Страница 7 из 13
Роуз любила готовить больше всего на свете. Заработав свои первые пятьдесят долларов, она первым делом купила себе кухонных друзей: блендер, миксер, лопатку для замешивания теста и кондитерский шприц. Довольного много кухонной техники подарила ей мама: венчики, мерные стаканчики, скалку, сито для муки. Элис, так звали маму Роуз, была безумно счастлива, что ее дочь обладает кулинарным талантом, ведь это означало, что однажды она станет кому-то прекрасной женой.
Глядя на фотография Гвен, Роуз почувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Она вспомнила, как пыталась научить бывшую подругу украшать ванильные кексы сливочным кремом. Гвен довольно долго ворожила над воздушной массой, приготовленной из масла, сахарной пудры и сливочного сыра, пытаясь заполнить ею огромный кондитерский шприц, и в конце концов сообщила Роуз, что больше никогда в жизни не будет пытаться приготовить капкейки. Роуз ничего ей не ответила – лишь сочувственно помотала головой. Она была убеждена, что любая уважающая себя женщина должна уметь готовить капкейки. Однако Гвен была слишком далека от кондитерских премудростей. Ей было неинтересно постигать искусство кулинарии.
– Ты плачешь? – испуганно произнес Джексон, войдя в гостиную.
– Нет, – ответила Роуз и смахнула с лица предательскую слезу.
Джексон кивнул головой и устроился на диване рядом с Роуз.
– Это Гвендолин? – уточнил он, присмотревшись к фотографии, которую Роуз держала в руках.
– Да, – ответила Роуз.
– Почему бы тебе не порвать ее фото? – предложил Джексон.
– Что ты?! – воскликнула Роуз. – Она подарила мне ее в знак нашей дружбы.
– Понимаю, – произнес Джексон, увлеченно изучая титульный лист газеты.
Роуз тяжело вздохнула и убрала фотографию Гвен обратно в альбом.
– Может, я сделаю нам кофе? – предложила Роуз.
– Чудная идея, – ответил Джексон.
Роуз встала с дивана и отправилась на кухню. В доме, где вырос Джексон, окно кухни выходило на вишневый сад. Вот уже несколько месяцев Роуз спала и видела, как будет готовить здесь завтраки и любоваться восхитительными вишневыми деревьями. Она сварила кофе, достала из буфета лимонные печенья, которые мама Джексона приготовила под ее чутким руководством, и выложила их тарелку. На мгновение она закрыла глаза и подумала о том, что совсем скоро станет миссис Робертс и в ее распоряжении окажется огромный дом, о котором она мечтала всю свою сознательную жизнь. Порой она не верила своему счастью. Ей казалось, она не заслуживает Джексона.
– Лимонные печенья, – торжественно объявила Роуз, поставив на кофейный столик поднос с двумя чашками кофе и тарелкой солнечных, присыпанных сахарной пудрой сладостей.
– Чудно, – сказал Джексон, отвлекшись от газеты.
Он сделал глоток кофе и надкусил печенье.
– Очень вкусно, – произнес он, слегка прикрыв глаза.
– Скажи об этом своей маме, – улыбнулась Роуз.
– Теперь она делает сладости только по твоим рецептам, – произнес Джексон, приподняв указательный палец.
Роуз стало немного неловко. Мама Джексона считала ее кулинарным гением. Сама Роуз в этом сомневалась. Каждый раз, когда миссис Робертс просила ее помочь с приготовлением десерта, она испытывала чувство стеснения, которое всеми силами старалась скрыть.
– Я тут подумал, – задумчиво произнес Джексон, – когда у нас будут дети, как мы их назовем?
Роуз слегка вздрогнула и ощутила приятный трепет в области груди. Джексон затронул крайне важную тему. Она бы ни за что не решилась спросить его, хочет ли он детей, но он сам об этом заговорил. Теперь она была уверена: Джексон твердо намерен стать отцом. Она уже давно придумала имена своим будущим детям, так что могла без труда ответить на внезапный вопрос своего жениха, в которого с каждой секундой влюблялась все больше и больше.
– Я так рада, что ты об это заговорил, – произнесла Роуз, сделав глоток кофе и радостно откинувшись на спинку дивана.
– Мы ведь собираемся пожениться, – пожал плечами Джексон, – для нас вполне ественно думать о продолжении рода.
Роуз улыбнулась и отправила себе в рот лимонное печенье – одну из своих любимых сладостей, которую она ела исключительно в минуты радости.
– Если родится девочка, – задумчиво произнесла Роуз, внимательно наблюдая за тем, как Джексон листает газету, – я бы назвала ее Аврора.
Джексон отвлекся от газеты, задумался, а затем одобрительно кивнул головой.
– А мальчика, – продолжала Роуз, мечтательно запрокинув голову, – Итан.
– Итан? – удивленно спросил Джексон.
– Да, – уверенно ответила Роуз.
– Поразительно, – приподнял брови Джексон. – Я тоже всегда хотел назвать сына Итаном.
Роуз смущенно улыбнулась. Она смотрела на своего будущего мужа и думала о том, что совсем скоро начнется новая глава ее жизни. Она больше не будет скромной и вежливой отличницей с идеальной прической и вечной улыбкой на лице. Она станет миссис Робертс – женщиной, к которой жители Банвиля будут относится с почтением, ведь ее кулинарные шедевры станут лучшими во всем городе.
Глава 7
Банвиль, штат Пенсильвания
10 мая 2009 года
Я сидела на веранде, пила кофе и листала злосчастную книгу, которая, как оказалось, послужила причиной раздора между родителями Итана. Я по-прежнему не могла взять в толк, зачем писать произведение под названием Исповедь пекаря, если тобой освоен один единственный пирог? К тому же человек, умеющий готовить лишь одно блюдо, не способен придумать собственный рецепт. В песочном пироге с абрикосами и миндальным муссом не было ничего особенного, однако для того чтобы его придумать и рассчитать необходимое количество ингредиентов, нужно как минимум иметь страсть к кулинарии, а Гвендолин Стоун, на мой взгляд, не была увлечена тем, о чем писала. Книга, разлучившая родителей Итана, не давала мне покоя. Я вспоминала о ней каждое утро, когда выходила на кухню, чтобы сварить кофе и пожарить две порции омлета: себе и Эмили. Я решила, что должна непременно попробовать приготовить пирог с абрикосами и миндальным муссом – только так я смогу раскрыть тайну злосчастной книги.
– Ну, и как тебе Исповедь пекаря? – раздался голос Итана, вырвавший меня из мыслей о песочном пироге.
Я подняла взгляд. Итан стоял перед моим крыльцом: радостный, улыбающийся, одетый в красивый деловой костюм.
– Я еще не читала, – честно призналась я. – Как прошел твой день?
– Чудесно, – ответил Итан. – Написал пару сценариев, поприсутствовал на съемках, пообщался с режиссером, который планирует выпустить цикл передач о французской культуре эпохи Короля-Солнце…
– Как интересно, – перебила я Итана. – Почему бы тебе не написать сценарий передачи о французской кулинарии? Ты ведь в курсе, что французская кухня – одна из самых изысканных во всем мире?
Итан приподнял брови.
– Ты думаешь? – уточнил он.
– Я в этом уверена, – безапелляционно произнесла я.
– И часто ты готовишь по французским рецептам? – поинтересовался он.
– Постоянно, – ответила я. – Думаю, мне не хватит одной жизни, чтобы испробовать все рецепты французской кухни.
– Жаль, – пожал плечами Итан.
Он внимательно рассматривал фотографию на обложке книги. Пирог выглядел потрясающе: яркие абрикосы идеально сочетались с солнечным тестом и бледным муссом.
– Моя мама постоянно готовила этот пирог, – печально произнес он.
– Серьезно? – удивилась я.
– Этот рецепт, – продолжал Итан, – принадлежит одной из ее подруг.
Я задумалась. Выходит, мама Итана была знакома с Гвендолин Стоун – автором неоднозначной кулинарной книги?
– Подругу твоей мамы звали Гвендолин Стоун? – решила уточнить я.
Итан кивнул.
– Она была кулинаром? – не могла успокоиться я.
– Не знаю, – развел руками Итан. – Кажется, она умела готовить только этот пирог, – Итан указал на обложку книги. – И кстати, еще в ранней молодости они с мамой серьезно поругались. Из-за моего отца.