Страница 24 из 29
Генерал Романов вернулся вечером того же дня. Собрав личный состав госпиталя, рассказал им о поставленной перед ними задаче. Приказав заместителям готовить личный состав к маршу, позвал к себе Герхарда.
– Завтра утром, пока будет идти погрузка, мы с тобой поедем в одно место. Я когда ехал в штаб, увидев его, изумился, оно так похоже на мои родные края. Думаю, то место и тебе тоже понравится.
Утром начальник госпиталя генерал лейтенант Романов, проверив, как идет погрузка, и убедившись в том, что все идет по плану, подозвал к себе заместителя,
– Мы с доктором Гансом отъедем ненадолго, к нашему приезду личный состав должен быть готов.
– Слушаюсь, товарищ генерал лейтенант, – ответил ему зам.
Сев в машину, генерал и Герхард уехали куда-то. Проехав за городом не более десяти минут, машина съехала с дороги и остановилась. Выйдя из нее, генерал позвал за собой Герхарда и направился к небольшому утесу. Остановившись у самого края, показывая на красоты местных гор, – сказал,
– Там, откуда я родом, есть удивительно похожие на эти места горы. Такие же деревья, сосны, ели, дубы и березы. А реку и этот утес, словно перенесли оттуда сюда. Ты согласен со мной, Ганс, потрясающие места, не правда ли?
– Безусловно, товарищ генерал. Нет искуснее художника, чем природа матушка.
– Кстати, я забыл спросить, ты в городе вспомнил что-нибудь?
– Увы, нет, хотя мне все вокруг было знакомо. И эти горы я знаю, по-моему, я там когда-то бродил, но когда не знаю.
– Война скоро закончится. Побьем этих проклятых самураев, и я брошу все к чертовой матери и уеду к себе на Урал, к родным берегам. Возьму удочку, ружье, и месяцами буду рыбачить и охотиться в свое удовольствие. Может быть, и ты махнёшь со мной, а Ганс? Тебе там понравится, успокоишься, а возможно и память к тебе вернется, что скажешь.
– Возможно, Вы правы, – сказал Герхард. – Вы знаете, когда я бродил по улицам Зальцбурга, у меня было такое чувство, будто я здесь жил, вырос здесь. Все кругом было родное и знакомое. Товарищ генерал, как Вы думаете, ведь может же быть, что это так?
– Вполне. Ты немец, и судя по твоему акценту, можно уверенно говорить, что ты местный, потому что говоришь на местном диалекте. Вот видишь, а я что говорю тебе. Поживешь у меня годик, память твою вернем, и глядишь, вернешься сюда в полном здравии. Решено, никакие отговорки не принимаются, после войны на Урал, точка.
– Решено, – с улыбкой ответил ему Герхард.
В это время подъехал его адъютант, и четко произнес,
– Разрешите обратиться, товарищ генерал лейтенант.
– Обращайтесь,
–Личный состав госпиталя к передислокации готов. Все больные и раненные уже отправлены. Ждем Ваших дальнейших указаний.
–Не дают нам с тобой, друг мой Ганс, отдохнуть, – посетовав и вставая с места, торжественно сказал. – Труба зовет, мой друг, труба зовет. Пора в дорогу, в наш долгий путь. Пойдем Ганс, видишь, без нас никак. – И они поехали обратно. Там колонна была уже готова к маршу. Накинув на себя шинель и застегнув все пуговицы, генерал дал команду,
– Трогаем, – и, махнув рукой, вместе с Герхардом сел в машину.
Когда их машина подъезжала к одному, видимо, родовому поместью, сердце Герхарда екнуло, и он машинально обернулся в ту сторону. Как раз в это время, накрыв гостям на стол, Луиза вышла на улицу. Ей послышался рев моторов двигателей, проезжающих машин по улице. Волнение и любопытство охватило девушкой, и она побежала к калитке. Мимо их дома проезжала колонна грузовых машин с огромными красными крестами на боку. Луизу осенила догадка, что эти машины из госпиталя. Подбежав ближе к обочине, она стала пристально вглядываться в кабины машин, в надежде увидеть брата. Одна за другой, мимо неё нескончаемым потоком проезжали машины. И когда, колонна практически заканчивалась, в предпоследней машине, рядом, с каким-то важным генералом, увидела брата Герхарда. Он, сидя у окна, с удивленными глазами пристально смотрел на нее, и их взгляды встретились. Ком подступил к ее горлу. Ноги подкосились и не слушались. А Герхард уже через заднее стекло смотрел на нее. Приложив неимоверное усилие, она во весь голос крикнула, Герхард. А он все отдалялся. Сняв платок и рыдая, размахивая им, Луиза побежала за машинами. Герхард видел, как какая-та девушка бежит за ними. Генерал заметив, как он все время оглядывается назад, спросил,
– Что случилась Ганс, знакомых увидел?
– Нет, но вон та девушка, – показывая на Луизу, – давно бежит за нами.
– Она, наверное, благодарит нас за то, что мы освободили их от фашистов.
А Луиза, не догнав машину, упала на землю, и прикусив свой платок, очень сильно плакала. Как только машины исчезли из вида, она побежала домой. Сильно рыдая, вся взъерошенная, держа платок в руках и с криком, – Папочка, – бросилась ему на грудь.
Доктор и его постояльцы, ничего не понимая, встревожились. Их напугал вид девушки. Соколов сразу же догадался в чем тут дело, и скомандовал,
– Товарищи офицеры, прошу вас оставить нас одних.
Уваров и Нефедов, подчиняясь приказу командира, покинули комнату. Соколов налив в стакан воды протянул Луизе, она сделала несколько глотков и со слезами на глазах, разрыдалась,
– Папа, я видела Герхарда,
– Где? – спросил отец,
– Только что по нашей улице проехала колонна машин с красными крестами. В одной из них сидел Герхард. Он меня видел, но не узнал. Я бежала за ними, но не смогла догнать, – и вновь разрыдалась.
Прижимая к груди свою дочь, доктор умоляющим взглядом посмотрел на Соколова.
– Дорогой дядя Карл, Луиза, прошу вас, наберитесь терпения. Поймите, я не в силах сейчас что-либо изменить. Если бы встретился с Герхардом глазу на глаз, можно было бы что-нибудь предпринять. А сейчас невозможно. Мы можем навредить и себе и Герхарду.
Вечером того же дня доктор, извинившись, сказал Соколову, что ему необходимо отлучиться проведать больного. Выйдя из дома, сам направился к дому Эльзы. Зайдя в дом, прямо с порога сказал Саидходже,
– Саид, угадайте, кого к нам на постой поселили. Вы, наверное не поверите, но судьба соблаговолила меня познакомить с человеком, спасшим моего сына. И как стало мне известно, он является вашим самым близким другом.
Тут Саидходжа, опережая его,
– Что, Игорь Соколов, у вас?– удивленно спросил он
– Именно, капитан Игорь Соколов, ваш самый закадычный друг, является моим постояльцем.
– Невероятно, и надо же такому случиться.
– Самое ужасное в том, что он мне сказал, что Герхард, здесь в Зальцбурге,
– Вы что, спрашивали у него о Герхарде?
– Нет, конечно! Просто он в моем кабинете увидел его фотографию, а потом рассказал мне, как он его нашел. И вот, мы не увиделись с ним, его отправили на Дальний Восток. Не знаю, когда теперь мы с ним свидимся.
– Да дядя Карл, не зря говорят, пути господни, неисповедимы.
– Вот-вот, и я о том же.
– А обо мне он не вспоминал.
– А как же. Мы с ним только о вас и говорили. Вернее он рассказывал о замечательном погибшем друге. Может быть, сказать ему о том, что вы живы?
– Нет, ни в коем случае, прошу вас.
– Если бы вы видели, как он страдает.
– Знаю, отец. Мне тоже не легче, тем более, когда услышал я от вас, что Игорь здесь.
– Как мне жаль вас обоих, находится рядом и не увидится…
ГЛАВА 19. Воспоминание
Через неделю за постояльцами доктора Штаубе приехала машина. Прощаясь с ними, доктор Уварову и Нефедову сделал небольшие подарки на память. А затем, извинившись, – с вашего позволения, я на минутку украду капитана, – сказав, Соколова попросил пойти за ним.
Закрыв за собой дверь в кабинет, пройдя к столу, достал из него несколько фотографии, – Игорь, как вы просили, я приготовил вот эти фотографии. Прошу вас, посмотрите на них и выберите самую подходящую, на ваше усмотрение.
Пока капитан рассматривал фотографии, доктор Штаубе подошел к старинному шкафу. От туда он достал какой-то сверток и великолепный клинок. Передавая сверток капитану, он сказал,