Сезон дождей

– Мы не дикари, – обидчиво отреагировал голос из группы. – Совсем уже.

Гид промолчал. Лишь чуть дрогнули в иронической улыбке сухие губы.

Группа угрюмо молчала. Молодые люди поглядывали друг на друга.

– Что ж, приступим к экскурсии в Старый город, – бодро проговорил гид. – Или вы хотите что-то сказать?

– Да, – произнес турист, приятель толстяка из банка. – Мы, господин Шимон, хотим сами все осмотреть. По-вольному, кто как.

– Прекрасно! – воскликнул гид, явно довольный предложением. – В вашем распоряжении три часа. Автобус будет ждать за церковью Марии Магдалины, там стоянка. Вернетесь, и мы отправимся обедать. Затем по программе – посещение кнессета и университета. И главный совет – реже общайтесь с арабами. Что касается мечети Аль-Акса или мечети Омара – никакого любопытства – даже взгляд европейского человека на мечеть считается оскорблением мусульманина. Старайтесь не заглядывать в их лавки, во всяком случае, если вы одни. Все должно быть на людях. Особенно это касается вас, мадам, – гид с усмешкой взглянул на туристку, любительницу сувениров. – Не заставляйте меня переживать за вас.

Евсей Наумович стоял в отдалении от группы и рассматривал витражи на фронтоне церкви. Яркие панно изображали Поцелуй Иуды и Распятие на кресте.

– Что, Наумыч, – весело проговорил гид. – Будем считать, что у вас индивидуальная экскурсия.

Несколько удивленный фамильярностью, Евсей Наумович развел руками – мол, ничего не поделаешь.

Гид пошел вперед, Евсей Наумович двинулся за ним.

– Честно говоря, мне не очень нравится ваша группа. Думаю, они, в основном, застрянут в лавчонках Старого города, – бросил гид через плечо. – Как вы себя чуствуете? Выдержите бросок неспешным шагом, часа на два? Тогда – вперед!

И вскоре через Львиные ворота они вошли в Старый город. С возвышенности людское половодье напоминало гигантский рыбный трал после удачной ловли. Люди медленно двигались узеньким проходом между старыми домами, разглядывая товары, выставленные из дверей прямо на проезжую часть – тротуаров на улице не было. Гид взял Евсея Наумовича за руку и, стиснув крепко ладонь, врезался в толпу.

Где только они не побывали! И у Святой тюрьмы, где Иисус провел ночь после ареста в Гефсиманском саду. И у Капеллы Святой Елены, принадлежащей армянской общине. И у могилы Святого Иосифа, принадлежащей абиссинской общине. И у церкви Святого Марка, сирийско-православного вероисповедания. Поднимались к русской церкви Святой Марины Магдалины. Ее соорудили по велению царя Александра Третьего в память о матери Марии Александровны. В церкви находилась гробница Великой княгини Елизаветы Федоровны.

Выходили из Сионских ворот, чтобы посмотреть на Долину Кедрона, с могильными памятниками в скале. Именно здесь в День Страшного суда должно произойти Воскрешение праведников.

Но самое главное – поднимались по Скорбному пути от улицы Виа Долороза, где у Конвента Бичевания Понтий Пилат осудил Иисуса Христа. Именно здесь Марк Крысобой впервые опустил на голые плечи Иешуа Га-Ноцри свой тяжелый бич. Отсюда начинался путь Иисуса в Вечность, где каждый шаг отмечен Историей.

У церкви Сионских сестер римские солдаты разыгрывали в кости одежду Христа. Вот место, где Иисус упал в Первый раз под тяжестью креста. Часовня, где Скорбную процессию повстречала Дева Мария, мать Иисуса, узнавшая о суде над ее Сыном. А за поворотом благочестивый Симон Киренский принял на себя тяжкий крест, облегчив страдания Учителя. Чуть подальше – место встречи Иисуса с Вероникой, осушившей своими власами его раны. А место, где Учитель упал во Второй раз, помечено памятной колонной. Крест на Конвенте Ионитов пометил место, где Учитель сказал плачущим женщинам: «Не оплакивайте меня, дочери Иерусалима. А самих себя и детей ваших!» И, наконец, место, где две тысячи лет назад Иисус Христос упал в Третий раз, помечено каменной стелой.

Далее высился собор Гроба Господня, на месте бывшей Голгофы. Собор делился между католиками, православными греками, армянской, коптской, сирийской и абиссинской общинами.

Дежурный солдат в створе галереи, выходящей в сторону Навозных ворот, оглядел Евсея Наумовича и гида и, удостоверившись, что они не террористы-шахиды, вернулся к прерванному чаепитию.

Евсей Наумович и его спутник миновали галерею и вышли к Храмовой горе. Внизу, в неглубоком котловане, высилась стена из древних известковых плит. Когда-то она служила опорой западной стороны Второго Храма, разрушенного римским императором Титом.

Это и была знаменитая Стена Плача, самое священное для иудеев место на Земле Обетованной.

Евсей Наумович и Шимон Бен-Зеев заняли скамейку рядом с установкой для охлаждения газированной воды. Гид бодрился, но было заметно, что он устал. А Евсей Наумович, наоборот, обрел «второе дыхание». Так бывает, когда физические возможности крепнут от силы эмоциональных впечатлений.

На расстоянии фигуры молящихся у Стены Плача с их беспрестанным покачиванием казались кукольными марионетками. А солдат с автоматом смотрелся на гребне стены проказником-мальчишкой, который из озорства взобрался на стену, чтобы при удобном случае запустить в марионеток камешек. Евсей Наумович рассказал гиду о своем впечатлении.

– Все бы так, Наумыч, – он наполнил водой бумажный стакан-наперсток, – если б не было так серьезно.

Солнце оставило в тени Стену Плача, освещая золотой купол мечети Омара и звонницу какой-то далекой церкви с крестом на макушке.

– Хотите послать Богу записку? – спросил гид. – Пользуйтесь случаем. У меня есть листок бумаги и ручка.

Евсей Наумович усмехнулся. Впрочем, ему было о чем просить Бога.

– Лично мне Ягве помог, – гид сделал глоток из стаканчика-наперстка. – Я просил остаться живым в войне Судного дня, самой кровопролитной войне. В Израиле был объявлен траур по погибшим.

Евсей Наумович смутно припомнил название той далекой войны, о которой много писали советские газеты.

– Эти пидарасы напали на страну в субботу, когда люди молились. И ребятам из войск заграждения пришлось в одиночку отражать наступление арабов. Тогда я служил в заградительных войсках на границе с Египтом. После отражения первого штурма меня послали на несколько часов в Иерусалим, сопроводить раненых. Я пришел сюда, чтобы оставить Ягве записку. И провоевал без единой царапины до самой победы. В ту войну погибло около двух тысяч наших мальчиков и девочек.

И Шимон Бен-Зеев рассказал, как в октябре семьдесят третьего года объединенные войска четырех государств – Сирии, Египта, Иордании и Ирака – в количестве миллиона солдат, четырех тысяч танков и тысячи самолетов, без объявления войны напали на крошечную страну, занятую молитвой в Священный праздник Судного дня – Йом-Кипур. И потерпели сокрушительное поражение. Израильтяне вышли к Суэцкому канала на территории Египта. И лишь вмешательство ООН по просьбе арабов не допустило полной их капитуляции.

– В семьдесят третьем году… – проговорил Евсей Наумович. – Так сколько же вам лет, господин Шимон?

– Пятьдесят восемь. Во время войны Судного дня мне было двадцать восемь, – ответил гид. – Тогда минуло два года как я приехал в Израиль. По закону, меня не хотели брать в армию. Но я настоял.

– Почему же не хотели? Самый возраст.

– Во-первых, и главное, я плохо знал язык. Я ведь, Наумыч, по национальности – чисто русский. Семен Владимирович Владимиров. На еврейский манер – Шимон Бен-Зеев.

Евсей Наумович искоса взглянул на гида. Рубленное, смуглое лицо сабра, подернутое сетью ранних морщин от частого пребывания на солнце. Только вот шевелюра светлая и глаза серо-голубые, с прищуром.

– Как же вас угораздило сюда приехать? – обронил Евсей Наумович. – Из.

– Из Новосибирска, – подхватил гид. – Помните, в шестьдесят седьмом году здесь разразилась война? Тогда Израиль, за шесть дней расколошматил арабов, захватил Голанские высоты, сектор Газа и вышел к Суэцкому каналу. А главное – полностью овладел Иерусалимом. К тому времени весь Старый город, со всеми еврейскими святынями, по мандату ООН был отдан Иордании. А евреям отвели ошметки на окраинах Иерусалима. И более того, арабы собрались всем арабским миром, чтобы вообще сбросить израильтян в море. Вы уже не помните.