Страница 26 из 37
Ефрейтор Ганс Отто Байер работал спокойно, как и все профессионалы, прошедшие Францию и Польшу. Когда их полк был разбит у русского города Ровно, все, что осталось, свели в батальон под командование майора Вагнера вместо погибшего полковника Бризоле.
Через несколько дней после переформирования вместо заслуженного отдыха вдруг последовал приказ выдвинуться в тыл отступающих русских и взять под контроль мосты. Байеру сразу не понравилась эта идея. Получалось, что держать удар после захвата обоих мостов нужно будет со всех сторон. От прибывающих частей, которым нужно будет перебраться на другой берег, и от отступающих. Однако мысли какого-то ефрейтора не волновали немецкое командование, поэтому батальон выдвинулся и за половину дня преодолел около пятидесяти километров, встречая лишь жалкие попытки сопротивления. Обычно это были группы окруженцев, застигнутых врасплох на дороге или в поле, или идущие свежие части. Были и курьезные случаи, когда перехватили машину с русскими молоденькими медсестрами. Их то ли направляли как пополнение, то ли просто перевозили, но офицерам и унтерам они пришлись по вкусу, даже ночью были слышны их крики.
Когда пост обстрелял каких-то окруженцев и по тревоге подняли их роту, Байер не особо волновался, подготавливая со своими людьми пулемет к бою, но вот когда половина окруженцев была рассеяна, а половина так и осталась лежать в пшеничном поле, вдруг с холма ударили такие знакомые по звуку орудия.
Видимо, русские зенитчики знали, куда стрелять, потому как два стоявших грузовика с боеприпасами вдруг вспучились, и донесся грохот взрывов. Оглушенный ефрейтор упал у своего пулемета, не чуя, как второй номер пытается оттащить его в сторону от растекающегося горящего топлива. Один из снарядов задел топливозаправщик, и сейчас огненная жидкость поджигала стоящую рядом технику, неплохо подсвечивая русским наводчикам.
Попадания в машины с боезапасом и топливом были счастливым совпадением, что позволило нам фактически безнаказанно расстреливать расположившихся в низине немцев. Так как орудия они не видели, кроме вспышек на уровне земли, то каждая зенитка успела выпустить по десять обойм. А это по полсотни снарядов на орудие, или триста на батарею.
Больше у нас с собой просто не было, остальные лежали в ящиках в машинах обеспечения, поэтому, как только снаряды закончились, мы спокойно развернулись и направились к колонне. И только когда все вместе двинулись обратно, на холме вырос первый куст минометного разрыва. Немцы оправились от неожиданного расстрела.
Отъехав на семь километров, я приказал остановить колонну и пополнить боезапас. Пока одни бойцы снаряжали пустые обоймы, другие чистили орудия.
Опершись задом о капот «эмки» и подсвечивая себе фонариком, я изучал карту и бормотал под нос ругательства. Горючего могло не хватить из-за новой техники.
– Что, товарищ лейтенант? – дернулся пробегающий мимо Непейборода.
– Тебе послышалось, старшина. Когда закончим канитель с перезарядкой? – спросил я, убирая карту в планшет.
– Так уже, только орудия все еще чистят. Снарядов осталось по десятку на орудие.
– Ясно. Как закончат, собери командиров у штабной машины.
– Есть.
Через двадцать минут у «эмки» стояли все командиры.
– Товарищи… – произнес я, разглядывая силуэты, слегка подсвеченные подфарниками ближайшей машины. – По непроверенным данным, та часть немцев, что мы атаковали, шла к ближайшим мостам. Скорее всего, не захватывать их, а удерживать до подхода основных сил. Думаю, мосты уже захвачены немецкими диверсантами в нашей форме, и этому батальону нужно было только занять оборону возле них. На это указывает и количество зенитных средств. Они им нужны, чтобы защитить мосты от налета с воздуха. Поэтому слушайте приказ: идем к складу, грузим все в машины, заправляемся и немедленно выдвигаемся к мостам. Нам нужно опередить немцев. Они хоть и потрепаны, половину техники мы у них выбили, но все еще сильны. Отдохнем, когда переправимся на тот берег. Это все. Разойдись.
Командиры, негромко переговариваясь, разошлись по своим машинам, вопросов у них ко мне не было – есть приказ, его надо выполнять. Через пять минут мы двинулись дальше.
Через пару километров, миновав распадок, где на обочине стояли два брошенных танка – фары «эмки» их только слегка осветили, вроде одна была «тридцатьчетверка» – мы выехали из низменности и, свернув на ближайшем повороте, оказались у нужного нам леса. Дальше роль проводника взял на себя старшина.
Съехав с дороги и проехав по опушке метров семьсот, мы остановились. Как старшина определился, что склад у нас именно тут, не знаю. Видимо, так же, как ночью шесть дней назад нашел это место, но остановил головную машину он уверенно. Когда я затормозил у борта головной машины и открыл дверь, то сквозь рев моторов подъезжающей колонны расслышал окрик:
– Стой, кто идет? Одиннадцать?
Это меня изрядно приободрило – не бросили пост, не сбежали, как это делали многие красноармейцы, поверив слухам о «непобедимых» немцах.
Аккуратно прикрыв дверцу машины – она мне все больше и больше нравилась, все-таки, считай, свой угол – я направился следом за силуэтом старшины, уже скрывшегося среди деревьев, подсвеченных серебристым светом луны.
Времени, судя по часам, было три часа ночи, мы потеряли час из-за встречи с немцами. Однако из-за них же пришлось подкорректировать план выхода к своим. Мало того что придется выдвигаться немедленно, без отдыха, так еще и спешить, а ведь водители у нас не роботы, устанут и уснут за рулем – это, считай, край. Аварии неизбежны.
Дойдя до деревьев – сзади раздавались бодрые команды сержантов, строивших своих бойцов и разрешающих оправиться в поле, – я услышал немного взволнованный, но радостный голос ефрейтора Смелова, которого оставлял старшим над двумя красноармейцами:
– Стой, кто идет? Восемь?
– Тринадцать.
– Проходите, товарищ лейтенант, – с заметным облегчением ответил часовой.
– Докладывайте, ефрейтор, – приказал я, подойдя к двум командирам.
– Есть, – вытянулся тот. Я не видел, темно в лесу, но движение уловил. – Согласно вашему приказу мы в течение пяти дней и шести ночей несли охрану временного лесного склада, не обнаруживая себя. Только один раз на нас вышли шестеро пограничников, это было восемь часов назад. Как-то обнаружили, мы, согласно вашему приказу, выдали им немного продовольствия и боеприпасов. Больше никаких происшествий не случилось, кроме сильной стрельбы час назад, даже зарево видели. Еще только… – начал было говорить ефрейтор и замолчал.
– Что? Докладывайте, ефрейтор, не мямлите, – велел я, нахмурившись.
– Пограничники не ушли, они отошли метров на двести и встали лагерем. Сказали, что вас подождут.
– Хм, не дураки, – протянул я задумчиво. – Давай, зови их.
– Разрешите представиться? – почти сразу буквально в паре метров прозвучал молодой голос.
Быстро включив фонарик, я мазнул лучом по лицу неизвестного, отчего тот поморщился; потом прошелся по деревьям, что рядом. Один неизвестный командир или нет? Вроде один. Мне удалось рассмотреть, что это был лейтенант, как и я, только пограничник, причем вроде как азиат, возможно, из татар. Хотя по-русски говорил чисто.
– Разрешаю, – пробормотал я, после чего, встряхнувшись, велел Непейбороде: – Старшина, грузите боекомплект, заправляйте машины, лишнее слейте в топливозаправщик, сдайте все продовольствие повару. И быстрее шевелитесь, а то у нас на каждое орудие по паре обойм, смех да и только. После погрузки пусть сюда подойдут командиры подразделений.
– Есть. Разрешите выполнять? – козырнув, спросил старшина.
– Выполняйте. Ефрейтор, я вас поставил на должность командира двух минометных расчетов. Они сейчас у старшины Богданова. Найдите его, примите вооружение с людьми и приступайте к своим непосредственным обязанностям.
– Есть, разрешите выполнять?