в шоке, как загипнотизированные, не дыша смотрели на неё, не в силах понять то, что видят их глаза. Глеб помог небритому поднять хлыща с земли, и они стояли все вместе, рядом, и смотрели, как Агафья медленно и легко гладит по голове сидящего на земле здоровяка, что-то тихо, едва шевеля губами, нашёптывая. Спустя минут десять здоровяк начал крутить головой, в глазах появилось сознание, и он, попытался отстраниться, почувствовав себя неловко из-за того, что его на глазах у корешей гладит по голове старуха. Агафья убрала руки:

- Наука вам будет на будущее! А ещё раз что подобное сотворите – накажу! Моё терпение не бесконечное, накажу, как есть вам говорю! Или за ум беритесь, или лучше съезжайте отсель! Я сказала, повторять не буду!

Троица молча, поддерживая друг друга, медленно уходила в переулок.

- Здоровья вам и долгих лет в тюрьме! – Крикнул им вслед Пахомов.

- Уймись! – Строго сказала Агафья, внимательно глядя на Пахомова. – Или голову тебе стряхнули?

- Да вроде нет, нормально себя чувствую! – Слабо улыбнулся Лёха.

- Так и помалкивай, наговорил уже сегодня вдосталь!

- Хорошо, что вы здесь оказались, а то бы неизвестно, чем всё закончилось! – Тяжело дыша, стараясь сдержать волнение, заговорил Глеб.

- Ждала я вас, вот здесь и оказалась! – Стрельнула в него глазами Агафья.

- Как ждали? –Удивлённо спросила Вика. - Зачем?

- Потом всё скажу! А сейчас идите за мной! – Агафья повернулась и пошла по дорожке.

- Да пешком иди! – Громко сказала она Славику, который уже было двинулся к джипу. - Оставь машину, ничего с ней не сделается! Во дворе её потом поставите!

- В каком дворе, бабушка Агафья? – Удивлённо спросил Славик.

- За мной идите, всё увидите! Недалеко здесь. Пешком ходите, от земли силы набирайтесь, она вам пригодится!

Искатели, не возражая, пошли за Агафьей. Глеб обнял всё ещё дрожавшую Вику за плечи и прижал к себе, Слава и Пахомов шагали чуть позади, внимательно слушая Агафью. Та неторопливо шла по улице, кивая встречным сельчанам и так же неторопливо говорила со своими новыми спутниками:

- Деревенька у нас небольшая, старики одни. Участковый наш один на четыре села! Раз в неделю появится, на полчаса в сельсовет заедет, с председателем чаю попьёт и – нет его! А у нас тут недалеко, километров тридцать, туристический центр! Через наше село, бывает, много машин едет. Вот эти гаврики и наловчились приезжих обирать! Там им дадут чего, здесь нальют – вот и пасутся около магазина! Чего ж так не жить-то?

Навстречу шли пожилые мужчина и женщина. Поздоровавшись с ними, Агафья продолжала:

- Другие-то им уступали, боялись, а вы вон им отпор какой дали! Ну да поделом, давно напрашивались! Где так драться научились? Спортсмены?

- Точно! Я мастер спорта, - ответил Глеб и кивнул на Славу, - а он кандидат!

- Лицо-то как расцарапал, как кот ободранный! Сейчас придём, полечу. Вон моя хата, последняя по улице. Ишь, небо какое! Распогодилось! Завтра хороший день будет!

Открывая свою калитку, Агафья сказала:

- На постой чужих в хату я не пускаю, только хворых принимаю, а вот напротив дом есть пустой.

Она ткнула пальцем в стоящий через дорогу ветхий, покосившийся домик:

- Вон он, через дорогу, дверь на гвоздике. Там и будет вам постой. Да, смотрите, аккуратно там, по-людски себя ведите. Человек там добрый жил, не обижайте его! Заходите ко мне, сейчас поговорим, да чайку попьём.

В доме Агафьи царили чистота и порядок. В воздухе витал тот запах, что присущ любому деревенскому жилью, и который складывается из целой гаммы других запахов: печки, берёзовой коры, овчины, свежего чая, трав и ещё многих других вещей. Полосатый сибирский кот, услышав хозяйку, с мурлыканьем спрыгнул с печки и побежал ей навстречу.

- Тишка! Сейчас, сейчас, молочка тебе налью! Проголодался? Проголодался, гуляка! Проходите, ребятки, проходите! Я чайник поставлю!

Искатели расселись за столом, и, пока закипал чайник, Агафья ставила на стол чашки и вазочки с вареньем, конфетами и печеньем. Вика, улыбаясь, кивнула Глебу на старую, ещё советского производства, чашку, украшенную цветами и гирляндами:

- Красиво, правда? – Прошептала она.

- Да! Интересная чашка. – Так же, шёпотом, ответил Глеб.

Вика тут же тихонько показала пальцем на стену в большой комнате. Глеб оглянулся – там, в углу, под старинными образами, горел огонёк лампады, а на стенах, в массивных, потемневших, коричневых с золотом рамках висели старинные фотографии, с которых на них строго смотрели какие-то люди, видимо, родственники хозяйки дома, одетые и причёсанные по старой моде. На одной из фотографий был запечатлён молодцеватый парень с казачьим чубом, в форме командира Красной Армии.