Страница 40 из 45
Машет рукой, соглашаясь. Мы упаковываем несколько больших коробок с самым необходимым. Надписи с бутылочек, возвращенных мной из Манилы, я переклеиваю на такие же емкости, но свеженаполненные водой с заваркой из нескольких пакетиков. И ставлю их на рабочий стол, выразительно глядя на технолога. Смеется. А что — по цвету напоминают. Он даже достает из мусорного контейнера бракованный фильтр и устанавливает его после системы охлаждения, вместо снятого.
В сумерках, но до включения фонарей, мы перетаскиваем коробки через забор возле парочки подрегулированных мной камер охраны периметра, набив до отказа багажное отделение моего внедорожника.
И спокойно выходим через проходную с пустыми руками.
Завтра страна проснется после продолжительной посленовогодней спячки, а у меня будет день «Ч». С утра — на работу, к Петровичу. К десяти — заявление в суд. Параллельно искать место в детском саду, хотя бы временно, здесь много обаяния потребуется. И сразу найти квартиру в аренду недалеко от садика. Вечером какой-то ресторан, ну, хоть об ужине думать не надо.
Утром подъезжаю к фирме, а там оцепление. Не Росгвардия. ЧОП, вроде. Надеюсь, это не из-за наших вчерашних телодвижений. Проезжаю мимо, оставляю машину на территории супермаркета. Подхожу к зданию проходной. Внутрь не впускают никого — и генеральный стоит под падающим с неба снегом, и Дмитрий Петрович, вся администрация и рабочие в смену. Причину не объясняют. Становлюсь рядом с коллегами.
Вскоре юрист показывает генеральному какое-то сообщение на телефоне. Слышу обрывок фразы: «на регистрации». Евгений багровеет и, судя по жестам, ищет, кому бы оторвать голову. Тут подъезжает группа статусных автомашин, выходят неизвестные, и информация становится общедоступной: компания продана, начинается передача имущества новому собственнику.
Незнакомый свежеиспеченный начальник охраны оформляет разовые пропуска на несколько человек, включая Евгения, Петровича и меня. Нам предложено дать некоторые пояснения, а потом забрать личные вещи и покинуть территорию фирмы. Предсказуемо обход начинается с лаборатории.
Петрович бледнеет при виде разгрома там. Это точно не мы с ним вчера сделали. А вот кто? Камеры, к сожалению, крутят запись от первого января. Надеюсь, технолог на меня не подумает. Интересно, будут ли сообщать полиции. Наших отпечатков здесь не найдут — Петрович всегда в лаборатории работает в спецодежде и в латексе, и за мной в этом плане следит.
Перед уходом прошу начальника охраны прокрутить последние записи камер в проходной. Взамен предлагаю поименно назвать всех, кто покажется ему интересен. И вдруг вижу, что ранним утром, практически ночью на территорию фирмы ненадолго заходят хозяйка со своим секретарем-референтом. И обратно этот мужчина идет, нагруженный объемными сумками. В принципе, я не особо удивлен.
Выхожу с территории, звоню Евгению и предлагаю отвезти его домой, когда он заберет свои пожитки. И заодно обсудить кое-что. Служебной машины-то у него больше нет.
Подгоняю транспорт, бывший генеральный садится. Держится хорошо, выглядит так себе. Отъезжаем в тихое место, останавливаюсь.
— Я что-то давно ничего не слышал об Анне Филипповне, — говорю.
Он крутит кистью руки и отвечает:
— Сложные времена. У нее проблемы со здоровьем.
— А, ну да.
— Не ожидал, что дойдет до рейдерского захвата, — он приоткрывает окно, свежим воздухом подышать. — Даже не знаю, как ей сказать. Сейчас попробую связаться с министром. Потом поеду к прокурору.
— Ты думаешь, не сама Анна Филипповна продала фирму?! Может, ей банально не хватало денег, например, на адвоката для Светланы? Или на новую жизнь? Она могла совершить сделку чуть раньше, а сегодня просто отдать на регистрацию.
— Ты соображаешь, что говоришь?! — гремит он. — Она бы не стала делать это за моей спиной!
— Сегодня ночью у фирмы опять выкрали фильтр тонкой очистки, разработанный Дмитрием Петровичем, и оригинальные реагенты нашего изготовления. Это стало плохой традицией. Понимаешь, что действует кто-то свой?
— Кто?!
— Где сейчас твоя жена?
— Она у визажиста, — отвечает. — А что?! Не думаешь же ты, что…
— А ты позвони ей. Спроси адрес. Предложи подъехать ее забрать.
Он медлит, потом набирает номер. Я деликатно выхожу из машины почистить дворники. Он разговаривает, многократно жестикулируя рукой, словно убеждает оппонента в чем-то. Потом откидывается на сиденье. Сажусь внутрь и выразительно смотрю на него.
— Она освободится не скоро, — говорит. — Потом поедет сдавать анализы и хочет пройтись по магазинам.
— Короче, ты не знаешь точно, где она сейчас.
Насупился. Смотрю на часы:
— Через полтора часа регулярный рейс на Манилу. Давай съездим в аэропорт и убедимся на месте, что я не прав? — предлагаю.
— А давай! — он бьет раскрытой ладонью по приборной панели.
Ничего, машина у меня крепкая. Едем. Пока перед подъездом к аэропорту стоим в пробке, открываю на телефоне небольшой файл и протягиваю Евгению.
— Что это? — спрашивает, принимая гаджет.
— Все еще нет известий от переводчика? — задаю встречный вопрос.
— Нет.
— Когда я в Маниле разыскивал Воробьеву, попал в цех, где на почетном месте стояли украденные у нас фильтры, коагулянты и присадки. Там был человек. Он назвал меня по имени, заговорил на русском языке, но отказался сотрудничать. Ну, я оглушил его и связал. А у него в телефоне в этот момент висело фото Сергея Вениаминовича, полураздетого. Вот переписка, которая была перед этим:
«Вы взяли не того!»
«Как не того?! Вы заказывали мужчину с русским именем на S, который прилетит из Москвы с молодой женщиной, которая ищет Ящерицу. Он задавал о ней вопросы в нескольких наших веселых домах».
«Пришли мне его фото!»
«Запросил, обещают скоро сделать. Но у нас тут проблема».
«Если вы упустите его еще раз, я гарантирую проблему значительно большую!»
«С той женщиной прибыло всего двое мужчин, второй — законченный алкоголик, все время пьет, из номера не выходит. Периодически наблюдение за ним ведется, но он не может быть специалистом, которого вы заказывали».
«Ничего не понимаю. Нам нужен тот, для кого ты разрабатывал имидж в проект, в пару к Ящерице. Его ты должен был запомнить!»
«Это не так просто. Вы, европейцы, очень похожи друг на друга. Я в программе рисую, мне лицо изучать незачем. Вот, пришло фото. Сейчас отправлю, madamе».
Евгений прочитал, закрыл глаза. Трогаемся.
— Женщина?! — переспрашивает.
— Да.
Пока он молчит, я поясняю по файлу:
— Прибывшая из Москвы — это подруга Воробьевой Наташа. Она мне говорила, что Ящерицей там называли имидж Воробьевой. Когда я заметил слежку, пришлось в светлое время суток изображать алкаша, надеюсь, печень мне это простит. Сергей Вениаминович пострадал вообще ни за что. Надо попытаться его вернуть, официальным путем.
У тебя есть другие предположения, кто меня заказал? Помнишь, как настаивала твоя жена, чтобы второй раз летел обязательно я? У того menа в Маниле телефон оказался сравнительно новым, в смысле, что контактов и переписки немного, но кое-что интересное есть, я понемногу копаюсь в нем, когда есть время. Самое последнее сообщение от таинственного босса было такое: «Вылетаю, встречайте».
Въезжаю на стоянку перед аэропортом, паркуюсь. Входим. Когда мы направляемся к табло с расписанием, как раз объявляют рейс на Манилу. И впереди мимо нас к стойке регистрации торопливо идет… Анна Филипповна. Несмотря на то, что она в шубе, платке и темных очках, не узнать ее нельзя. Позади нее грузчик везет на тележке два очень больших чемодана. Евгений застывает на месте так неожиданно, что я чуть не врезаюсь в него. И все то время, пока она оформляет документы, он просто стоит и смотрит издали.
Словно почувствовав на себе взгляд, Анна Филипповна оборачивается, заметно вздрагивает, глядя на нас, втягивает голову в плечи и отворачивается.