Страница 9 из 54
— Сделаю всё, что в моих силах. Надеюсь, я не разочарую вас.
— Ты уже заставляешь гордиться собой, — произнёс Белов, поднявшись. Он встал у меня за спиной и положил свои тяжёлые руки мне на плечи:
— Прежний ты имел очень тесную связь с Силой, но при этом не хотел учиться и развивать её. То, что даётся людям годами, к тебе пришло по наитию. Но теперь после аварии и твоей травмы, нам нужно снова разбудить это в тебе. Уверен, с твоим рвением мы справимся.
В гостиную вошла старшая сестра Елизавета и посмотрела на нас заспанным взглядом через спутанные волосы. На ней была белая футболка, явно очерчивающая высокую грудь и короткие розовые шорты. Я даже поймал себя на том, что слишком долго пялюсь на неё, но к счастью, никто этого не заметил. Девушка глубоко вздохнула, махнула рукой, и пошла в ванную. Через час к нам спустилась и Катя. За это время за окном сгустились тучи, напоминая всем о том, какой тяжёлый день сегодня предстоит.
Служанки помогли сёстрам одеться в строгие чёрные платья, садовник привёз цветы и уложил их в багажник автомобиля. Белов сообщил, что распорядился о том, чтобы люди из ритуальных услуг привезли тела родителей из морга на кладбище. Нам оставалось только приехать туда. Тем временем, начался дождь, и под прикрытием зонтов, все мы загрузились в машину и поехали. Сёстры сзади, а я спереди вместе с дворецким. Ехали молча, слушая, как барабанит дождь по крыше. Илья Андреевич не обманул — та химия, которую он подсыпал мне в кофе, исправно работала. Даже мрачность текущего момента не трогала меня — несмотря на это, хотелось радоваться новому дню в моей новой жизни. Осталось самое трудное — не показывать на людях, что мне очень хорошо. А не то подумают, что головой тронулся или вообще изначально желал смерти родителям.
Для того, чтобы доехать до кладбища, нам пришлось пересечь весь город. Я с интересом разглядывал через мутное стекло набережные Невы, мосты и памятники архитектуры. Всё было примерно так же, как и у нас, только с небольшими отличиями. Например, в меньшей детализации Исакиевского собора, будто его недавно отреставрировали рабочие из средней Азии. И такая тендценция прослеживалось во всём. Напрашивался вывод: то ли в давние времена наши зодчие не воспользовались опытом европейских коллег, то ли действительно эти памятники были криво отреставрированы. Что больше всего понравилось — никаких пробок. Пассажирский транспорт, представленный различными автобусами и троллейбусами, преобладал над личным.
Наконец город остался позади и вскоре мы добрались до Казанского кладбища. Несмотря на непрекращающийся дождь, машин и людей здесь было много. Белов провёл нас за забор, где коротко переговорил с подошедшим мужчиной. А затем мы двинулись по аллее меж рядов надгробных памятников. И здесь мне стало спокойно. Пришло ощущение, что где-то там в другом мире я должен был найти своё пристанище на одном из таких кладбищ, если бы не Падший. Хотя, кто знает, как там сложилась моя судьба. В любом случае, я получил второй шанс, и воспользуюсь им, чтобы вторая моя любимая женщина не ушла от меня на тот свет. И ради этого я разрушу эти проклятые башни, чего бы мне это не стоило.
Мы подошли к группе людей из тридцати человек, которые окружили небольшой пятачок земли. Женщины плакали у закрытых гробов, и припадали к ним, оставляя на них цветы. Высокий священник в чёрной рясе безэмоционально наблюдал за этим действом. Когда мы приблизились, он заметно оживился — наверное, также как и я не имел особого желания долго здесь находиться.
Когда плакальщицы увидели сестёр и меня в их главе — детей покойных, их рёв усилился. Пришлось терпеть крепкие объятия незнакомых людей и выслушивать их искренние соболезнования. Белов иногда говорил мне на ухо имена и фамилии тех или иных родственников, которые здесь находились. Больше всего меня заинтересовали двое представителей знатных родов, один из которых был наместником срединного рода Игнатьевых, а другой младшего Зиновьевых. Дворецкий рассказал, что последние были бизнес-партнёрами моего отца. А Игнатьевы настолько вежливы и педантичны, что не пропускали ни единой подобной церемонии, если это касается аристократических родов. От меня требовалось вести себя подобающе и просто отвечать на их соболезнования.
Под звуки дождя началась молитва, которая скоро закончилась, и специальные люди принялись опускать гробы в яму. Илья Андреевич пояснил, что останки сильно обезображены огнём, поэтому тела никому не показали. В этот раз он держался лучше, чем тогда, когда я пришёл в себя в больнице. Сёстры, обнявшись, беззвучно лили слёзы, наблюдая за происходящим. Наконец, к моему счастью, землю засыпали, и люди начали уходить. Белов пояснил, что все поедут в ресторан на обед в память об умерших, и спросил, не хочу ли я там присутствовать.
Раз у меня была такая возможность, я сразу же отказался, и был не один такой — сёстры тоже решили поехать домой. Белов отвёз нас в имение и оставил на крыльце, а сам поехал на обед, сказав, что должен отсидеть там официальную часть, после чего вернётся. Мы же с девочками в полном молчании побрели к крыльцу. Открыв перед ними дверь, я увидел в парадной незнакомого человека. Очень странного, стоит сказать.
И странность его заключалась вовсе не в высоком цилиндре на голове, и мешковатом костюме, который почти полностью промок, а в какой-то надменной ухмылке и бегающих глазах. Если это юродивый, то мне придётся выгнать его отсюда. Конечно с Беловым было бы спокойнее, но если что, в доме ещё оставалась прислуга для подмоги, если я не справлюсь с этим сам.
— Дядя Алексей! — вдруг воскликнула Катя, и бросилась к нему в объятия, тем самым очень меня удивив.
— Здравствуйте, дорогие мои, — сказал он каким-то шелестящим голосом. — Простите, что не успел к церемонии. Мой самолёт задержали.
Он крепко обнял Катю, а затем и подошедшую Лизу. А потом взглянул на меня, ожидая той же тёплой реакции к своей персоне:
— Миша, разве ты не рад меня видеть?
— Здравствуйте, — произнёс я, оставаясь в стороне. — А вы собственно кто?
— После аварии врачи поставили ему амнезию, — сказала Елизавета. — Он ничего не помнит. И никого. Михаил, это наш двоюродный дядя Алексей.
— Даже так? — удивился мужчина. — Очень интересно. Давайте пройдём в дом и вы всё мне расскажете.
Слуги приготовили чаю и накрыли на стол. Девочки начали расспрашивать дядю о том, как там за океаном (судя по всему, родственник приехал из далёкой страны, в которой был в командировке). Но беседа почему-то не задалась. Как только Алексей Владимирович Скобелев узнал, что дворецкого нет дома, тут же сорвался с места, объяснив это тем, что торопится в уборную. Я в это сразу не поверил. Складывалось ощущение, что этот так называемый двоюродный дядя приехал сюда не ради того, чтобы скорбить по усопшему брату и его жене, а для чего-то другого. И мне очень было интересно, для чего.
Елизавета снова успокаивала чувствительную Катю, которая держала в руках фото родителей. Этим я и воспользовался, отправившись следом за родственником. Готов поспорить, лестница не заскрипела, когда он ушёл. Значит Скобелев до сих пор находится на первом этаже. Именно здесь располагалась комната родителей, которую я так и не посетил за всё время пребывания в имении Юсуповых. Если его не будет в уборной или на кухне, то нежданный гость найдётся только там. Других вариантов нет. Мне потребовалась минута, чтобы проверить комнаты и утвердиться в своих догадках. Чего это он тут вынюхивает, а?
Я прошёл по коридору и увидел слегка приоткрытую дверь, ведущую в комнату родителей. За ней отчётливо слышались звуки возни. Да, я здесь нахожусь всего лишь сутки, но не припомню такого, чтобы кто-то мог вот так просто хозяйничать в комнате покойников в день их похорон! Я тихо открыл дверь и зашёл внутрь. Комната родителей была поделена надвое высоким книжным шкафом, встроенным в стену. В одной части находилась спальня, а в другой кабинет, откуда и слышался шум. В своём чёрном мешковатом костюме с длинными руками, шарящими по столу, Скобелев был похож на паука. Он оказался так увлечён своим занятием, что не заметил, как я пришёл: