Страница 3 из 25
Однако Вай удар перенесла стоически. Зацепилась и повисла на мне, выкручивая руку, которой получила по носу.
Что бы ни держало меня на потолке, волоски, как у геккона, или какой-то биологический клей, лишняя сотня килограммов веса потянула меня вниз.
Так что я отцепился, оттолкнувшись ногами, локтем свободной руки ударил Вай в висок и рухнул вниз, выбрав в качестве амортизатора медичку.
Жница вскрикнула, когда я и слегка оглушенная Вай упали ей на голову. Я перекатился в сторону, как раз вовремя — Ли и Хо прыгнули, но в результате ещё больше травмировали несчастную жницу.
— Слушайте, да хватит! — выкрикнул я.
С организмом что-то происходило. Я чувствовал, как один за другим возникают в моём теле органы, которых не то, что у людей, — даже у Изменённых не было. Ощущение — словно тело пронзают иглами, а в месте укола всё на миг немеет.
На меня набросились ещё две стражи. Секунд пять мы обменивались ударами. Им было проще, руки у стражи длиннее, чем у людей.
Одной страже я пробил мышечный пласт на животе и травмировал брюшное нервное сплетение. Стража упала и забилась в судорогах, пронзительно взвизгивая, будто щенок, которому наступили на лапку. Вторая стража пошла в клинч, я увернулся, зажал короткую толстую шею локтем и сломал позвоночник.
В случае со стражей это только звучит страшно. К вечеру она восстановится.
На меня бросились сразу все остальные — старшая стража, травмированная Вай с окровавленным лицом, Ли и Хо, и молчаливая стража, которую я знал лишь по прозвищу, — Болтушка.
Я взмахнул рукой и выскользнувшие когти рассекли Болтушке грудь. Комбинезон задёргался, пытаясь стянуть разрез и закрыть рану. Сквозь рассечённые рёбра я видел биение сердца.
Болтушка немедленно подняла руки и отступила, выходя из боя. Из сходящейся раны обильно текла тёмная кровь.
— Ола, хватит! — крикнул я. — Это слишком далеко зашло!
Ола заколебалась, жестом остановив Ли, Хо и Вай.
— Убедилась, что я могу за себя постоять?
— Каков твой профиль? — спросила Ола.
— Говорю же — не знаю!
Ола жестом велела страже отойти. Сказала, будто обвиняя:
— Ты морфируешь. Но необычно.
— И что с того?
— Я должна проверить, — сказала Ола.
Встряхнулась. И будто раздалась в стороны — плечи стали шире, руки удлинились, из пальцев выдвинулись когти.
Старшая стража переходила в боевую форму.
— С ума сошла? — воскликнул я. — Ты же не контролируешь нейротоксин!
Ола молча пошла на меня.
Ну да, допустим, в боевой форме Защитника я могу нейротоксин пить стаканами. А вот как насчёт нынешней, промежуточной?
К тому же у обычных Изменённых иммунитета к токсину нет. Даже у самих стражей. Если к яду есть противоядие — он ненадёжное оружие.
— Ола… — с тревогой сказала Вай. — Не надо…
Старшая стража приближалась.
Я успел нанести ей два удара, прежде чем она дотянулась до меня. Первый удар раздробил бы человеку колено, второй разорвал бы селезёнку.
Ола смяла меня и повалила на пол. Прижала всем телом. Я отчаянно боролся, удерживая над собой её руки. Ола медленно преодолевала сопротивление, когти приближались к моей шее.
Она реально хочет меня отравить?
Если яд попадёт в сонную артерию — я успею его нейтрализовать?
По телу будто прошла судорога. Я не успел бы вырастить новые мышцы на руках, чтобы стать сильнее старшей стражи, но мой организм ухитрился сделать что-то с имеющимися.
Я стряхнул с себя Олу, выскользнул из-под неё и сильно пнул по заднице. Замер в ожидании.
Старшая стража медленно перевернулась на спину. Посмотрела на свой живот. Вытащила вонзившиеся в тело когти. Перевела взгляд на меня.
В глазах у неё был ужас.
— Ты не виноват… — прошептала Ола.
Значит, она рефлекторно ввела токсин.
Значит, она убила себя.
— Дура! — выкрикнул я. Упал на колени, руками разодрал комбинезон на животе старшей стражи. Грубая нечеловеческая кожа была пробита в двух местах, одна ранка выглядела простой глубокой царапиной, а вот от второй, будто в кино, разбегалась тёмно-синяя сеточка капилляров.
Я опустил голову и укусил её в рану.
Токсин я ощутил, как едкую щёлочь, растворённую в крови. Несколько секунд я ждал, пока моё тело анализировало яд и создавало антидот. Голова слегка закружилась. Потом я вновь укусил Олу и впрыснул в рану перемешанную с противоядием слюну.
Старшая стража лежала неподвижно, растерянно глядя на меня.
К нам подползла медичка (похоже, при падении мы ей что-то сломали), я отстранил её рукой. Жница сейчас ничем помочь не могла.
Ола пошевелилась и села. Её кости с хрустом возвращались на обычное место, руки становились короче, когти втягивались.
— Нормуль? — спросил я.
Ола кашлянула. Её пробил обильный пот, она с трудом сидела. Изменённые собрались вокруг, драться уже никто и не думал. Только стража, которой я сломал шею, лежала на полу и осторожно ощупывала голову.
— Я жива, — сказала Ола.
Мне показалась, что она бы сейчас заплакала, если бы умела.
— Прошёл проверку? — спросил я. — Не буду слабым местом в команде?
Ола кивнула. Потом нехотя признала:
— Прошёл. Не будешь.
Я сел рядом, посмотрел на неё. Сплюнул — во рту ещё стоял вкус крови и яда.
— Ну зачем это, а? Ола, ты хорошая стража…
— Старшая стража.
— Хорошая старшая стража. Зачем это безумие?
— Таково Изменение, — Ола пожала плечами. — Мы должны доверять друг другу и быть уверенными в наших силах.
Вздохнув, я похлопал стражу по плечу.
Ну вот как на них сердиться?
Дети с ускоренным развитием, выглядящие, как монстры.
И с полным комплектом детской наивности и упрямства.
— Хорошо, я доверяю. Мы будем ещё тренироваться?
— Будем, — твёрдо сказала Ола. — Новая вводная. В ходе боестолкновения во взводе трое раненых. Марш-бросок на пять километров, переноска раненых и оказание им первой помощи.
Она подумала и добавила:
— Мы несём их в лазарет, но двинемся вокруг лагеря и скрытно. Макс несёт…
Ола замолчала, вслушиваясь.
Но я тоже услышал Гнездо и с радостью понял, что избавлен от марш-броска.