Страница 15 из 19
Он настороженно наблюдал, как они маршируют к нему по лужам, чтобы поздороваться. Ингрид быстро двигалась в блестящих красных туфлях на высоком каблуке, рядом в черных сапогах уверенно вышагивал ее партнер. У двери они восторженно поприветствовали его, сделав вид, что воссоединились после долго отсутствия.
– Дядя, дорогой, я так рада тебя видеть.
Хельд едва обратил внимание на ее сантименты, все его животное чутье обострилось, сосредоточилось на высоком светловолосом мужчине рядом с ней.
– Это майор Генрих фон Штраус, – представила она своего спутника.
Хельд вздрогнул и продолжил смотреть на него, только одна мысль пульсировала в его голове: почему у его дома стоит нацист?
Смущенная паузой, Ингрид снова заговорила:
– Помнишь, я тебе о нем рассказывала?
Офицер протянул руку и пожал его ладонь:
– Здравствуйте, профессор Хельд.
Хельд отдернул свою руку, с которой стекала вода, и уставился на возвышавшегося над ним мужчину. Из-под офицерской фуражки выглядывали аккуратные светлые волосы, близко посаженные глаза смотрели проницательно. Он был до невозможности ухожен, и это был явно тщеславный человек, которого сильно заботила собственная внешность. Когда он заговорил, его голос зазвучал резко и сильно. Это был голос начальника.
Хельд автоматически ответил:
– Как ваши дела?
На мгновение все замерли, Ингрид сконфузилась:
– Ты не собираешься пригласить нас в дом?
Он застыл. На мгновение он совершенно забыл о Майкле Блюме. Что же делать? Два лица выжидательно смотрели на него, не оставляя выбора. Если он проявит нежелание, наверняка у них появятся подозрения, что он что-то скрывает.
– Конечно. Извините, – вырвалось у него.
Молясь, чтобы Майкл все еще сидел на чердаке, он с глубоким вздохом отпер дверь. Ингрид вошла внутрь, и смущенная увиденным, произнесла:
– О, дядя, здесь нужно сделать ремонт. Могу тебе помочь.
Повернувшись к спутнику, она добавила:
– Сара – жена дяди Йозефа умерла почти двадцать лет назад. Боюсь, с тех пор он превратился в неисправимого холостяка.
Хельд слушал вполуха, снимая промокшие шляпу, шарф и пальто. Ему не терпелось развести огонь, чтобы унять холод, который угрожал подобраться к костям, но понимание, что Майкл может оказаться где-то поблизости, затмевало любые мысли об удобстве. Его глаза шарили по коридору. Все ли на месте? Может ли что-то выдать того, кто находится в полуметре над их головами?
Пригнув голову, Генрих вошел в дом. Он ответил Ингрид своими зычным голосом – У человека нет времени на ремонт. Я прав, профессор?
Остро ощущая происходящее, Хельд двигался по дому как можно быстрее и тщательнее проверяя каждый угол. Он пробормотал себе под нос:
– Я преподаю в университете.
Ингрид сняла пальто и повесила его чулан:
– Ага, все время!
Генрих согласно кивнул:
– Да, мы в курсе. Нам нужны такие хорошие преподаватели как вы!
Хельд положил портфель на стол и услышал негромкий звук над собой. Вздрогнув, он затаил дыхание. Глядя в потолок, он надеялся, что это всего лишь шумит Кот.
Следом за Генрихом на кухню впорхнула Ингрид и объявила:
– Мы принесли тебе подарки!
Генрих раскрыл сумку, с которой вошел. В ней было вино, мясо и сыр. Щедрые дары!
Хельд уставился на еду и не верил своим глазам:
– Не знаю, что и сказать. Как это все возможно?
Бросив сумку на стол, Генрих опустил свою тяжелую ладонь на плечо профессора и притянул его к себе:
– Ваша маленькая племянница заботится о вас.
Ингрид расхаживала по кухне и открывала все ящики, пока не нашла штопор. Вместе с бутылкой она отдала его Генриху, и тот с легкостью открыл ее и наполнил бокалы, выставленные девушкой на стол. Взяв тарелки и столовые приборы, Ингрид принялась раскладывать еду, обмениваясь при этом с Генрихом влюбленными взглядами. Пока они вдвоем суетились вокруг него, Генрих чувствовал себя чужаком в доме.
Ингрид щебетала:
– Вообще-то это дядя Йозеф заботится обо мне, впрочем, как и всегда.
Генрих сел за стол, чувствуя себя как дома:
– Расскажи еще что-нибудь.
Хельд опустился в кресло, он силился вступить в разговор. На ум ничего не приходило. Ингрид села к ним и заполнила тягостную тишину:
– Как я уже говорила, Генрих, мои родители умерли, когда я была маленькой.
Он кивнул, а она продолжила:
– И после постоянных переездов я вернулась сюда, в Амстердам, в свой родной город. У меня никого не осталось, кроме дяди Йозефа, – она чмокнула дядю в щеку.
Генрих в шутку отпрянул:
– Мне стоит волноваться?
Ингрид игриво сверкнула глазами и обняла дядю:
– Не говори глупостей, Генрих! У меня замечательный дядя, вот и все, и он заботится обо мне.
Протянув руку, Генрих похлопал его по спине:
– Достойный человек!
Ингрид принялась за кусочек сыра, а Генрих продолжил:
– Вы должны гордиться племянницей: она очень помогает мне и Третьему рейху. У нас ее очень любят.
Йозеф рассеянно кивнул:
– Да…
Они ели с аппетитом, но Хельд даже не притронулся к еде. Генрих это заметил:
– Профессор, угощайтесь.
Он заставил себя проглотить несколько кусочков и, торопливо выпив вино, неубедительно выдавил из себя:
– Спасибо. Это очень… любезно.
Пока Ингрид складывала тарелки в раковину, Генрих наклонился к Хельду и, понизив голос, заговорил как мужчина с мужчиной:
– Я знаю о вчерашнем вечере и хочу сказать, что мы ценим вашу помощь.
Кусок сыра застрял в горле. Хельд попытался его проглотить.
Когда Ингрид вернулась к столу, из коридора донесся шум. Генрих выглянул из-за плеча Хельда, его лицо стало серьезным.
– Ингрид вроде говорила, что вы живете один.
Страх парализовал Хельда, он старательно тянул время:
– Прощу прощения?
Генрих строго и вопросительно смотрел на него:
– Вы ведь на самом деле живете не один, да?
Стало нечем дышать. Воздуха не осталось.
Генрих поднялся и вышел в коридор.
– Какой милый кот! – он привел Кота на кухню и, поглаживая, усадил его на свои большие колени.
– Кхм, нет… Не совсем один, – сбивчиво проговорил Хельд. Кот мяукнул в ответ, Ингрид и Генрих рассмеялись. Хельд вытер лоб и сдвинул очки на переносицу. – Ну, meine geliebte, – наконец заключил Генрих, бросив салфетку и встав из-за стола, – нам пора.
Ингрид кивнула в ответ. Когда она выскользнула в коридор за пальто, Генрих отвел Хельда в сторону.
– Хочу вас предупредить, мой друг, – Хельд внимательно посмотрел на офицера, – запланированы… операции в эти несколько недель, в основном по ночам. Лучше не гулять по улицам, сидеть дома, с закрытыми дверями.
– Угу, – покивал задумчиво Хельд.
Ингрид вернулась, и Генрих приобнял ее.
– Мы же не хотим, чтобы Ингрид волновалась за вас.
– Разумеется. Сидеть дома. С закрытыми дверями, – согласился Хельд.
Пока он провожал их до двери, ему стало дурно. Когда они ушли, он закрыл дверь на замок и едва успел добежать до ванной, прежде чем его вырвало. Изможденный, дрожащий, он переоделся в сухую одежду и развел в гостиной огонь. Пока в камине разгоралось пламя, он прошел на кухню и привычным движением раскрыл большие ставни, ему был необходим его вечерний покой. Ужасное осознание завладело им, когда он вспомнил, что музыка больше не зазвучит.
Он закрыл окно и запер ставни. C нахлынувшей решимостью он собрал остатки их ужина и поднялся по лестнице на чердак. Открыв дверь, Хедьдс удивлением обнаружил, что чердак пуст. Развернувшись, он услышал за спиной шорох. Майкл прятался за ящиками.
Профессор с облегчением выдохнул:
– Минейр Блюм?
– Я слышал голоса.
Майкл вышел и сел на большой сундук, наблюдая, как Йозеф раскладывает съестное изобилие на ящике, а после садится на сундук напротив. Молчание длилось долго, пока Хельд пытался заговорить, наконец, он произнес:
– Я думаю, будет лучше, если вы уйдете не сейчас.