Константин Киба. Дилогия

Глава 15. Сумма последствий

Еле сдерживаю зевок. Последние дни у меня слишком насыщены для этого тела. Оно не справляется. И сна по шесть-восемь часов ему не хватает.

Сижу на уже полюбившемся роскошном стуле, достойном королей в кабинете заместителя директора. На этот раз тут довольно тесновато.

Георгий Александрович сидит на своем троне и сверлит меня глазами. Позади него двое городских стражей порядка. Полиция — так они себя называют. Слева Элеонора, а вот по правое плечо нестабильная консистенция ненависти — глава клана «Новая Сила». Килограмм под сто пятьдесят и два метра в высоту. Глаза уставшие и злобные — с лопнувшими капиллярами. Щеки как после оспы — в дырах. Короткая стрижка и усики… такие тощие, двигающиеся. Сдерживаюсь, чтобы не смотреть на эти гипнотические усики. Весь его вид говорит, что он много орал и бесился. Вон даже костяшки белые. Будто он их мощно отбил и совсем недавно исцелил.

Скрещиваю руки на груди, слегка улыбаюсь:

— Еще раз говорю, это не я. Да, я пришел на встречу. Но испугался и убежал. Не знаю, что потом случилось.

Элеонора тоже улыбается, но от меня не скрыть легкую бледность ее щек и блеск настороженных глаз:

— Зачем ты нас обманываешь, Константин? Ты убил Клоуша вилкой, потом грозился перебить всех силачей и на следующий же день голова самого значимого из них лежит у меня в классе. С вилкой. В глазу. Лучше признайся. Поверь, так будет лучше.

— Без понятия, о чем вы. Может меня подставили?

— Врешь, паскуда! — басит глава клана «Новая Сила». — У вас была выясняловка! На камерах видно, как ты заходишь на стадион, а через пять минут выбегаешь, как трусливый шакал! Охрана стадиона была парализована какой-то чертовой медицинской дрянью!

— Иглоукалывание, — поправляет лысенький полицейский.

— Да мне плевать, как это называется. Вы посмотрите на него! Этот малолетний шакал ухмыляется! Он же издевается над нами!

Георгий Александрович смотрит на него:

— Аркадий Денисович, успокойтесь, мы во всем разберемся.

Смотрю на усатого. У них что, половина поколения Денисы? Оригинальные какие.

Элеонора кивает:

— И вся школа уже знает о твоей любви к зубочисткам, Константин.

— Что ж, учитель Элеонора, — вздыхаю. — Вы молодец. Нашли неоспоримое доказательство. А может это вы его убили, а? Вы любите жевать жвачки. Верблюд тоже любит. Мне кажется тут есть какая-то тайная взаимосвязь…

Элеонора поджимает губки:

— Последил бы ты за язычком, малыш.

Не отвечаю. Смотрю ей в глаза. Держится хорошо, но бледность усилилась.

Пухлый полицейский щурится:

— Мы нашли обезглавленный труп, Константин. За пределами… кхм… школы это считается зверским убийством. Денис Аркадьевич был истыкан вилками с остаточной предметной суммой. А также нашли это, — достает пакетик с тремя зубочистками. — Все пойдет на экспертизу. Мы изучим одежду с другими вещами и орудия убийства на наличие биологических особенностей, зафиксируем изменения, произошедшие после смерти, исследуем имеющееся повреждения, отпечатки, днк, остаточную сумму.

Одобрительно киваю на каждый перечисленный пункт. Прислушиваюсь, смотрю в глаза.

— Вы же не специалист в этом, да? Только слова заучили?

— Зря вы так, Константин. Не бывает настолько зверских и нераскрытых убийств. Рано или поздно вы все равно на чем-нибудь проколетесь.

— Тогда чего вы тут распинаетесь? Вот и ждите, когда это случится.

Цвет лица главы клана становится бордовым. Он такой же вспыльчивый, как и сын. Но стоит признать, держит себя в руках лучше. Учитывая, что я убийца его единственного наследника. И чего уж, скорее всего, все присутствующие здесь это понимают. Они только не знают КАК я убил. И мне это нравится.

Второй полицейский решает поддержать коллегу:

— Хочешь честно, парень? Я бы на твоем месте признался. Ты учишься в «Новой Эре» и… после того, что натворил… в тюрьме тебе точно будет безопаснее. А за добровольное признание тебе сократят срок. Посидишь послушным года два-три, может по УДО выйдешь.

Усатый глава клана мимолетно дергает губой, и я сразу же понимаю, что в тюрьме мне будет не так хорошо, как расписывает добрый полицейский.

Они ничего не найдут. Особый помощник Джунсиначи подробно мне рассказал, что нужно делать и как. Еще одно нераскрытое дело… Таких тысячи по всему миру каждый день. Невозможно так быстро изменить мировые устои после десятилетия анархии и атомной войны. Да, этим делом занимаются получше, чем трупами бездомных. По понятным причинам. Деньги и власть. Погиб не самый последний школьник. А сын шайки бандитов, называющих себя кланом.

Усач подходит ко мне впритык. Высится горой. Спокойно поднимаю голову, смотрю ему в глаза. Он нагибается, дышит в сантиметре от лица.

— Аркадий Денисович, — слышу голос заместителя директора. — Вы в моем кабинете. И это, по моему скромному мнению, самое безопасное место в Москве. Я понимаю ваше горе, я тоже потерял дочь. Поэтому прошу быть сдержанней.

Воздух тяжелеет.

Не шевелюсь, смотрю в глаза усача. Чувствую аромат пота, табака и дорогого парфюма. Он близко.

— Кто тебе помог? — тихо скрипит его голос. — Назови имена, и я все забуду. Клянусь. Оставлю тебя и твою семью в покое. Скажи, кто убил моего сына.

Поразительно очевидный блеф.

Говорю также шепотом, чтобы никто не слышал:

— Я скажу, кто его убил. Но мне кое-что нужно…

Щеки усача напрягаются, но он сдерживается:

— Говори.

Одно его резкое движение, и я труп. Но. Столетнее натренированное чутье подсказывает, что этот кабинет и правда очень безопасное место.

Улыбаюсь, дышу в ухо огромного человека:

— Мне нужно, чтобы ты боялся. Чтобы ты — сильный, богатый и влиятельный, трясся в ужасе. Я хочу, чтобы ты постоянно оборачивался, не спал, страдая от ночных кошмаров и боялся тощего, неодаренного беляка. И когда этот страх станет нестерпимым, молчаливые тени всё тебе расскажут.

Что ж, глава клана «Новая Сила» неплох. Он не сорвался, не ударил меня. Даже не стал визжать, как последний сопляк. Он просто встал, посмотрел на меня и до конца выяснения отношений ничего не говорил, погрузившись в себя.

Это не самый лучший исход, на который я рассчитывал.

Я хотел посадить в его мозг, как говорили Магистры, «семя идеи». Идеи, что страх может иметь разные обличия. В Варгоне сильнейшие сходили с ума, если удавалось заложить в их сознание небольшую… ловушку. Иногда для этого достаточно одного оброненного в нужный момент слова.

Но зато теперь я знаю, что из себя представляет этот человек. Хотя нет, неправильно. Теперь я представляю, что за маску он носит. Маску тупого перекачанного амбала. А под ней скрывается авторитетный и волевой лидер. Жаль, что Дэн так и не смог узнать своего настоящего отца, подражая его маске.

Поставлю главе клана «Новая Сила» метку «волк в бычьей шкуре».

Разборки длились несколько часов. Я пропустил занятия и это меня расстроило больше всего.

И сейчас я сижу на затекшей заднице. Этот золотой табурет меня страшно угнетает. Хочется просто встать и размяться.

Все уже разошлись, только Георгий Александрович смотрит на меня сочувственным взглядом. Морщусь от боли в пояснице. Вот что значит сутками играть в ВоВ. Говорю:

— Вы смотрите на меня сочувственно?

— Верно. Жаль мне тебя.

— Ох-х, твою ж… Благодарю. Могу я походить? Спина разваливается.

— Валяй.

Встаю, с удовольствием разгибаю спину:

— На самом деле вам меня не жаль.

— Почему ты так думаешь?

— По лицу вижу. Думаете, я поверю, что вы мой единственный друг и пока мы одни начну слезно во всем сознаваться, надеясь на защиту и поддержку?

Георгий Александрович смеется. И мне кажется, что искренне.

— Да, такой был план, — вытирает он заслезившиеся глаза.

Хожу туда-сюда:

— У вас случаем не сумма хитрости?

— Не скажу, — улыбается он. — Ну раз ты все понял, спрошу прямо. Ты убил Дениса?