Страница 1 из 19
Наваждение: лучшая фантастика – 2022
© А.Т. Синицын, составление, 2021
© Коллектив авторов, 2021
© ООО «Издательство АСТ», 2021
Евгений Лукин
Наваждение
Месяц назад имплантировали мне хрусталики – и оказалось, что раньше я жил в потемках. А тут словно свет включили. Мир обрел четкость, оброс подробностями. Событие, несомненно, радостное, однако в чем-то и прискорбное. Как выяснилось, за пару лет моего блуждания в сумерках многое изменилось, причем далеко не в лучшую сторону. Я о людях, разумеется. К собакам, кошкам, воробьям, деревьям – никаких претензий. К архитектуре, кстати, тоже – город у нас заметно похорошел.
Но люди…
Вот на светофоре зажегся красный. Проспект взбурлил машинами. Останавливаюсь, смотрю на противоположную его сторону. Там ожидают зеленого света четверо прохожих. До прозрения моего они представляли бы собою набор размытых цветовых пятен. Теперь же различаю все в деталях.
Думаете, они сознают, что стоят на переходе? Черта с два! По крайней мере трое из них наверняка пребывают не то в дополненной, не то в виртуальной реальности. Каждый во власти своего наваждения. Один приосанился, залихватски подкрутил воображаемый ус – явно мнит себя кавалергардом, завидевшим карету куртизанки. Второй замер навытяжку и, вылупив глаза, отдает светофору честь, хотя по правилам к пустой голове руку не прикладывают. Третий сдернул бейсболку – вот-вот отвесит поясной поклон то ли царскому поезду, то ли крестному ходу.
Идиоты…
Четвертый (вернее, четвертая) вроде бы из нормальных: угрюмо косится на остальных.
Пока я не обратился за помощью в микрохирургию глаза, все это не слишком замечалось, а стало быть, не раздражало. Теперь раздражает. Какое-то вокруг массовое бегство из действительности, чуть ли не поголовное. Неужели им здесь так плохо, так скучно?
Невольно стал прислушиваться к телевизору, узнал много нового. Мне уже, например, известно, чем виртуальная реальность (ВР) отличается от дополненной (ДР). Первая создает целиком придуманный мир, вторая всего-навсего редактирует нашу обыденность. При этом она пользуется маркерами, то есть по размерам предмет остается прежним, меняется только внешне. Вот, скажем, перед вами клумба причудливой формы. А на самом деле несанкционированная свалка мусора тех же очертаний.
Убейте – не понимаю! Запах-то все равно прежний! Хотя, я слышал, теперь и в ноздри что-то вставляют. Какой-то там имитатор ароматов…
И все равно! Чем обманывать себя, не проще ли взять лопату и разбить на месте мусорки настоящую клумбу? Тем более что серьезные люди именно так и поступают – город-то, повторяю, год от года становится красивее.
Нет, это их не устраивает. Тошно им в современности. Подавай им Париж времен кардинала Ришелье. И не такой, каким он был на самом деле, вонючий и грязный, а романтический, киношный.
Впрочем, какое там кино? Выродились вконец! Ну ладно, книг не читают, телевизора не смотрят, но ведь и за компьютером не сидят, смартфона ни у кого в руках не увидишь! Вправит в глаза контактные линзы, нажмет кнопочку – и вот он уже в Париже… Ну не обязательно, конечно, в Париже. Про Париж я так часто вот почему: задел нечаянно плечом одного на улице – тот на дыбки:
– Вы толкнули меня, шевалье! – И вроде как за шпагу хватается, которой нет.
Не стоило бы, конечно, связываться – здоровый мужик, гораздо моложе меня, но уж больно обидно стало.
– Ты! – говорю. – Шевалье твою мать!..
И давай его костерить по-стариковски! Всю родословную перебрал. Слушает с надменно-изумленным видом и в чем-то вроде сомневается. Дослушал, смягчился, кивнул свысока:
– Вполне удовлетворен вашими извинениями, шевалье. Но впредь будьте осмотрительнее.
И шествует дальше.
Стою, как дурак, гляжу ему в спину. Словá, понятное дело, кончились.
Интересно, кем я ему привиделся? Русскоязычным гвардейцем кардинала или каким-нибудь лавочником Бонасье? Наверное, лавочником… Хотя нет. Раз шевалье – значит, дворянин.
Хорошо, хоть до рукопашной не дошло. Я потом выяснил: в случае причинения вреда здоровью (его здоровью, естественно) самому бы мне точно не поздоровилось. Виртуальный мир тоже считается теперь имуществом, а я, стало быть, на него посягнул.
Так и подмывает спросить: скажите, а умирать вы тоже будете виртуально?
Но что ж я все о плохом-то?
Заодно прояснилось и высветилось много чего приятного. В частности, семейная жизнь. Кончились наши терки, мир наступил. Оказывается, подслеповатость моя супругу просто бесила. Подслеповатость и упрямство. Честно говоря, на операцию я согласился только потому, что Ксюша мне уже плешь проела. Теперь счастлива. Расцвела. Помолодела. Кроме шуток – лет этак на десять.
– Ты мой ушастенький зайчик, – с нежностью сообщает она мне.
Давненько я ничего подобного от нее не слышал.
– Да цыпа ты моя! – с чувством отвечаю я ей.
Так вот и живем. Вроде как второй медовый месяц у нас.
А то, что вокруг сплошные виртуалы, лишь подчеркивает реальность наших отношений. При Ксюше я даже перестаю сердиться на окружающих, всеобщее безумие начинает казаться мне забавным и не более того.
Позавчера, например, подходит ко мне на улице некто с остекленелым взором. Извиняется, отводит в сторонку и спрашивает, понизив голос:
– Батя, который нынче год?
Глазом не сморгнув, отвечаю:
– Сто двадцать первый до Сотворения Мира.
Все равно ведь услышит не то, что сказано, а то, что ему динамики в уши подадут. А я не я, и внешность не моя – так, набор маркеров, по которым выстроено неведомое мне изображение.
– Число? Месяц? – продолжает допытываться он.
– Мартобря восемьдесят шестое.
Лицо его озаряется счастьем.
– Получилось… – выдыхает мечтательно. – А где завод Михельсона?
– Вон там. – Указываю на стоматологию.
Рассказал об этом Ксюше. Долго смеялись.
Нет, безумие, разумеется, не всеобщее – насчет всеобщего это я, каюсь, того… переборщил. Психически здоровых людей, обитающих исключительно в реале, осталось еще вполне достаточно. Есть с кем поговорить. Правда, такое ощущение, будто и с ними не все в порядке.
Пока ругаем виртуалов – полное единодушие. Иногда мне даже защищать приходится этих шибанутых – уж больно грубо о них отзываются. Именуют врушками (ВР), дурками (ДР), а то и вовсе неприлично.
Но едва речь заходит о настоящей сегодняшней жизни, я, право, теряюсь. И ее тоже, представьте, ругают. Чем недовольны?
Губернатор у них сволочь, депутаты взятки берут, материальные средства распилены, дороги не ремонтируются…
Да почему же не ремонтируются? Не знаю, как там насчет губернатора, депутатов и прочего, но дороги-то – вот они! Дороги, тротуары… Ну, может, на окраинах где-нибудь асфальт покоцан, а в центре-то все идеально.
Кажется порою, что собеседники мои лишь прикидываются вменяемыми, а сами тоже обитают в какой-то там дополненной реальности. Вернее, даже не в дополненной, а наоборот… Как бы это выразиться?.. В изъятой?..
Того нет, этого нет, все им плохо…
– Ты, главное, зайчик, не расстраивайся, – успокаивает меня Ксюша. – Обычные либерасты…
– Нет, погоди! – протестую я. – Это что ж получается? Кто не виртуал – тот либераст?
– А Вадик твой?
Да, действительно. Вот с Вадиком мы родственные души. Ровесники – оба молодые пенсионеры (это, представьте, такой официальный термин). Сидим на лавочке в сквере, у каждого – по банке пива. Небольшая измена принципам: оболочка банок выполнена с помощью ДР-технологий. Стоит вскрыть, оформление меняется – так что в руках у нас теперь отнюдь не алкоголь, а невинный тонизирующий напиток. С виду.
Полиция, во всяком случае, к нам ни разу еще не цеплялась.