Страница 2 из 3
В наши дни Церковь обуреваема волнением, и ее единство подвергается испытанию так называемым украинским церковным вопросом. Во-первых, одностороннее предоставление автокефалии раскольничьим группировкам (которые составились из отлученных и нерукоположенных), во-вторых – прекращение, в порыве противостояния, евхаристического общения, вызванное тем, что предоставление автокефалии произошло без получения предварительного согласия всех Поместных Церквей, ввергают в глубокое смятение многих православных верующих. И самые большие опасения вызывает возможность глубокого разделения и раскола. Серьезные пастырские проблемы уже возникают на приходах православной диаспоры, внутри семей (из-за различного происхождения супругов), а также на Святой Афонской Горе и среди верующих во всех Православных Церквах.
Мы страдаем из-за разделения и молимся «о благостоянии Святых Божиих Церквей». Мы любим и почитаем все Поместные Православные Церкви, ибо все они являются мученическими и создавшими сонмы святых, особенно же – Великую Константинопольскую Церковь Христову, которая взращивает и питает нас во Христе. Однако при опасности раскола интересы всей Церкви в целом и ее единство являются более важными, чем интересы отдельных Церквей.
Данный текст порожден любовью к Церкви и чувством тревоги за нее. Мы, монахи, не являемся в Церкви учителями: мы призваны каяться в своих грехах и лишь в случае крайней необходимости считаем своим долгом помогать ей по мере наших сил сохранять единство во Христе и пребывать в Истине. Хотя наше слово и убого, но оно сказано с любовью и глубоким благоговением ради единства Церкви. Это – призыв к единству в момент, когда из-за так называемого украинского вопроса единству этому угрожает опасность.
Введение. Общий обзор
1. Единство Церкви, несомненно, является более глубоким и священным, чем любая другая форма благородного и похвального единства в земном и тварном мире. Церковь живет в этом мире, однако ее бытие происходит не от мира сего. Ее единство относится к ее бытию, которое является вышеестественным. Оно основано на приобщении Святому Духу: мы являемся единым телом и единым духом, как и призваны в единой надежде нашего звания (см. Еф. 4:3)[5].
Нас связывают и соединяют в Церкви не какие-то факторы психологического или социального характера, но Сам Христос, Сам Святой Дух превращают нас в единое Тело Христово и обеспечивают наше единство[6].
Святые отцы скорбят о потере мира и любви между нами как о потере Святого Духа. «Ибо если бы мы не имели союза любви и не пребывали в мире друг с другом, то неизбежно потеряли бы единство, которое нам даровал Дух Святой», – рассуждает святитель Феофилакт Болгарский[7].
Мы тоже не можем сегодня оставаться равнодушными, видя, как вновь раздирается нешвенный хитон Христов и разрушается единство Поместных Православных Церквей. Тело Христово разделяется, евхаристическое общение разрывается, члены Церкви теряют единство Духа, лишаются возможности вместе причащаться единого Святого Тела и из единой Чаши, и – что особенно горько – целые Церкви утратили союз мира и единства во Христе.
2. Исторически доказан и канонически обоснован тот факт, что Поместные Церкви теряют единство, согласие и мир, когда происходит нарушение так называемых прав Церквей (τά δίκαια των Εκκλησιών). Этим термином обозначаются привилегии, которые каждая Поместная Церковь получила на основании священных канонов и тщательно соблюдает в своих связях с другими Поместными Церквами, чтобы жить в общении с ними в мире и любви Христовой. Когда эти права нарушаются, тогда создаются напряженные ситуации и нестроения, теряется согласие и распадается единство, о котором молился Господь (да будут все едино [Ин. 17:21]) и ежедневно молится Церковь («о благостоянии Святых Божиих Церквей и соединении всех»)[8]. Гарантией, обеспечивающей права Церквей, служит строгий запрет на вмешательство (вторжение) Поместных Церквей во внутренние дела друг друга.
Когда мы смотрим на права Церквей духовно, то понимаем их не в юридическом духе, не связываем их с равновесием церковных и политических сил, но видим в них существенный богословский и духовный смысл. Права Церквей не являются эгоистическими требованиями определенных Поместных Церквей, которым противостоят столь же эгоистические требования других Поместных Церквей. Напротив, это атрибуты (ιδιότητες), которые были предоставлены Поместным Церквам священными канонами, чтобы они служили сохранению единства веры и общения Святого Духа в Церкви.
Церковь говорит о «правах» Церквей не в смысле современных личностных, международных и иных прав, являющихся человекоцентричными величинами, но в христоцентричном смысле: Христос есть наша правда (1 Кор. 1:30)[9] – Тот, Кто является единственной невидимой и в то же самое время видимой Главой Церкви. Они именуются правами (δίκαια), потому что служат той же самой цели, какой служит правда (δικαοισύνη) Божия, а именно: обновлению во Христе падшего естества и спасению народа Божия.
Таким образом, права Церквей в нашем православном Предании имеют священный характер. Благодаря этому становится понятным тот факт, что они не «похищаются» у Поместных Церквей, но предоставляются им всецелой Церковью[10] как канонические привилегии. Так, автокефалия, то есть самостоятельность Поместной Церкви в рукоположениях, судах епископов и внутреннем управлении, не является некой церковной «независимостью» в мирском смысле, достигаемой посредством «церковного восстания»[11], но предоставляется ей всецелой Церковью как подтвержденное свидетельство того, что данная Поместная Церковь имеет полноту освящающей благодати и общения с другими Поместными Церквами. Когда всецелая Церковь не может (из-за ереси, канонических препятствий или политических причин) свидетельствовать о том, что Поместная Церковь, просящая автокефалии, обладает этой сугубой полнотой, тогда предоставление автокефалии является бессмысленным. Бог не есть Бог неустройства, но мира (1 Кор. 14:33) – вот факт, которого не понимают мирские деятели, государственные власти и другие силы, произвольно вмешивающиеся в церковные дела. Они смотрят на Церковь как на мирское учреждение, относятся к ней как к пространству для удовлетворения мирских амбиций, преследуют собственные корыстные интересы, не заботясь о мире в Церкви. А Церковь смотрит на свое устройство, организацию и управление как на плод предстательства Святого Духа.
3. Священные правила (каноны) выражают волю Единой Святой Кафолической (Соборной) и Апостольской Церкви, то есть волю Божию, не только в отношении каждого члена Церкви в отдельности, но и в отношении самих Поместных Церквей как единого целого, поэтому они предписывают, чтобы «всякая епархия сохраняла в чистоте и без стеснения изначально принадлежащие ей права»[12].
Священные правила являются залогом сохранения прав каждой Церкви от посягательств со стороны других Церквей, предотвращающим смятения и разделения в Церкви. Кроме того, они служат восстановлению поруганных прав, когда те нарушаются. Неправильное понимание священных канонов является первостепенной причиной нарушения прав Церквей и вызываемых им расколов и нестроений.
Рассматривая соблюдение священных правил как предпосылку к благочинию в Церкви, блаженный игумен священной Григориатской обители, архимандрит Георгий (Капсанис), указывает на встречающиеся печальные примеры их неправильного понимания и нарушения: «Несмотря на то, что Православная Церковь строго придерживается своего канонического Предания, и внутри нее не прекращаются случаи, когда больная воля духовно не возрожденных ее представителей презирает богочеловеческую волю Церкви в том виде, как ее выражают священные каноны, и стремится вопреки канонам управлять церковными делами или искажать каноны в своих корыстных целях.». О. Георгий подчеркивает, что соблюдение священных правил обеспечивает Церкви единство и благочиние и делает ее прообразом небесной иерархии Дионисия Ареопагита, приводя соответствующий отрывок из «Пидалиона» прп. Никодима Святогорца: «“(Святая Троица), устроив и сей второй умопостигаемый мир Кафолической Церкви, составила его и сплотила посредством этих священных Божественных правил. От них рождается благочиние патриархов, согласие архиереев, благолепие иереев, благоприличие диаконов, благочестие клириков, благоустроение монахов. И, говоря в общем, через эти священные правила дольняя церковная иерархия становится подражанием и отпечатком иерархии небесной. И обе эти иерархии вместе делаются одной, слагаясь в единую мелодию, гармонично исполняемую на всех струнах.”[13]. Согласно богословскому рассуждению св. Никодима (…) конечной целью церковного благочиния и небесной иерархии является слава Троичного Бога»[14].
5
«Стараясь сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4:3). – Ред.
6
Об этом просил Господь Отца в Своей Архиерейской молитве: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Ин. 17:21–23). Свт. Афанасий Великий описывает единство членов Церкви как неразрывное единение, в котором Христос соединяет нас через дарование Святого Духа, Своей Божественной благодати: «Прошу, и тии едино да будут – по телу во Мне и по его совершенству… Ибо все мы, приобщаясь от Него (к Духу), делаемся единым телом, имея в себе Единого Господа» (Athanasius Alexandrinus. Orationes contra Arianos // PG. 26. Col. 369; [ср.: Афанасий Великий, свт. Творения. Сергиев Посад, 1902. Ч. 2. С. 398]). Равным образом тот же великий святой дает нашему единству и триадологический смысл: «Поелику Слово во Отце, а Дух дается Словом, то хочет (Господь), чтобы мы приняли Духа, и когда примем Его, тогда, имея в себе Духа Слова, сущего в Отце, чтобы оказались и мы по Духу соделавшимися едино в Слове, а через Него – и в Отце. А когда говорит ‘‘как Мы’’, это значит не что иное, как пожелание, дабы сходящая на учеников таковая благодать Духа стала непреклонной и непреложной» (PG. 26. Col. 376; [ср. Творения. Ч. 2. С. 401]).
7
Νικόδημος Αγιορείτης. Ερμηνεία εις τάς ΙΔ’ Έπιστολάς του Αποστόλου Παύλου. Θεσσαλονίκη, 1990. Τ. 2. Σ. 428. См.: Φειδ&ς Β. Προϋποθέσεις διαμορφώσεως του θεσμου της Πενταρχίας τών πατριάρχων. Άθηναι, 1969. Σ. 19.
8
Великая мирная ектенья. – Ред.
9
«От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: хвалящийся хвались Господом» (1 Кор. 1:30–31). Греческое слово «δικαιοσύνη» обозначает и «праведность», и «правду», и «справедливость». – Ред.
10
Так переводится выражение «ή καθ’ ολου (καθόλου)Έκκλησία», которое широко используется в дальнейшем тексте. Близкое к традиционному эпитету «Кафолическая (Соборная)», это определение делает особый акцент на полноте и целостности. – Ред.
11
Или «революции»: в греческом эти слова не различаются. – Ред.
12
8-е правило III Вселенского Собора.
13
Пидалион. Т. 1. С. 154–155. – Ред.
14
Γεωργίος (Καψάνης), άρχιμ. Ή Ποιμαντική Διακονία κατά τούς Ιερούς Κανόνας. Πειραιεύς, 1976. Σ. 77–79. В продолжение отрывка из «Пидалиона» о. Георгий уточняет: «Таким образом, церковное благочиние – это не внешнее послушание какой-то человеческой организации, но раскрытие через земную Церковь Церкви небесной, в единстве и чине служащей Богу» (Σ. 78).