Страница 34 из 168
Хорошая новость: конкретно в эту минуту их ещё не убивают. Раз стоят и переговариваются, значит, что-то пошло не по плану, и они теперь решают, что предпринять.
Похоже, они были уверены, что застанут Джима одного.
— Вниз, давай, — сказал Кепка. — Вперёд шагай, давай.
Джим послушно пошёл по лестнице вниз. Татушка оскалился, его широкие ноздри задрожали. Он велел Себу:
— Топай за ним, — и чуть посторонился, давая пройти. Будь Себ один, именно в этот момент он сломал бы ему руку, забрал бы пистолет и пристрелил бы Кепку. Но внизу, совсем близко и под прицелом шёл Джим. Поэтому оставалось только послушно спускаться следом за Кепкой.
На заднем дворе дома уже стоял одинокий тонированный «Тахо» — здоровый и совершенно не городкой.
Если их увезут куда-то, шансов выбраться не останется вовсе, потому что здесь парней двое, а там может быть и двадцать. Здесь, конечно, тоже может быть подкрепление. Но всё-таки вряд ли. Разве что на соседней крыше лежит коллега со снайперкой. На всякий случай Себ поднял голову, но конечно, ничего не увидел. Татушка понял его интерес неправильно и рявкнул:
— Беги-беги, я тебя шлёпну, — и добавил что-то на родном языке. Его товарищ харкнул на землю, открыл переднюю дверцу и вытащил наручники. Джим протянул руки сам, но Татушка резко прикрикнул и ткнул Себа пистолетом в плечо:
— Руки давай сам.
Себ не сопротивлялся, позволяя застегнуть наручники на запястьях. По первому же знаку сел на заднее сиденье. Рядом с другой стороны впихнули Джима, который тоже демонстрировал чудеса покладистости. От его невменяемости, кстати, не осталось и следа. Он выглядел нормальным.
Татушка уселся рядом с Джимом, а Кепка — за руль. С рёвом «Тахо» стартовал, с трудом пролез в переулок и выбрался на шоссе.
Себ думал. Он уже чувствовал, что сердце начинает биться быстрее, и ему это не нравилось. Пока нельзя.
Некстати вспомнилась любимая фразочка Йена: «Солнышко, сейчас мы убиваем, а потом рыдаем». А может, и кстати. Однажды в Ирландии он повторил это десять раз подряд, почти беззвучно, но Себ слышал. К счастью, Йен потом об этом не болтал.
Воспоминание отвлекло, сердцебиение замедлилось, неприятная тяжесть в груди пропала. Себ опустил глаза, чтобы случайно не привлечь лишнего внимания, и отметил боковым зрением, что они едут за город. Машина была одна, никакого конвоя. Они и понятно: кортеж из таких автомобилей мог бы привлечь внимание полиции.
Перспективы вырисовывались так себе.
Скорее всего, его хотели убить сразу, и только слова Джима заставили парней взять второго пленника. И куда бы они не ехали, Себ не обольщался: очень быстро там разберутся, что он — просто стрелок и интереса не представляет. А дальше понятно: очередной неопознанный труп в Темзе. Так что вариант доехать до места и попытаться выбраться оттуда можно отбрасывать сразу.
Джим (Себ не привлекая внимания всё-таки глянул на него) сидел совершенно неподвижно и со спокойным выражением лица. Не помощник. Татушка крутил пистолет в пальцах. Кепка следил за дорогой. Ткнул в кнопку радио, покрутил колёсики и нашёл какой-то латинский рэп.
Дорога вышла в поля. Какое-то время тянулась параллельно железке, потом начала отклоняться. Себ слегка поднял взгляд. В паре километров был крутой поворот.
Татушка продолжал играть с пистолетом, крутил его в руках, качал за скобу. Тупой отморозок.
Себ сосредоточился, заставляя тело расслабиться. Секунд сорок до поворота.
Двадцать.
Машина тяжёлая, тормозной путь у неё длинный, и занос выйдет на такой скорости неплохой. Кепка начал поворот, и Себ резко дёрнул ручник. Послышался незнакомый, но явно отборный мат. Зад «Тахо» повело в сторону, Татушка перехватил пистолет, но не успел сообразить, что его надо снять с предохранителя.
Себ резко ударил его по запястью сверху, слегка примяв Джма, перехватил пистолет — и выстрелил в затылок Кепке, который пытался вернуть машину на дорогу. Его попытки не увенчались успехом, автомобиль затормозил в поле, пропахав колёсами землю. Их тряхнуло, и Себ выстрелил во второй раз. Выгурался.
Повернулся к Джиму — и увидел его шальной взгляд.
— Твою мать, — сказал Себ.
Он дал себе буквально десять секунд на то, чтобы отдышаться, и начал действовать.
Разблокировал дверцу, локтем открыл её и выбрался наружу. Добрался до водителя и принялся обшаривать его карманы.
«Ну, давай, ублюдок, даже не говори, что не носишь с собой ключ».
Ключ нашёлся, пусть и не сразу — в брюках.
Ладно, надо признать, отделались они лёгким испугом. Волна адреналина понемногу спадала. За свою жизнь не так уж часто Себ бывал в таких переделках. Лежать не дыша, понимая, что вот-вот могут обнаружить укрытие — да, было. Осматривать местность, ожидая того, что его в любой момент может увидеть вражеский снайпер — тоже было. Смотреть другому снайперу в глаза и понимать, что выживет тот, кто стреляет быстрее — однажды случалось. Попадать под обстрелы, видеть, как совсем рядом в рвётся граната… Но похищать его ещё ни разу не похищали. Так себе опыт.
Постояв несколько секунд, Себ ещё раз выдохнул, убедился, что полностью спокоен и принялся изучать местность, быстро обшаривая вглядом сектор за сектором.
Их занесло на какое-то поле… или пустошь, кто его разберёт. В темноте различались редкие раскидистые кустарники: шесть штук на расстоянии от ста метров до километра, кромка леса вдалеке. Рядом с ними — единственное дерево на всём поле. Точно такой же пейзаж с другой стороны от дороги, только там два дерева и пять кустов, но очень жидких — для засады не подойдут.
Кочки, горки, рытвины: Себ фиксировал их одну за другой, но убеждался, что вокруг пусто. Машин на дороге тоже не было ни видно, ни даже слышно вдалеке. Но это — пока.
— Выходите, сэр, — скомандовал Себ и уточнил: — Можете?
Джим выбрался и с неудовольствием осмотрел свой помятый и запачканный кровью пиджак. Себ ключом подцепил жгут на его запястьях и начал пилить.
— Не двигайтесь, пожалуйста, Джим! — взмолился он через минуты, потому что чёртов босс буквально подпрыгивал на месте. Наконец, жгут был перерезан. Джим довольно потёр запястья — и расхохотался.
Он ржал как сумасшедший, сгибаясь пополам и чуть ли не падая на землю.
Себ ждал. Он уже такое видел: кто-то от шока плачет, кто-то смеётся. Подождав минуту, Себ сказал по возможности спокойно:
— Всё в порядке, Джим.
— В порядке? — переспросил он, разгибаясь и потирая живот. — Нет, конечно, детка. Ты сорвал мне такую красивую игру, что я почти хочу тебя убить. Но… — он вдруг резко перестал даже улыбаться. Подошёл к Себу совсем близко. Коснулся холодным пальцем наручников, провёл по ним и договорил: — Но ты был прекрасен.
Он забрал у Себа ключи и расстегнул наручники. Вздохнул, взглянул на машину и покачал головой.
— Сделаем это быстро, — достал телефон, он написал кому-то сообщение.
Себ не понимал вообще ничего, только в растерянности потирал запястья.
Убрав телефон, Джим поправил пиджак, облизнул губы и сказал:
— Вытащи их. Нам всё равно нужно как-то вернуться в город. Нет, не возись…
Джим как раз собирался засыпать тела каким-нибудь мусором и листвой, но Джим остановил его. — Поехали.
Салон был в крови.
Себа тошнило. Но он осмотрел машину, сел за руль, убедился, что Джим разместился на заднем сидении и тронулся.
Всю дорогу до Лондона они молчали. И только когда они въехали в Гринвич, сказал:
— Остановись здесь, дорогой. Ты легко поймаешь такси.
Себ припарковал автомобиль, как будто это была его собственная машина, которую не должны эвакуировать. Заблокировал двери, обернулся и спросил напрямую:
— Какого чёрта это было?
Джим зажмурился, помотал головой.
— Ты действительно заслужил сегодня премию, — негромко сказал он. — Иди, детка. Ты молодец, — и снова засмеялся, но уже не истерично.
И, плюнув на всё, Себ выбрался из машины и пошёл к метро. Он понятия не имел, как выглядит и не видно ли по нему, в какой переделке он только что побывал. Наверное, всё-таки нет: Джим бы сказал ему, верно?